После этих слов, я сразу же опустил ноги с дивана и стал нащупывать ботинки, не спросив даже, как это можно любить «в какой-то степени». Можно было заметить еще и то, что слово «отдаться» звучит в данном случае слишком высокопарно, но мне не хотелось начинать дискуссию в четыре часа утра – я просто застонал, когда взглянул на часы.

Наклонившись, я начал обуваться.

– Оставьте в покое свои ботинки, Рэнди! – раздался возмущенный голос от двери, ведущей в холл. – А тебе, Линда, не стыдно?

Я поднял голову и оторопел.

– Дениз? – мисс Лазареф вскочила с дивана. – Твои подозрения неумны! Мы только беседовали с мистером Робертсом об отношениях между мужчинами и женщинами…

– Так я тебе и поверила! – ехидно перебила Дениз и пропорхала по комнате ночной бабочкой в своей невесомой, голубой рубашке. – Ну, к какому выводу пришли? – спросила она насмешливо, встав перед диваном.

– Боже мой, Дениз! – запричитала Линда. – У меня и в мыслях не было ничего такого… Только у тебя на уме один секс!

– Хм, не у меня одной, я уверена! – отпарировала Дениз. – И на Рэнди у меня больше прав, я первая его подхватила! Не ожидала от тебя такой подлости, Линда!

– Еще раз повторяю… – начала та.

– Замечу, – поспешно вставил я, – что мне, как эмансипированному мужчине, хотелось бы самому решать, у кого какие на меня права.

Дениз хихикнула.

– Ах, Рэнди, я сразу поняла, что вы свой парень! – воскликнула она нежно. – И догадалась, что секс доставляет вам такое же удовольствие, как мне.

– Но я пришла сюда не за этим, – ледяным тоном заявила Линда. – Я хотела кое-что сказать…

– Ну, выкладывайте, – добродушно хмыкнул я.

– И сразу бы сказала, но мы отвлеклись, поскольку…

– Нельзя ли покороче? – поторопила Дениз. – Сколько мне еще терпеть твое присутствие?

– Я только хотела сказать, Рэнди… В общем, мне послышалось, будто открылись ворота, по крайней мере, какой-то шум в той стороне. Я проснулась от какого-то жуткого сна, попила, снова легла, но не могла уснуть, и вдруг услышала…

В этот момент раздался грохот выстрела, разнесенный эхом по всем владениям амазонок. Подскочив к окну, я отдернул штору и стал всматриваться в темноту. Ни увидеть, ни услышать больше ничего не удалось, только ветер шумел в деревьях.

– Закройте за мной дверь! – крикнул я, выскочив на террасу. – Откроете лишь в том случае, если убедитесь, что вернулся я!

Обе женщины остолбенели от испуга.

– Свет, надо выключить свет! – прошептала наконец Линда.

– Закройте дверь! – снова рявкнул я и бросился в парк.

Конечно, первым делом я угодил на клумбу, но потом все же почувствовал под ногами гравий и одновременно услышал, как захлопнулась дверь.

Я не мог с полной определенностью сказать, с какой стороны долетел выстрел, и поэтому, доверясь судьбе, помчался по дорожке с револьвером в руке в сторону ворот. Скоро глаза привыкли к темноте, к тому же из-за облака показалась луна, и я подумал, что в таком свете вполне можно заметить бегущую фигуру. Но впереди никого не было, похоже, кроме меня к воротам никто не спешил.

Я резко изменил направление и направился к восточной стене, при этом ворота остались позади и немного слева. А справа чернелась зловеще группа деревьев – неплохое место для укрытия. Если пришелец затаился там, то ему тоже прекрасно видно бегущую фигуру, которой, очевидно, являюсь в этом парке только я. Я прикинул, что перспективы у моего противника отличные, правда расстояние пока великовато. Возможно, именно поэтому не последовало еще очередного выстрела.

Стараясь сохранять это безопасное расстояние, я мчался к восточной стене во весь опор, до нее оставалось несколько метров, когда в глаза бросилось что-то, заставившее меня резко остановиться. Я присмотрелся: почти у самой ограды лежала распластанная фигура, напоминавшая почему-то соломенное чучело. Самым разумным я счел затаиться в ближайших кустах – неизвестно, как поведет себя это чучело.

Не успел я забраться в кусты, как на меня навалилась какая-то туша, будто я угодил в медвежье логово. Мы покатились по земле, я безуспешно молотил кулаками своего врага, когда его пальцы вдруг сомкнулись на моей шее.

– Горилла! – прохрипел я, а она невольно ослабила хватку. – Значит, это ты стреляла?

– Нет, ты! – рыкнула она, отпустила мое горло и вцепилась в револьвер. – Отдай!

Я крепко держал оружие, и пока Фрэнсис пыталась его вырвать из моих пальцев, изловчился и сильно ударил ее коленом в живот. На какое-то мгновение у нее перехватило дыхание, и она потеряла силу. Вскочив, я приставил дуло револьвера к ее уху.

– Ты что же, обезьяна, так и думаешь, что стрелял я?

– Кто же еще? Оружие только у тебя! – рыкнула садовница, и я должен был признать, что ее вывод логичен.

– Но ты же видела этот револьвер! – заорал я. – И взял я его по просьбе твоей милой Либби, чтобы вас же защищать! А тот, кто стрелял днем, явился снова и сейчас затаился где-то, это ты можешь понять?

– Я решила, что стрелял ты, – упрямо повторила она.

– Тьфу! – плюнул я и спрятал револьвер.

Она медленно поднялась, вдруг ее глаза замерли, и она вся передернулась.

– А там кто? – вероятно, Фрэнсис заметила чучело.

– Пойдем посмотрим, – процедил я. – Надеюсь, у тебя хватит ума не нападать на меня еще раз?

– Ну конечно, если стрелял не ты… Но ты способен…

– Убить собственную мать? Ты права, моя прелесть, но знай, что эту тайну я доверил тебе единственной.

Она с отвращением отвернулась.

Уже в нескольких шагах от распростертой фигуры я понял, что подхожу к трупу. В первый момент, увидев перед собой мужчину, лежащего на животе, я удивился. Но потом, когда я наклонился и осмотрел мертвого – то удивился еще больше.

Я знал этого человека и, глядя на его труп, думал, что он похож на птичку, убитую жестокосердным чудовищем; стреляли с близкого расстояния, пуля навылет пробила грудь.

– Вы знаете, кто это? – спросил я Фрэнсис.

– Впервые вижу.

– Его звали Натаниэл Нибел. Муж Дорис.

В глазах садовницы появился интерес.

– Я должна сообщить Либби, – сказала она.

– Наверное, об этом и Дорис стоит сообщить, – цинично посоветовал я.

Она впервые взглянула на меня с любопытством.

– Конечно! Но ей пусть скажет Либби.

Садовница направилась к дому.

– Передайте своей хозяйке, что сейчас непременно нужно вызвать полицию! – крикнул я вслед.

Начало светать и я смог обследовать все без помех. Следы Нибела шли от самых ворот, похоже, он бежал. А немного в стороне, тоже недалеко от восточной стены, я нашел место, где, вероятно, поджидал его убийца. Трава там была сильно вытоптана и на одном участке примята так, будто человек долго лежал. Значит, он ждал жертву здесь, и вероятно, ждал именно Нибела. От этого лежбища следы уходили в сосновый лесок и там терялись.

Когда я подошел к дому, в приемной горел свет и слышались возбужденные голоса, которые сразу стихли, как только я постучался.

– Ну, милые дамы, кого вы любите больше всех? – проорал я импровизированный пароль.

Дверь открылась и на террасу выглянула Либби.

– Мы сразу поняли, что это вы, – она усмехнулась и ядовито добавила, что никакой другой нормальный человек не способен быть таким самонадеянным.

– Разве плохо быть любимым? – спросил я с иронией, вошел и закрыл дверь.

– Должно быть, на нас покушается какой-то маньяк, – жалобно пролепетала Дениз.

– Почему вы так думаете? – заинтересовался я.

– Потому что не могу представить, кому еще могла понадобиться смерть такого безобидного человека, как Нибел. – Разве только убийца принял его за охранника, вот и убрал с дороги…

– Хм, – произнесла Либби. – Не думаю, что Нибел мог представлять собой преграду для кого бы то ни было.

– Верно, – согласился я. – Его убили по другой причине. Мне, например, он намекнул, будто знает нечто не очень лестное о вашем обществе. Он, кажется, грозился даже взорвать ваши прелестные владения, мисс Холмс, – улыбнулся я Либби.