– Повелитель…

– Крез! Проклятый пес! – рявкнул Куруш. – Шут обманул меня! Он завел нас в западню! А теперь он смеется! Он хохочет, как хохотал тогда, на костре!

Что правда, то правда. Крез хохотал, и смех его разбойничьим посвистом разносился по опаленной степи…

Рождение, отрочество, юность, пожалуй, даже зрелость. Если не вся, то большая часть ее. Мы ничего не знаем об этих годах Кира, названного потомками Великим. Вернее, Куруша, ибо Киром его прозвали греки. Имя Куруш звучало слишком варварски для греческого уха, и греки переиначили его, заменив более благозвучным и кратким – Кир. На самом деле его звали Куруш, что означает – Пастух. Имя частое и почетное в тех племенах, чье благополучие и сама жизнь зависят от кочующих по степи стад. Скот значит жизнь, жизнь значит власть. Наделенный скотом наделен и властью. И потому нет ничего удивительного в том, что пастухи становились царями. И не просто царями, а владыками, подчинявшими великие царства.

И потомки с восторгом пересказывали жизнь этих царей, слагая историю, а заодно и мифы. Историю – с тех лет, когда цари принимались завоевывать царства, мифы – о жизни до сего знаменательного мига.

История не сохранила достоверных сведений о первой половине жизни Куруша, но, думается, в ней не было ничего примечательного. Был рожден матерью, чье имя не сохранилось, до пяти лет находился под ее нежной заботой. В пять был посажен на коня и получил в руки лук, став мужчиной. В десять убил первую лань, в двенадцать участвовал в своей первой битве, сразив в ней или чуть позже первого врага. Словом, все как у всех.

Это много позже досужие писаки выдумают красивую легенду о рождении и воспитании Кира. Они будут уверять доверчивых слушателей, что отважный Куруш появился на свет вопреки воле деда, могущественного владыки Мидии Астиага. И дед будто бы приказал убить его, но Куруш чудом спасся и рос в семье пастуха. Но он был столь силен и отважен, что быстро стал первым среди сверстников и обратил на себя внимание деда, который к тому времени воспылал к внуку самыми теплыми чувствами. И быть бы Курушу наследником дедовой власти, но он возжелал взять ее силой и поднял на восстание персов, к каким принадлежал его отец, то ли Гарпаг, то ли Артембар, против господства мидян.

Красивая сказка, популярная в древности. Чудом спасенный младенец, властный дед, несчастный отец, ненавидящий властного деда, благородный юноша, вступающийся за честь отца… Подобное не могло не прийтись по вкусу в эпоху, причудливым образом совмещавшую в себе прагматизм и романтику, жестокость и великодушие, запредельную низость и рыцарство. Легенды о Кире пользовались успехом. Их пересказывал Геродот, рассказывал Ктесий, а Ксенофонт даже объединил их в целую книжищу, представив в ней тот идеал правителя, каким его видел.

Все было много проще. Не было ни…

Нет, конечно же нельзя вести речь о том, что ничего не было. Был властный царь по имени Астиаг, правивший мидянами и многими окрестными народами, в том числе и племенами персов. Был и отец, которого звали то ли Гарпаг, то ли Артембар, то ли как-то иначе, но он несомненно был не последним человеком среди персов. Но отец рано умер, а Куруш, благодаря решимости и твердой руке, скоро стал первым из персидских вождей. Куруш – наследник диких ариев, что предпочитали вину кобылье молоко, а молоку – кровь.

Выше был лишь царь Астиаг, человек неглупый, но мягкий в обращении с подвластными ему народами. Астиаг был расположен к Курушу, в каком видел ближайшего своего помощника. Куруш же видел в Астиаге лишь препятствие своей власти. Убедившись, что его воины числом и умением не уступают индийским витязям, Кир поднял мятеж. Он собрат вокруг себя довереннейших из друзей: Гаубаруву, Виштаспу, Тритантехма и Гарпала – и объявил им:

– Мы начинаем войну!

Персы отказались от выплаты дани и выгнали прочь царских чиновников. Это был вызов, и Астиаг принял его. Он послал против Куруша войско, составленное по большей части из покоренных племен. Доблестные витязи Куруша без труда разгромили эту рать, которая начала перебегать на их сторону еще до начала сражения.

Говорят, Астиаг не смутился и даже грозил дерзкому вассалу. Но Куруша нелегко было испугать. Когда ж Астиаг собрал новое войско и двинулся навстречу персам, его воины взбунтовались и выдали своего повелителя персам. Все оказалось намного проще, чем ожидал Куруш. Но все только еще начиналось. Было глупо ограничиться лишь Мидией, когда со всех сторон граничили царства, готовые, подобно переспелому плоду, свалиться к ногам победителя.

– Глупо, друзья? – спросил Кир верных товарищей по оружию.

– Глупо! – согласились они.

Уже следующей весной полки Куруша выступили в поход на расположенную к северу Парфию. Парфяне не сопротивлялись, решив, что будет лучше признать верховенство победоносных персов и воспользоваться плодами их будущих побед.

Теперь на очереди была Лидия, обильная златом и великолепными конями. Лидией правил Крез, чья сестра приходилась женой свергнутому Астиагу. Надо ли говорить, кто Крез не испытывал теплых чувств к Курушу, но не это стало причиной вражды между могущественными царями. Просто Крез был богат. Несметно богат. Богат настолько, что его богатство вошло в поговорку. Ел он на золоте, пил на золоте, и даже сортир у него был из чистого злата. Сортир!

Это не могло не оскорблять сердца персов, каким не хватало золота даже для того, чтобы отлить изображения священных богов. Маги указали на это Курушу, он не стал спорить с магами.

– Нужен повод, – сказал он.

– Зачем? – спросили маги.

– Крез не сделал мне ничего дурного, и потому боги не одобрят, если я нападу первым. Ведь не хотите же вы обидеть богов?

– Нет, – подтвердили маги.

– Тогда нужен повод! – подытожил Куруш, гладя окладистую, ярко крашеную хной бороду.

Крез не стал томить ожиданием и первым начал войну, понадеявшись на свое золото, до какого падки иноземные воины. Он перешел Галис, пред тем испросив совета у волхвов.

– Что будет, если я перейду реку?

– Ты разрушишь великое царство, – ответили волхвы.

– Вот уж никогда не считал владения этого выскочки великим царством! – заметил Крез и отдал приказ к переправе.

Он перешел реку и дал битву персам. Битва была упорной, и с обеих сторон пало немало воинов. Лидийцы не проиграли, но и персы не победили.

– Ничья! – сказал Крез. – Но их больше.

Персов и впрямь было больше, и потому Крез решил отступить. У него осталось не так много воинов, но зато было предостаточно золота, чтоб купить этих самых воинов. Пактол без устали ссыпал золото в крезовы сундуки. Крез вернулся в родные Сарды и послал гонцов за союзом в Египет и Вавилон. В ответ Куруш немедленно повел войско через Галис. Крезова рать была невелика, но его конница считалась лучшей в мире. По праву считалась. И потому Крез встретил весть о нашествии почти с равнодушием.

– Как пришли, так и уйдут. А мы поможем им!

Воины Куруша смутились, увидев перед собой стройные ряды закованных в сверкающие доспехи витязей Креза. Нечего было и думать, чтоб меряться силой в конном бою. Выход нашелся нежданно.

– Куда прешь, вонючка?! – Так орал погонщику Гаубарува, едва не слетевший с коня, что отшатнулся от верблюда.

Верблюд! Куруш знал, что кони, не привычные к верблюжьему запаху и облику, не переносят его. Персидские всадники специально обучали своих скакунов не бояться верблюдов.

– А ну, разгружай их! – рявкнул Куруш. Поймав на себе удивленные взгляды друзей, царь подмигнул им. – Если Рашна будет милостив к нам, мы разобьем их конницу верблюжьей атакой!

Несколько тысяч верблюдов были освобождены от поклажи. На них уселись лучники, составившие первую линию войска. За лучниками стала пехота. А позади всех Куруш поставил конницу, какой надлежало в случае успеха преследовать врага, ну а в случае неудачи – прикрыть бегство.

Но Куруш рассчитал верно. Лидийские кони и впрямь испугались запаха и уродливого облика невиданных ими животных. Кони перестали повиноваться седокам, и те были вынуждены спешиться. И хотя лидийцы бились с редким упорством, превосходившие их числом персы одержали верх. Потеряв лучших бойцов, лидийцы обратились в бегство и укрылись в Сардах.