– О, эта Гелика покорится, как только услышит грозную поступь твоих воинов!

– Возможно, – не стал спорить пун, не желая выражать сомненье.

– Я дам тебе все, что хочешь – воинов, быков, жену! Хочешь мою жену?

– Нет, спасибо, друг. У меня есть и жена, и дети.

– Я знаю. Три отважных львенка. Ты готовишь их к войне с Римом!

– Может быть, – не стал спорить Гамилькар. Все его три сына, поклявшиеся в ненависти к Риму, были при войске, закаливая характер и тело. – Может быть…

Царек восхищенно округлил глаза и влил в глотку очередной кубок…

– Ты веришь ему? – спросил вечером Гасдрубал, шурин и верный помощник во всех начинаниях.

– Возможно, – ответил Гамилькар. – Возможно.

С началом лета последнего года жизни[34] гамилькарово войско подступило к Гелике. Город отверг предложение сдаться, и Гамилькар обложил его плотной осадой, отрезав подвоз продовольствия. К осени в Гелике начался город, но варвары держались. Близилась зима.

– Ни к чему морозить солдат под стенами, – решил Гамилькар, наученный жизнью бережно относиться к воинам. Он задумал отправить большую часть войска на зимние квартиры в Белую Крепость. Уйти должны были ветераны-ливийцы, половина нумидийских всадников, слоны, к холоду чувствительные. При себе Гамилькар оставлял лишь несколько полков да сыновей, которым надлежало закалять характер и тело. Также при нем остался верный друг, царь ориссов. Он горячо поддержал намерения пунийского полководца отвести свои полки на зимовку.

– Правильно, друг! С этим ничтожным городом ты совладаешь и с сотней воинов. Право, там уже дохнут от голода, и скоро не понадобится даже и сотни!

Гамилькар кивнул, хоть и не был согласен. Он проводил войска, сердечно простившись с верным Гасдрубалом. Прощаясь, тот сказал:

– Будь осторожен со своим другом!

Гамилькар пообещал быть осторожным. В тот вечер он пил вино с царьком, а наутро друг исчез, даже не попрощавшись. Видно, у него были важные дела. Видно…

Не прошло и луны, как дозорные донесли о приближении неведомого войска. Многие тысячи и тысячи воинов шли к пунийскому стану, а жители Гелики, высыпав на стены, торжествующе кричали.

– Это враги! – понял Гамилькар. – Но кто?

Ответ нашелся скоро. Войско вел друг, в одночасье ставший врагом. Друг…

Гамилькар понимал, что его небольшому отряду не сдержать натиск вражеских полчищ, но принял битву. Он выстроил воинов фалангой, разместив на крыльях немногих оставшихся у него всадников. Несколько тысяч людей с тревогой наблюдали за тем, как приближается необъятное месиво людей и скота: враги для чего-то гнали перед собой повозки, запряженные быками.

Гамилькар снисходительно усмехнулся. Все же эти варвары так и не научились воевать. Использовать повозки, как заслон? Нелепо.

– Мы победим! – воскликнул он, вздымая над головой меч.

Но тут случилось то, чего не ожидал ни пунийский полководец, чего не ждали и его воины. Варвары вдруг запалили грудами наваленный в повозках хворост и сено и погнали эти брызжущие огнем тараны прямо на стройные шеренги карфагенян. И Гамилькар понял, что проиграл. Друг перехитрил его, проявив смекалку, достойную искушенного полководца.

Огненные снаряды с разгону врезались в карфагенян, ливийцев и иберов, разметав строй. А следом с дикими криками подступали орды ликующих врагов. Бросившиеся вперед нумидийцы не сумели выправить положения. Всадников было слишком мало. Вот если бы с ними были слоны! Но слоны наслаждались теплом и покоем в Белой Крепости.

– Спасайте моих сыновей! – приказал Гамилькар телохранителям.

Те повиновались. Подхватив под уздцы лошадей Ганнибала. Гасдрубала и Магона, телохранители повлекли их к реке. Гамилькар во главе другого отряда всадников прикрывал отступление.

Его войско бежало. Лишь немногие пытались сражаться и были тут же изрублены бесчисленными врагами. Из ворот Гелики выбегали ликующие горожане, спешащие поучаствовать в избиении. Друг, восседавший на черном коне в окружении телохранителей, указывал рукой на Гамилькара, веля, очевидно, взять его в плен.

– Не возьмете!

Гамилькар погнал лошадь к реке. Немногочисленные телохранители защищали его спину и один за другим падали, сраженные вражеской сталью.

Вот и река, на противоположном берегу которой офицеры собирали бегущих солдат, выстраивая их для нового боя. Гамилькар направил коня в воду, и в этот миг стрела пробила шею жеребца. Коротко всхрипнув, конь рухнул, увлекая за собой всадника. Гамилькар рванулся вверх, но тяжелый доспех тянул ко дну, а тут еще правая нога зацепила узду…

Вверх! К солнцу!

Гамилькару Барке не суждено было увидеть солнца. Гамилькару не суждено было увидеть позор Рима. Гамилькару…

Спустя несколько дней телохранители доставили в Белую Крепость сыновей Гамилькара, старшему из которых, Ганнибалу, едва исполнилось семнадцать. Уже исполнилось…

Измученные долгой дорогой, сыновья Гамилькара отказывались поверить в смерть отца, пока река не вынесла на берег его тело, опознанное по дорогим доспехам. Но прежде чем это случилось, прошло немало дней.

Пройдет немало дней, прежде чем сыновья Гамилькара вернут способность улыбаться.

Пройдет всего десять лет, и сыновья Гамилькара двинут войско на Рим, исполняя заветную мечту отца.

Основные события происходят между Западом и Востоком – в империи, подвластной Антиоху III из династии Селевкидов. После неудачных походов против Молона, Антиох лично ведет войско на бунтовщиков. Канцлер Гермий пытается подчинить юного царя своему полному влиянию, для чего интригует против других приближенных Антиоха, в частности Эпигена, которого по ложному обвинению в связи с Молоном умерщвляют. После ряда незначительных стычек, Молон пытается предпринять ночное нападение на лагерь Антиоха, но этот план срывают перебежчики. В последовавшей за этим битве большая часть армии Молона переходит на сторону врага. Молон терпит полное поражение и умерщвляет себя. Следом лишают себя жизни братья Молона Александр и Неолай, и Антиох III, таким образом, кладет конец мятежу в восточных провинциях.

Вскоре после этого Антиох избавляется от временщика Гермия, якобы уличенного в намерении отравить царя и стать регентом при малолетнем наследнике. Гермия убивают приближенные Антиоха во главе с врачом Аполлофаном. Антиох становится полновластным правителем.

Столь удачный для сирийского царя год завершается мятежом его дяди Ахея, объявляющего себя независимым правителем и овладевающего большей частью Малой Азии.

Перспектива: Следует ожидать дальнейшей эскалации напряженности между Антиохом и Ахеем, а также Антиохом и царем Египта Птолемеем IV.

Как и следовало ожидать, конфликт между мессенцами и Доримахом имел свое продолжение. Будучи оскорблен ложными обвинениями в пособничестве пиратам, выдвинутыми жителями Мессены, сей Доримах, по возвращении на родину, разжигает вражду среди единоплеменников. Поддавшись уговорам Доримаха, стратег этолян Аристон и влиятельный муж Скопас своевольным решением объявляют войну Мессении, Ахейе, Акарнании, Эпиру и Македонии. С наступлением лета этоляне предпринимают вторжение в Мессению и совершенно разоряют ее. Стратег ахеян Арат с войском выходит навстречу этолянам. Те делают вид, что готовы согласиться на мир, но, дождавшись, когда Арат распустит большую часть войска, дают сражение при Кафии. Битва выливается в ряд беспорядочных столкновений между заранее изготовившимися к бою этолянами и постепенно прибывающему к месту битвы ахеянами. Ахеяне терпят полное поражение и разбегаются. После подобного конфуза ахеяне принимают решение собрать новое войско и обращаются за помощью к Филиппу, царю Македонии, эпиротам, акарнанам, фокидянам и беотянам. В свою очередь этолийцы пытаются разорвать единство врагов и предлагают мир всем действующим или потенциальным неприятелям, кроме ахеян.