Черноволосые переглянулись.
– Может быть, вы домом ошиблись? – повторил один.
– Парни, идите вы к черту! – сказала Марина. – Не буду я с вами препираться!.. Хозяин здесь? Господин Гукасян, я имею в виду?
– А вы уверены, что вам так уж необходимо с ним видеться?
– А ты уверен, что тебя кто-нибудь может испугаться?
Он сдержался, только помрачнел. Вежливо показал рукой.
– Прошу сюда...
Марина свернула в узкий коридор под табличкой «Служебные помещения», включив на полную мощность все свои дикарские рефлексы, чтобы не получить ненароком сзади по голове. Обошлось – парень с бесстрастной физиономией вышколенного лакея проводил ее до дубовой двери, деликатно постучал и тотчас распахнул. Что-то сказал с порога на абсолютно непонятном Марине языке, пропустил ее внутрь и захлопнул за ней дверь, остался в коридоре и наверняка не ушел, застыл у двери. Где-то тут, конечно, есть потайная кнопка, а там, снаружи – звонок или лампочка, это азбука для таких мест...
Кабинет был небольшой, обставленный с некоторым вкусом. На стене красовался парадный портрет президента и парочка каких-то дипломов в застекленных рамках, с красными большими печатями.
За столом сидел горбоносый смуглый субъект в белоснежном костюме и розовой рубашке, у него были умопомрачительные усики в три миллиметра толщиной, безукоризненный пробор. На безымянном пальце правой руки сверкал огромный бриллиант, судя по всему, настоящий. Марину так и подмывало оглядеться – где-то поблизости непременно должна лежать белая широкополая шляпа бессмертного фасона «борсалино». Этот типчик словно соскочил с экрана, где крутят антикварный фильм о бурных разборках в Чикаго лет сто двадцать назад.
– Здравствуйте, – как ни в чем не бывало, сказал человек за столом. – Садитесь, пожалуйста. Меня зовут Ашот, фамилия моя Гукасян. А как вас зовут и как ваша фамилия?
Марина спокойно уселась, сдвинув колени, как школьница в престижной английской школе. Подумала и сказала:
– Меня зовут Катя. Фамилия моя вряд ли вам интересна, она у молодых девушек – понятие неустойчивое, может смениться в любой момент...
– И все-таки?
– А как вы проверите, если я совру?
– Да, действительно, как? – подхватил он в нешуточной задумчивости. – Мне доложили, вы пытались пройти в номер с чужим ключом...
– Было дело.
– Но это же нехорошо...
– А я себя и не выдаю за хорошую девочку, – сказала Марина с усмешкой.
Гукасян встал из-за стола, неторопливо подошел к Марине и быстрым движением сорвал у нее с плеча ремешок сумочки. Она не шелохнулась, глядя снизу вверх с безмятежной усмешкой. И сидела так, пока хозяин бесцеремонно копался в содержимом сумки, разглядывая ноутбук, косметичку, телефон. Пожала плечами.
– Разве это законно – вот так беззастенчиво обыскивать человека?
– Вряд ли, – подумав, сказал Гукасян, возвращая ей сумку. – Пожалуй, совершенно незаконно... Давайте позовем полицейского, и вы ему на меня пожалуетесь.
– Не стоит, – сказала Марина.
Он поднял брови, прошелся по кабинету.
– А почему вы не хотите позвать полицейского?
– Ужасно скучный и неинтересный народ.
– Пожалуй... Итак, Катя... Вы что, гостиничная воровка?
– Какие пошлости... – сказала Марина удрученно. – Вы меня обижаете. Я сейчас заплачу.
– Не надо, – серьезно сказал Гукасян. – Терпеть не могу, когда девушки хнычут.
– Я не говорила, что захнычу. Я сказала – заплачу.
– Тем более. Может быть, перестанем разыгрывать какие-то непонятные сцены? У меня масса дел. Не я к вам пришел, а вы ко мне, вам и начинать...
Марина, подумав, положила ногу на ногу, отметила, что его глаза сузились соответствующе, ухмыльнулась про себя и сказала:
– Мне нужно попасть в тот номер.
– Зачем?
– Это мое дело.
– Милая Катя, – серьезно сказал Гукасян, – неужели я похож на дурака? На растяпу, который позволит шляться по своему отелю первой пришедшей с улицы подозрительной девице, пусть даже очаровательной и с красивыми ножками?
– А теперь оденьте меня взглядом, мне холодно, – сказала Марина.
– Вы не ответили. Я похож на идиота?
– Не думаю.
– Тогда у вас должны быть какие-то основания...
Марина сосредоточилась. Предстояло не то чтобы самое трудное – самое туманное. Тимофей явно вляпался в нехорошее, и те, кто сцапал его в ловушку, могли давным-давно перевербовать Гукасяна, перекупить, запугать… И в любую минуту начнется карусель, ввалятся какие-нибудь морды...
– Ну да, конечно, у меня есть основания, – сказала она медленно, мельком взглянув на дисплей мобильника и убедившись, что микрофонов здесь нет. – Мы оба, Тимофей и я, занимаемся одним делом. Каким именно, вам не стоит интересоваться, вы опытный человек и знаете жизнь. От лишних знаний – лишние печали... Там, в номере, остались кое-какие вещички, которые я хотела бы забрать. Вам это абсолютно ни к чему, а мне пригодится. Наверняка Тим вам говорил о таком обороте дел. О том, что кто-то придет и захочет осмотреть номер...
– Предположим.
– Он не мог знать заранее, кто именно придет, – сказала Марина. – И потому оставил нечто вроде нейтрального пароля, подходящего для любого... Я права?
– Предположим.
– Значит, он вам сказал, что его друг – любой, кто придет от безвременно усопшей тетушки Марты...
Она внутренне напряглась. Пароль был совершенно правильный, действовавший в их группе опять-таки до конца месяца. Однако возможны самые неожиданные повороты...
– Предположим... – в третий раз повторил Гукасян, на сей раз гораздо задумчивее и словно печальнее. – Допустим...
– Я неправильно назвала пароль?
– Я этого не говорил.
– Тогда за чем же дело стало?
Гукасян вздохнул.
– И вы тоже играете в эти игры?
– В какие? – невинно глянула на него Марина.
– Странные вы люди, – сказал Гукасян. – Человеку следовало бы иметь свое дело, свой уютный дом, сидеть на крылечке, здороваться с добрыми соседями...
– Что-то я не видела в вашем квартальчике такого крылечка.
– Ну, я чуточку метафорично... В общем, человеку лучше всего сидеть дома и заниматься делом, а не болтаться по всем свету в поисках каких-то загадок. Люди вроде вас, бродяги, простите, то и дело сваливаются на головы честным содержателям гостиниц, впутывают в свои сложности, причем выгоды от этого сомнительные, а вот неприятностей – масса...
– Мне кажется, я уловила ход ваших мыслей, – весело сказала Марина, расстегнула потайной карман сумки и достала несколько сложенных вдвое бумажек. – Здесь тысяча долларов. Синими. Это в самый раз...
Она положила деньги на стол, поднялась, подошла к стене и принялась разглядывать дипломы. Когда обернулась, хозяин стоял в прежней позе, на том же месте, а деньги по-прежнему лежали на темной полированной поверхности.
Марина подняла бровь.
– Неужели мало? По-моему, вполне достаточно...
Гукасян тяжко вздохнул.
– Наш мир такой злобный и коварный... А вдруг вы из полиции?.. Или того хуже?.. И деньги у вас меченые, а под блузкой полно микрофонов...
– Да что вы такое говорите? – удивленно воскликнула Марина. – Я – приличная девушка! У меня и бюстгальтера-то под блузкой нет, а вы говорите о микрофонах!.. Они бы щекотали! И потом, с какой стати полиции вас провоцировать?
– Кто их знает, – печально сказал Гукасян. – Работа у них такая, только и думают, как бы устроить провокацию честному труженику...
– Но я же назвала пароль!
Он снова вздохнул.
– Неизвестно, как он к вам попал...
– Вот теперь вы тянете время, – сказала Марина. – Совершенно откровенно. Вам нужно что-то еще?
– Всем нам в этом мире не хватает любви и теплоты...
Она прислонилась к стене, заложив руки за спину, старательно сохраняя на лице серьезное и отрешенное выражение, свойственное озабоченной предстоящими экзаменами умненькой, честолюбивой студентке, и наблюдая, как взгляд Гукасяна липнет к ее ногам.
– Если я вас правильно поняла, вы определенно намекаете на все эти порочные вещи, что происходят меж коварными обольстителями и невинными девушками… Мама меня от чего-то такого предостерегала, и девчонки говорили, что мужчины, стоит оказаться с ними наедине, вытворяют ужасные вещи...