И тут с каменной террасы донесся знакомый удар тростью. В глазах Шарлотт застыл ужас. Дети моментально разбежались.

– Что означает сия сцена? – злобно прошипела леди Мартиндейл. – Шарлотт, я бы не поверила, что ты способна так бесстыдно себя вести, если бы сама не увидела.

Девушка, расправив широкие юбки своего платья, присела в реверансе.

– Мэм, уверяю вас, это был несчастный случай, – пролепетала она.

– Несчастный случай! Я увидела тебя сидящей на земле с задранными юбками, а этот мужчина обнимал тебя. И ты еще имеешь наглость уверять меня, что это несчастный случай.

Джон сделал шаг по направлению к леди Мартиндейл.

– Мэм, я могу объяснить, как это произошло.

– Сэр, в этом я даже не сомневаюсь. Мужчины солгут и не покраснеют. А ты, Шарлотт, немедленно иди в свою комнату и будь там, пока я тебя не вызову.

Девушка, густо покраснев, в отчаянии посмотрела на Джона, неловко сделала реверанс и побежала к дому. Леди Мартиндейл проводила ее суровым взглядом и снова повернулась к Баннистеру.

– А вы вообще-то как здесь оказались? – прищурив глаза, спросила она.

– Сегодня мисс Мартиндейл назначила мне встречу, – с трудом сдерживая гнев, ответил Джон.

– Моя внучка сама назначила вам рандеву? Я в это не верю. Она же против строительства вашего дурацкого канала.

– Да, это так, мэм. И, тем не менее, она пригласила меня.

Старуха словно не расслышала, что он сказал.

– Так это вы на прошлой неделе устроили нам пожар? – сверля Баннистера своими черными глазами, спросила она.

Джон был так потрясен ее вопросом, что даже не знал, что и ответить. Молчание было истолковано леди Мартиндейл как признание им вины.

– Молодой человек, вы своими действиями все равно ничего не добьетесь, – сказала она. – От нас, Мартиндейлов, это уж точно. Нас можно только переубедить, но никак не запугать.

– Я ничего такого, о чем вы думаете, мэм, не делал, – теряя терпение, ответил Джон. – Как же я мог поджечь дом, если в то время снимал с дерева ребенка? Мисс Таунли может это подтвердить.

Леди Мартиндейл ударила тростью по каменному полу.

– Вы могли поджечь траву вокруг летнего домика, а затем быстро доскакать на лошади до дуба. Но умный мальчик Бартоломью разгадал ваш трюк.

– Вы, в самом деле, думаете, что это я… – не веря своим ушам, начал Джон, но старуха прервала его:

– Ну конечно. Такого же мнения и моя внучка. Мистер Баннистер, вы еще не обнаружили пропажу своей трутницы?

Пока Джон пытался понять, к чему клонит леди Мартиндейл, в арке мелькнула тень, а затем появилась Онор. Лицо ее было очень бледным, темные глаза лихорадочно блестели.

– Мисс Мартиндейл, может быть, вы объясните мне, что все это значит? – надеясь внести хоть какую-ту ясность, спросил Джон. – Похоже, меня обвиняют в поджоге, который я якобы совершил, чтобы заставить вас согласиться с моим планом. Может быть, я что-то не понял?

– Рядом с вашими часами нашли трутницу, – ответила Онор, отводя от него взгляд.

У Баннистера возникло такое чувство, словно его связали по рукам и ногам. Перед двумя решительными женщинами он оказался бессилен.

– Но я выронил часы, когда тушил пожар, – теряя терпение, почти выкрикнул Джон.

– Ну, это ваше объяснение, – с ехидцей заметила леди Мартиндейл. – В хитрости вам не откажешь. Устроил пожар, чтобы его затем геройски потушить и тем самым расположить к себе мою внучку.

Баннистер был потрясен словами старой женщины. Нет, они не только сверх меры эксцентричные, но и слегка помешанные, подумал он.

Джон посмотрел на Онор в надежде, что та положит конец этому безобразию. Но девушка упорно смотрела в сторону.

– Ну, хорошо, – зло произнес он. – Пусть так оно и будет. Я приехал к вам, чтобы изложить свои аргументы в пользу канала. Тщательно подготовился к разговору. Хотел найти у вас понимание, рассчитывал на вашу терпимость. Собирался умолять вас, чтобы вы отбросили предрассудки и помогли тем, для кого я собираюсь строить канал. Но вы к моим словам остались глухи: вы замкнулись в своем узком мирке и боитесь прогресса. Я пытался вас переубедить, а вы меня назвали преступником. Что ж, в таком случае мы переходим к открытой вражде. Между нами война, а на войне все средства хороши.

Баннистер коснулся пальцами полы своей шляпы, прыгнул в седло и, пришпорив коня, поскакал к воротам. Леди Мартиндейл, сжав губы, проводила его холодным взглядом.

– А что еще можно было от него ожидать? – сказала она. – Ведь он инженер, а джентльменов среди инженеров не бывает.

Постучав в дверь, Онор вошла в комнату Шарлотт. Девушка ничком лежала на кровати и рыдала. Онор присела рядом.

– Скажи, что произошло, – попросила она. – Убеждена, что бабушка заблуждается. Она рассказывала, что ты бросилась к ногам мистера Баннистера.

Шарлотт села на кровати, поджав под себя колени.

– Так оно фактически и было, – ответила она и с присущей ей смешливостью хихикнула. – Это получилось так смешно, если не считать того, что я сильно испугалась, когда его конь встал на дыбы. Но мне не следовало бояться лошади, поскольку мистер Баннистер превосходный наездник.

Онор поджала губы.

– Ты не ушиблась? – спросила она.

– Нет. Вот только руки немного поцарапала. Шарлотт протянула Онор свои ободранные ладони.

– Моя бедная Шарлотт, – со стоном произнесла Онор. – Дай-ка я их тебе вымою. – Она поднялась с кровати и налила в тазик воды из кувшина.

Шарлотт рассмеялась: – Где это видано, чтобы хозяйка мыла руки гувернантке?

Онор недовольно обернулась.

– Я когда-нибудь давала тебе повод так говорить? – укоризненно спросила она. – Я когда-нибудь давала тебе почувствовать, что ты мне не ровня?

Шарлотт свесила ноги на пол.

– Да. На прошлой неделе меня отчитали за то, что Джордж влез на дерево, – сказала она. – А сегодня леди Мартиндейл говорила со мной словно с прислугой. И оба этих случая произошли в присутствии мистера Баннистера, человека, который ничего, кроме восхищения, у меня не вызывает.

Онор нашла чистый лоскут, намочила его в воде и слегка отжала. Движения ее были замедленными – она думала, как ей ответить подруге.