Как отличить студентку от гарема?
Такой же запах едет даже в Канны.
Но запах разный у ворот эдема.
В пургу попали мы болтая,
Сугробы стенами вокруг,
Природа стонет завывая,
Автобус полон был подруг.
Они все пели песни дружно,
Так заглушая страха миг,
Мотор ревел во тьме натужно,
И не естественный был мир.
Стояли вдоль дорог машины,
У них, что ль кончился бензин?
Сугробов дикие вершины,
Страшили близостью картин,
Они почти касались окон,
А снег вращался и летел,
Никто от страха не заохал,
Лишь прессовал сугробы тел.
И все сближались ближе, ближе,
И пели громко, что есть сил,
Их головы, склонялись ниже,
Вдруг, кто-то сонно засопел.
5.06.03
Есть опыт счастья небольшого,
И для поэта он бальзам,
Не надо мужа мне чужого,
И своего вам мужа дам…
Но лишь в стихах, но только в мыслях,
Порой для красного словца,
Чтобы душа была умытой,
Любви обильного ловца.
Фантазий много, через меру,
Но ровно столько, что б самой,
Мне не впадать в тоску, химеру,
Стихи казались бы игрой.
Так вот в чем счастье: в развлеченье,
в самом массаже слов и дел,
в любви самой или влеченье,
и без касанья рук и тел.
Еще есть счастье в созерцанье:
Что б пред глазами было то,
Что вам приятно в мирозданье,
И что б тепло, хотя б в пальто.
Ветви ивы на ветру колыхаются спокойно,
На песке лежат, сидят и играют, но пристойно.
Вот, сейчас он подойдет, его плечи шире лодки,
Он такой, как бегемот, но спортивная походка.
Из-за ивы, на бугре, показался дивный парень,
Плечи, бедра, голова и прическа – очень гарный.
– Здравствуй! – Здравствуйте!
– Привет… – зашуршали все словами.
Очень стройный, как атлет, как индеец, между нами.
Ноги горного козла, протянулись на простынке,
Он немного полежал и слова сказал простые:
– Кто ставок переплывет, поцелую, непременно.
Я решила: обойдусь, и останусь неприметной.
Братья, сестры, все гурьбой побежали, как в припрыжку,
Кто с разбега, так поплыл; кто взобрался, аж на вышку.
Передался мне азарт, побежала за другими,
Все подняли жуткий гвалт, оказались неплохими.
Поцелуй не заслужила, переплыть я не смогла,
Бег без приза завершила, мокрой плюхнулась, легла.
Он подходит, смотрит хмуро, и расцвел весь на глазах:
На колени мне садилась очень тихо стрекоза.
Пройди тропой любви в предгорье,
Увидишь красочный пейзаж,
Потом поднимешься на горы,
И там увидишь вернисаж:
Из дальних, ближних гор и впадин,
И неба, ломаный кусок;
Здесь могут литься звездопады,
Здесь можно пить любовный сок.
Вдали увидишь эдельвейс,
Такой, какой совсем не видел,
И ты, засветишься, ты весь,
Как тот, цветок, и ты, как идол.
Какая глупость! Ты один!
И не с кем радостью делиться,
Ты словно весь из горных льдин!
Дай, кинокамере открыться!
Любимой с неба принесешь,
И эдельвейс, и вид вершины,
И даже, прошлогодний снег,
Нетронутый, любой машиной.
4.06.03
Сомы, как бревна, плывут качаясь,
Их туши всюду видны в воде,
Над ними в небе белеют чайки,
И сушит солнце траву везде.
Подсолнух черный, совсем поспел он,
Его собратьев стоят поля,
И помидоров подолы полны,
Они красивы как – никогда.
Стоит палатка, стоит шалашик,
Костер пылает на берегу,
Один купальник, какой там плащик,
И я себя лишь и берегу.
Мужчина мощный, весьма спортивный,
Колдует снова над тем костром,
И мысли вовсе не позитивны,
И он как пьяный, в нем будто ром.
Он, как в тумане с такой девчонкой,
Что не дается никак ему,
Она уж въелась ему в печенки,
Но не подвластна. Быть по сему.
И он сдается, живет соседом,
Она – в палатке, он – в шалаше,
Они колдуют лишь над обедом.
Такой наземный у них фуршет.
Скульптура Ермака давила мощью,
Огромной глыбы, древностью лица,
Вдали виднелись трубы, как-то молча,
А рядом шла фигура молодца.
Пальто на нем сидело мешковато,
Растянуто лишь было на плечах,
Он девушку держал довольно хватко,
Учил ее быть сдержанней в речах.
Решал он с ней по физике задачи,
Вот так спокойно, прямо на ходу,
Коль не было любовной с ней отдачи,
Так хоть умом была бы с ним в ряду.
Он мог поднять ее над всей землею,
И это было все ж разрешено,
И не были они одной семьею,
В задаче у них все уж решено.
Река текла и медленно, и вольно,
И так же было вольно на душе…
Вдруг он сказал:
ну, знаешь что, довольно,
пойдем мы в ЗАГС, и это не клише.
– А Вы меня бы полюбили?
Спросил высокий человек,
– Вам не страшны автомобили? -
Глаза блестели жаждой нег.
Она сказала: Да, конечно,
Я одинока, нет мужчин.
– Да, быть одной – не человечно,
Ответил он, касаясь шин.
Но изменилось нечто в ней,
Когда она его коснулась,
Таких пылающих огней,
Ей видеть и не приходилось.
Такой холодный магнетизм,
Был неизбежен на природе,
Она подсела, как турист,
И от него была на взводе.
А он сказал: сидите тихо,
Опасны чувства за рулем,
Поехали, – добавил лихо,
Глаза блеснули в нем углем.
Она подумала, в смятенье:
О, Господи, как он пригож!
А, он добавил: Вот везенье!
Такая дама! День хорош!