Когда очень сильный, флюидный мужчина,

Почтил своим дерзким, таинственным взглядом,

Он чувства все ваши, как спичкою чиркнул,

Иль это два поезда, и… буфер лязгнул.

Уйти он него, не уйти, не пытайтесь,

Найдут его мысли, настигнут сердечко,

А в вашей душе заневестится тайна:

Нашелся хозяин, на сердце – уздечка.

Он будет преследовать денно и ночью,

Без встреч, без свиданий, давя расстоянья,

Он вас полонил, полонил взглядом прочно.

Сильнейшее чувство, без чувств подаянья

Любовь или ненависть, даже заочно,

Находят флюидами слов или мыслей,

А взгляд – это выстрел на чувства сверхточный,

Флюидный мужчина, он весь точно в мыле,

Пройдет все преграды и встретит, коль надо,

Обнимет, обманет, приманит, заманит,

Потом он пошлет вас куда-нибудь на фиг.

Флюидный мужчина – он тот, кого мало.

Журчит вода. Аквариум мерцает.

В нем черепашки. Замок. Камни. Блеск.

Растенья в нем изображают цаплю,

И постоянно водный слышен всплеск.

Все так красиво, солнечно под лампой,

И пузырьки жемчужные бегут,

Качаются листки печально, плавно,

А камушки цветные – дома пруд.

А черепашки, как домохозяйки,

Их замок очень древний бастион.

Две черепашки, драки, если зябко,

И все же это пара. Шустрый – он.

Берут свой корм, он в лапках и кусают.

Потом плывут спокойно, налегке,

Их панцирь, словно дом, а может сани,

Малюток не увидишь ты в реке.

Аквариум. Все в нем предельно просто.

Стекло, вода, растенья и насос,

И галька там лежит, и камни с просо.

Плывут к насосу молча,

а он: SOS!

Десять месяцев любви, но без любви,

Десять месяцев копилось вожделенье.

Ситуация: не хочешь, не люби?

Возникала и взаимность и плененье.

Привыканье, восхищенье, первый пыл,

И касанья; поцелуи длились сочно.

Он один! Он Мир! Он солнце! Он и быль!

Но не знала она радости от ночки.

И сомненья, и волненья, и мираж.

Это было, как строительство фонтана.

Вот проект его, вот смета, входят в раж,

Материал, системы, трубы, мрамор.

Десять месяцев копился нервный пыл.

Поднялось давленье и внутри фонтана.

Он любил ее! Он был ее! Он был!

Ох, как людно, у фонтана что-то стало!

Был избыток молодой лихой любви,

Много импульсов работало в их теле,

А потом уехал он, и не зови.

Ставим точку на строительстве и деле.

На берегу, покрытым смогом,

Я вижу древности черты,

Вот частокол, который смог бы,

Огородить от горя рты.

А там повыше колокольня,

Домов, размытые следы,

Их можно обойти окольно,

А вот лежат холсты, холсты.

Их отбелили, просто солнцем,

Но юбки женщин все мокры,

Они мочили их у донца,

И вот в руках у них багры.

Мужчины, сети, дети, бредни,

На них холстина, вид рубах,

И лапти среди них не редки,

Вот кто-то

в колокол вдруг: Бах.

Собака бродит в подворотне,

И на заваленках платки,

Старушки в них, платки не портят,

А сапоги еще редки.

Ночь бесцветна,

нет цветов,

Есть темней, светлее,

Тени вьются

от цветов.

Месяц чуть светлеет.

Стук, да стук,

да шорох шин,

Стук дверей в подъезде,

Сколько б не было вершин,

Жизнь, как на разъезде.

Ночью слышно

далеко:

Всхлипы, вскрики, поезд.

Всем живется

нелегко.

Ночью спит лишь совесть.

Ночь бесцветна,

нет цветов,

Есть темней, светлее,

Тени вьются

от цветов,

Месяц чуть светлеет,

Вздохну в безвоздушном пространстве,

Где форточки нет ни одной,

И выйду из грусти и транса,

Что встали меж жизнью и мной.

Тоска заболоченной гари,

Плывет над моей головой.

Как выдержат это все твари,

Не их ли послышался вой?

Мы где это так наследили,

Что грустно от гари земле?

Горят в тех болотах утили,

В кромешной

замученной мгле.

Я выскажусь рано иль поздно,

Я прозу в стихах погашу,

А это все засухи козни.

Любовь, я тебя подожду!

Вздохну в безвоздушном пространстве,

Войду, словно в воду, в леса,

Пусть едет замученный транспорт,

Пойду по тропинке… Кто за?

Я хочу вишневую дорожку,

Проложить от солнца до двери,

Солнце пробежит по ней немножко,

А потом рукой его бери.

Я хочу тебя увидеть рядом,

Проложив заветную мечту,

В мысли у тебя вонзиться ядом,

А потом в глазах твоих прочту:

Ты идешь ко мне не той дорожкой,

Кто-то уцепился за тебя,

Кто это, та маленькая крошка,

Что идет листочки теребя?

Дочь могла бы быть такого роста,

Но ты долго яловым гулял,

С женщиной ведешь себя ты просто,

Видно, что ее уж забавлял.

Проложу вишневую дорожку,

Вопреки всем женщинам земли,

Подожду тебя еще немножко,

Средь поэтов солнечной семьи.

Сияет белый воротник,

Он с небольшой каймой,

Как белый к алому привык!

Сказал, что стиль сей мой.

Глаза, с прозрачной бирюзой,

Судьбой отмеченной,

А брови: молния с грозой,

Характер – женщины.

Еще что? Губ простой излом,

Грустнее некуда,

Они встречаются со злом,

А молвить некому.

И нос, как нос, слегка похож,

Ноздря с ноздрей идет,

Он рисовал не первый год,

Как будто мазал йод.

А волос, волос! Как кошма!