Поэт рисует не только тяжкий труд, но и радость людей, заслуживших отдых. В стихотворении «На страде» (1916) он пишет о закончивших работу жницах, с песней возвращающихся на стан:

Провожали рожь поклонами,
Садко солнышко пекло.
По ракитникам за склонами
Эхо песню разнесло…
Обогнули полумесяцем
Золотистое жнивье:
На бугре у перелесицы
Задымилось становье…

Поэт жил вместе с народом, «пил» из одной чаши с ним «горе и радости», испытал его «многострадную» судьбу.

Есть у него стихи о сподвижниках Ермака — смелых, удалых людях, «вольных кречетах», которых заставили «породниться с кистенем» помещичье самоуправство, «мор да порка с каждым днем». («Ватага Ермака», 1916). Удачно найденным ритмом, яркой лексикой, почерпнутой из устной поэзии народа, стихотворение выразительно передает силу, богатырскую удаль и бунтарство соратников Ермака:

Любо в ночку непогожую
Слушать волн гремучий хор,
Чалить струги с ценной ношею
Ветру вольному в упор…

Стихи Худякова оптимистичны. Поэт убежден, что «желанная свобода с братским равенством придут» («Рыцарь мира», 1914), он «видит отблески зарницы, в незакатный верит день» («Дети каменного века», 1916), приветствует «маячные огни», которые увлекают вперед, зовут через усталость и горе идти к осуществлению задуманного:

И слышу голос я призывный:
«Вперед!.. Сомненья отгони!» —
Вперед, вперед, на подвиг дивный
Зовут маячные огни!..
(«Маячные огни», 1914).

Веря в свой народ, поэт не отделяет его судьбу от судьбы родины, своей страны:

Я верю в чары огневые
Мечты — волшебницы моей:
Восстанет юная Россия
Для новой жизни трудовой!
(1916).

В разгар мировой войны Худяков пишет несколько стихотворений, резко отличных от многочисленных виршей, вроде стихотворения Е. Буракова «Сибиряк-воин жене», опубликованного в «Народной газете» за 20 мая 1915 г., где изображалась храбрость русских солдат в духе казенного патриотизма. «Сибиряк-воин» заявляет:

Царю и родине мы служим,
Шрапнель, гранаты — нипочем!

Худяков иначе показывает войну — в смертях, страданиях, крови, ужасах. Он видит «жалких» солдат, лежащих «в грязи окопов», идущих на «грозный бой».

И гибнут новых жертв живые миллионы
В бездушной и тупой механике войны!
(«Мировая скорбь», 1915).

Поэт видит солдат, которые идут «рядами серыми навстречу гибели и смерти» («Выступление», 1915). От взрыва снаряда, разорвавшего морозную тишину леса

…На месте чудной елки —
Сучки, древесные осколки,
В клочках кровавая шинель…
(«Рождественская елка», 1915).

Одним из ведущих жанров поэзии Худякова является пейзажная лирика. С ростом поэтического мастерства он идет от несложных пейзажных зарисовок к глубоким обобщающим картинам, находя точные и образные слова для выражения настроений и чувств, обращаясь к таким сложным формам стихотворной речи, как сонет.

Пейзажная лирика Худякова становится лирикой настроений. Картины природы вызывают в его сознании определенные ассоциации, уводят в мир общественных настроений и чувств. Стихотворение «Осенью» (1913) заканчивается словами:

И хочется верить, что лето
Осталось не там, позади…
Как много и красок, и света,
Мой друг, посмотри впереди!

В стихотворении «Весна» (1913) проходит этот же мотив. Поэт верит, что «солнце правды, солнце света разгонит долгой ночи тьму».

Умение найти яркую деталь отличает многие пейзажные произведения поэта. Таковы, например, последние две строчки в стихотворении «Осеннее» (1916):

Глубь небес в эмали синей
Лебедей станицы топит…

В стихотворении «На залежах чернополесья» (1916) одна деталь помогает воссоздать целую картину осени в Зауралье:

Дитя покинутых дорог,
Над пожелтевшею травою,
К меже колючей головою
Приник в тоске чертополох…

Несколько стихотворений Худякова написано в стиле народных песен («Невеста», «Невеста Ермака» и другие). В них поэт сумел передать и чувство печали «красной девицы», чью «волюшку» стережет «зла-коварная свекровь», и тяжелые предчувствия невесты, не получающей весточки от милого с «далекой стороны».

Незадолго до Великой Октябрьской социалистической революции, предчувствуя обновление жизни, Худяков писал:

И на общих желтеющих нивах труда
Не услышишь тогда слов проклятья…
Человека-раба уж не будет тогда…

Многие стихи поэта звучат свежо и в наши дни. Они учат любить раскрепощенную родину, трудовой народ, понимать и ценить красоты родной природы.

АНТОН БЕЗРОДНЫЙ

Под таким псевдонимом в 1913—1916 гг. в «Народной газете» и других курганских изданиях печатались стихи Савелия Григорьевича Уткова.

Он родился в 1875 г. в деревне Золотой, ныне Половинского района, Курганской области, в семье бедного крестьянина. Семья жила впроголодь. «Помню один ячменный хлеб, — вспоминал поэт, — и то один хлеб этот далеко не в достаточном количестве».

С детских лет в мальчике пробудилось огромное желание учиться. «Я во сне и наяву бредил школой и горячо желал учиться, — писал он в одном из писем, — рисовал себе чудные перспективы учения, чуть не со слезами радости набрасывался на первую попавшуюся книжонку, желая найти там что-то такое, что бы объяснило мне, как это люди много знают». Но ходить в школу мальчику не пришлось: знания приобретались урывками, путем самообразования.

Юноша Утков жил канцелярской работой, но все равно находился в крайней нужде.

После 1905 года он начинает сотрудничать в местной «Народной газете». Всего им напечатано более десяти стихотворений. Тематика их в основном связана с крестьянским бытом, с жизнью деревни.

В автобиографическом стихотворении «Дедова пашня» (1913) рассказывается о бесплодных попытках крестьянина-бедняка выбиться из нужды. Дед пахал «самородной сохою», которую вытесал ему односельчанин Кузьмич из березы, что «росла над родной полосою». Но

Лишь на пашне его рос не хлеб — лебеда,
Гибла сила его трудовая.

Потужил дед, решив, что Кузьмич, видимо, без молитвы соху тесал, и обратился к Фомичу. Тот «на диво сработал машину». Пашет дед…

Оглянулся и ахнул, руками развел:
Рожь росла пополам с лебедою.

Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: