Полоса замерзшего песка тянулась вдоль берега, с одной стороны скрываясь за его изгибом, а с другой уходя за горизонт. Холодные, цвета стали, волны накатывались на нее, но тут же отступали назад, словно почувствовав необычно-непреодолимую твердость преграды. Слабосильный мороз не сумел совладать с морем, и теперь глумился над впадавшим в него ручьем, пытаясь достать до самого дна. Низкое давящее небо было затянуто сплошной серой пеленой, укрывавшей от чужих глаз бездушное зимнее солнце. Мрачно зеленел сосновый лес, деревья невнятно шептались, зло переругиваясь и изредка тяжко постанывая.

            Торн стоял на песке и отрешенно смотрел на воду. Море, пусть даже настолько непривычное и неприятное, напоминало ему о родине. Там, будучи еще совсем молодым, он часто приходил на берег, где предавался мечтам о дальних странствиях, всегда представляя себя благородным героем-завоевателем. Торн сумрачно усмехнулся, отгоняя воспоминания. Что ж, его мечтам суждено было сбыться. Только вот почему-то на душе от этого было гадко и скверно.

            Торн отвязал коня, и направился обратно в город.

            Замок на холме, был сложен из грубо отесанного гранита, который встречался в изобилии в этом краю. Стены его были пока еще невысоки, однако уже представляли собой серьезное препятствие. Каменотесы трудились и сейчас, благо зима была теплая,  все выше поднимая стены и делая их все неприступнее. Торн кивнул стражникам и проехал в ворота. Он направил коня к грубо сложенной избе, где располагался его десяток.

            Финг на своей связке соломы громко храпел, отлеживаясь после вчерашней попойки. Ему абсолютно не мешал скрежет, доносившийся из-за печи. Торн перешагнул через Финга и завернул за угол. Как и следовало ожидать, он увидел там Свена, натачивающего свой меч. Свен, белокурый гигант, ценил в жизни только две вещи: хорошее оружие и хорошую драку. Всего остального он тоже не брезговал, однако, не получал ощутимого удовольствия. Он поднял глаза на командира.

- Герцог искал тебя, – произнес он. – Кажется, есть дело.

- Хорошо, - ответил ему Торн, и Свен снова взялся за точило.

            Покои герцога Эриха фон Граббена располагались в главной башне замка – также недостроенной. Всего два этажа под грубой черепичной крышей. Сейчас работы не велись – герцог прогнал работников на постройку внешних стен. Безопасность важнее. Стражник у входа отодвинулся чуть в сторону, пропуская Торна внутрь.

Герцог был широкоплечим мужчиной среднего роста. В темных волосах и бороде уже начала пробиваться седина, однако, в свои тридцать пять лет он оставался в хорошей форме. Торну доводилось видеть его в деле, и он бы не захотел выйти против герцога один на один.

Сейчас герцог стоял около стола и разглядывал грубо нарисованную карту. Услышав шаги, он поднял взгляд. Торн уважительно поклонился. Фон Граббен взмахнул рукой, подзывая его к столу.

- Для тебя есть задание, десятник, – произнес он. – Вот это селение, - он ткнул пальцем в один из значков на карте, - прислало прошение сотворить праведный суд над колдуном. Надо показать им, что мы здесь реальная власть. Наладить с местными отношения. Ты один из немногих, кто говорит по-здешнему, так что ехать тебе. Судить суди, но так, чтобы им всем понравилось.

Торн взглянул на карту. Если верить ей, деревня была недалеко.

- Проводник будет? – задал он вопрос.

- Да, мужик, что передал просьбу, поедет с вами. Спроси у трактирщика, он у него живет.

Торн поклонился герцогу, и, после того, как тот махнул рукой, вышел.

Трактиром называлась большая изба, в которой ели все воины. Там имелось и несколько пустых комнат для размещения постояльцев. Гордое наименование «трактир» этому подобию столовой подходило мало, однако в силу привычки все называли его так.

Торн распахнул дверь, вдохнул побольше свежего воздуха и шагнул в пропитавшееся копотью и потом нутро избы. Он оглядел шумное помещение и удовлетворенно хмыкнул, обнаружив здесь недостающую часть своего десятка. Судя по раскрасневшимся лицам, баловались они здесь не только едой. Однако на сообщение о предстоящем походе отреагировали вполне адекватно. Видимо, способность Финга напиваться где угодно и чем угодно им так и не передалась. Отправив их отсыпаться, Торн отыскал трактирщика. Выслушав его, тот указал пальцем на тщедушного мужичонку с крысиным лицом, сидевшего в углу. Тот, воровато оглядываясь, за обе щеки уплетал мясо. Торн, поблагодарив хозяина заведения, двинулся к будущему проводнику.

- Ты есть приехать из деревни просить суд? – спросил он на местном наречии, подсаживаясь к мужику. Тот уставился на него и быстро-быстро заморгал, судорожно пытаясь проглотить мясо.

- Да, я есть приехать... То есть... Это... - Тут он не выдержал, подавился и закашлялся. Кто-то, проходя мимо, от души двинул ему по спине. Мужик едва не упал.

- Прошу простить, ваше благородие, – отдышавшись, проговорил он. – Да, я с Красного Дола приехал. Груздем меня звать. Староста я. Мы колдуна казнить просим. Совсем озверел, окаянный! Девок совращает, хаты палит, мочи нету…

- Понять я. Я ехать, колдуна судить. Ты с я ехать, дорогу показать. Завтра ехать.

Сказав это, Торн поднялся и направился к выходу.

- Конечно, конечно! Я с вами поеду, и дорогу покажу, и все покажу! Завтра! – прокричал ему вслед Груздь.

- Куда едем-то, десятник? – спросил проспавшийся Финг, едва Торн вошел.

- В Красный Дол, – многозначительно ответил тот, заставив Финга надолго задуматься.

Торн подошел к своему мешку, вытряхнул из него доспех и стал придирчиво осматривать.

- Не знаю никакого Красного Дола, – пришел к неутешительному выводу Финг.

- Пить надо меньше! – донесся из-за печи голос Свена. Тот уже не точил меч и принялся за один из своих многочисленных метательных ножей. Своей очереди ждали топорик и кинжал. Остальная часть отряда храпела вокруг.

- Да сам-то ты будто все знаешь! Вот скажи, где этот Красный Дол находится!

Судя по молчанию, Свен не знал.

- Недалеко, около дня езды на восток, - пришел ему на помощь Торн.

- А что мы там забыли? – не унимался Финг.

- Колдуна судить будем, местные жалуются. Старосту вон прислали, в трактире сидит.

- А, это который на крысу похож! – ухмыльнулся Свен. Отвечать ему никто не стал.

Торн остался доволен осмотром доспехов. Кожа нигде не протерлась, металлические набойки не проржавели за время, пока доспех лежал без дела. Убрав броню обратно, он завалился спать.

Утром, когда весь десяток собрался у ворот замка, Торн отправил Свена в трактир будить старосту. Вскоре тот вернулся.

- До деревни вся неделя пути будет, десятник, а не день! – произнес он, давясь от смеха.

- С чего ты так решил? – удивленно посмотрел на него Торн. Свен не умел говорить по-местному, спросить у Груздя он не мог. Однако ответить тот не успел. Из-за поворота показался староста. Он сидел в скрипучем возке, запряженном маленькой пегой лошаденкой. Воин был прав, лошадка еле плелась.

- Тпру, Цветик! Здрасьте, ваши благородия! – выкрикнул Груздь, подъезжая.

- Здравствуй, - кивнул Торн, и сразу же спросил: – Сколько дня ехать?

- Дык, это… Два днесь. Аккурат к вечеру второго и обернемся, – ответил староста.

- Два дня, - перевел Свен остальным.

Пропустив старосту вперед, они тронулись в путь.

Близилась ночь. Багряный закат на горизонте с трудом пробивался из-под серых туч. Подморозило. Несмотря на теплую подстежку, в кожаных доспехах становилось холодно.

- Ты говорить, вечером быть дом, – обратился Торн к старосте.

- Да, да, вон за тем лесочком уже хутор будет! – прокричал Груздь, и замахал рукой, едва не подпрыгивая на козлах.

- Говорит, скоро будет постоялый двор или что-то похожее, можно будет переночевать, – сказал Торн подъехавшему Фингу. Тот кивнул, зябко кутаясь в мешок от доспехов и стуча зубами. Из всего отряда только Свен, выросший на севере, спокойно переносил такую погоду.