– Возможно, я не сообщил вам, насколько важно это назначение. Для безопасности всех французов необходимо знать, что происходит при английском дворе. Дабы спасти многих, я готов пожертвовать жизнями нескольких людей.

Она вызывающе вскинула голову.

– Я не боюсь смерти, ваше преосвященство.

– Браво! – оборвал ее он. – Хвалю за храбрость. Но речь идет не о вашей жизни.

Удивленная, она уставилась на него.

– Если вы не согласитесь на мое предложение, поплатится своей жизнью капитан Торнхилл.

– Мой отец? – Кортни повернулась и внимательно посмотрела на бледное лицо Торнхилла. – От моего согласия зависит его жизнь?

– Мы все солдаты, идущие в сражение. Ваше согласие нужно отечеству. Франции. Тот, кто не хочет пожертвовать всем, достоин смерти. Я покараю как врага любого французского подданного, который не станет сражаться за свою страну.

Кортни замерла. О себе она больше не думала – жизнь отца висела на волоске. И все же она спросила:

– А если меня поймают? Разве это не преступление, которое карается смертью?

Рот кардинала скривился в усмешке, но глаза оставались холодными как лед.

– Мне сказали, что вы девушка не только отважная, но и смышленая. Вас не поймают. Но если это и произойдет, – добавил он, – то, будем надеяться, принцесса сможет вступиться за вас перед своим мужем. Посему вам выгодно снискать расположение Генриетты Марии. У вас еще есть вопросы?

Она отрицательно покачала головой, так как была слишком ошеломлена таким поворотом событий, чтобы ясно мыслить.

Она снова взглянула на Торнхилла, и ей показалось, что в его глазах промелькнул торжествующий огонек. Неужели он боялся, что она подпишет ему смертный приговор? Нет. Он рассчитывал, что она подчинится приказанию кардинала. Разве у нее есть выбор? Все было обговорено заранее. И даже если бы ее отказ не угрожал жизни Торнхилла, все равно она ощутила бы гнев отца, который никогда не проявлял к ней нежности. Он отвернулся бы от нее навсегда, а ей этого не перенести. Все эти годы Кортни страдала от его недовольства куда сильнее, чем от порок… Нередко она подчинялась приказам Торнхилла с единственной целью – вызвать его одобрение, но так и не добилась ни единого проявления любви со стороны отца. Что касается Ришелье, то это совсем другое дело. При дворе она слышала, что случается с теми, кто навлекал на себя его гнев. Этот человек всемогущ. Кто отказывает ему, тот погибает.

Ришелье поднялся, тем самым, отпуская ее. – Я сделаю все необходимые приготовления. Бракосочетание состоится очень скоро. Через две недели вы будете уже в Англии вместе со свитой Генриетты Марии.

Когда кардинал протянул ей руку для поцелуя, она прошептала:

– Все будет так, как вы пожелаете.

– Разумеется. – Он улыбнулся, а она подумала, что никогда не видела более зловещей улыбки. – А если вы станете хорошо мне служить, ваш отец не только сохранит свою жизнь, но и будет щедро вознагражден.

Кортни внимательно посмотрела на Ришелье и почувствовала отвращение. Пятясь, она вышла из комнаты, мечтая убраться как можно дальше от этих пугающих темных глаз. Она поспешила уйти в свою комнату, где стала ходить взад и вперед, охваченная столь знакомым с детства чувством одиночества и отчаяния. Не пройдет и месяца, как она снова окажется одна в незнакомом мире, с поручением не только позорным, но и опасным. Если ее поймают, принцесса, навряд ли кинется ей на выручку. Значит, ей придется поплатиться жизнью. Но если она уклонится от этого ужасного задания, то Торнхилл поплатится своей.

Кортни угодила в заколдованный круг.

Бракосочетание принца Уэльского и французской принцессы должно было произойти во Франции через доверенное лицо. Поскольку король Англии был протестантом, местом проведения церемонии определили не храм, а его преддверие. Итак, Кортни стояла рядом с хрупкой, темноволосой принцессой на ступенях парижского собора Нотр-Дам. В окружении двух братьев, короля Людовика XIII и Гастона, герцога Орлеанского, миловидная маленькая принцесса была ослепительна в украшенном бриллиантами платье, прошитом серебряными и золотыми нитями.

Кортни также выглядела весьма эффектно. В алом с золотом наряде с украшениями из рубинов на шее и запястьях она дивилась на пышное зрелище перед собой.

Улицы кишели людьми, мечтающими хоть мельком взглянуть на красавицу принцессу. На каждом углу продавцы наперебой предлагали свои товары: еду, выпивку, а также памятные мелочи об этом знаменательном дне.

Почетный караул из тысячи солдат сверкал на майском солнце малиновыми мундирами. За ними выстроились почти сто фрейлин и дам королевского двора, блистая нарядами всех оттенков.

Церемония на ступенях собора была краткой. Лорд-канцлер, пожилой английский придворный, повторил вместо принца Уэльского обеты. Затем католики, участвующие в церемонии, прошли внутрь собора Нотр-Дам на мессу.

Выйдя из церкви, Кортни и Генриетта Мария сели в роскошную карету, запряженную четверкой лошадей, и процессия двинулась по улицам Парижа. Дальше им предстоял долгий путь до Ла-Манша, переплыв который Генриетта Мария очутится на своей новой родине.

Толпа приветствовала их криками, а юная новобрачная махала в ответ рукой. Кортни же откинулась в карете и тяжело вздохнула. По крайней мере две недели у них уйдет, чтобы добраться до места назначения. Две недели на то, чтобы овладеть всеми наставлениями, роящимися у нее в голове. Один придворный этикет чего стоит, и все остальное странно и в новинку, тем более что придется постоянно быть в окружении дам, а она так долго жила в мире мужчин. С ними было легко, а вот дамы… Она сразу напрягалась, когда они начинали шушукаться о последних фасонах и дворцовых интрижках.

Кортни снова вздохнула, пытаясь расслабиться, в последние дни у нее не было времени на отдых и уж тем более на такую роскошь, как воспоминания о невольнике Макларене. Даже ночью, когда она, наконец, забывалась усталым сном, он редко являлся к ней. Сердце же у нее ужасно ныло – он был для нее потерян, как часть другой жизни – вольной жизни на борту «Ястреба». Все, с волей покончено. Теперь ей все время придется быть начеку – ведь она отправлялась в незнакомый враждебный мир, где на каждом шагу ее поджидала опасность.

Яков I, король Англии, умер. Его сын, Карл I, принц Уэльский, был провозглашен королем. Вся Англия оплакивала усопшего и приветствовала нового монарха. На улицах звучали возгласы «Да здравствует король!». И люди осторожно добавляли, что, даст Бог, и он будет счастлив с француженкой Генриеттой Марией – новой королевой Англии.

В каждом французском городе или деревне свадебный кортеж встречали карнавалами, гуляньями и фейерверками. Хотя юная королева держалась стойко, путешествие утомило ее, к тому же она, как и Кортни, боялась будущего. Что им уготовано в Англии? Недоверие, злодейство, интриги? Кортни горячо молилась, чтобы Карл полюбил свою робкую молодую супругу.

Наконец Генриетта Мария и ее уставшая свита достигли английского берега в Дувре. На следующий день до них дошло сообщение, что король выехал навстречу жене, так что им пришлось ждать его, чтобы не разминуться.

– Кортни! – Генриетта Мария крепко сжала руку своей первой фрейлины и подняла на нее широко раскрытые глаза. – Почему король едет сюда? Ведь было решено, что второе бракосочетание состоится в Лондоне. И только тогда брак вступит в силу.

Кортни ощутила дрожь, которую молодая королева не могла унять. Она жалела ее.

– Это было трудное время для английского монарха. Вероятно, – сказала она как можно более тактично, – король желает провести какое-то время наедине со своей невестой перед тем, как представить ее своим подданным.

– Ты так думаешь? – испуганно спросила Генриетта Мария.

Кортни обняла ее за плечи. За последние недели они сблизились волей-неволей, и их отношения можно было назвать дружескими. Юная королева поверяла Кортни все свои страхи и надежды. И хотя Кортни помалкивала о своих делах, она знала, что молодая королева испытывает те же беспокойства, что и обычная женщина.