Тони увидел девушку, когда она выскочила из дверей «Зеленой комнаты» и зашагала по Сатер-стрит в противоположную от него сторону. Что-то в ее облике пробудило у него смутные воспоминания, и он медленно последовал за ней, наблюдая за колыханием черной юбки над ее приятно округленными икрами и плавным игривым покачиванием ее соблазнительных ягодиц. Девушка вдруг остановилась и прикурила сигарету, повернувшись к нему вполоборота, и в свете уличного фонаря он разглядел ее юное личико, пухлые алые губы и прямые темные брови. И Тони вспомнил — Мария, Мария Казино.

Они практически выросли вместе в Сан-Франциско, на Говард-стрит. Тони ухмыльнулся, вспомнив, как в первый раз — ему было всего тринадцать, а ей четырнадцать — они с Джо и Уайти Коваксом затащили Марию в дом Ковакса, когда там не было его родителей. Случилось это приятное приключение семь лет назад. Пути их разошлись, и, насколько Тони помнил, последний раз они виделись где-то года три назад. Он оглядел ее с ног до головы своими узкими глазами. Черт, в то время она еще не была такой фигуристой и привлекательной, как сейчас.

Мария стояла примерно в десяти футах от входа в «Зеленую комнату», попыхивая сигаретой. Тони не сводил с нее глаз, проходя мимо дверей, и поэтому не заметил вывалившегося на улицу качающегося амбала, пока тот с размаху не врезался в него. Тони резко дернул головой, раздраженно глянул на пьяного, но ничего не сказал и пошел дальше. Парень схватил его за руку.

— Эй! — прорычал он. — Поосторожней!

Мария повернулась и поспешно зашагала в направлении к Пауэлл. Тони смерил взглядом пьяного — около шести футов ростом, массивный, с опухшим красным лицом. От него несло пивом и виски.

— Отпусти-ка руку, — спокойно сказал Тони. — И убирайся, ты, пьянь рваная!

Парень не отпускал его и злобно, нарываясь на скандал, рявкнул:

— Шпана проклятая! Смотри, куда прешь! Сукин сын, разуй…

В свои двадцать Тони дорос до пяти футов десяти дюймов, а его вес был сосредоточен в основном в крепких мускулистых руках и ногах и в мощных плечах. Тони уперся раскрытой правой ладонью в грудь пьяного, ухватил его за пиджак, белую рубашку и узкий галстук и с легкостью притянул к себе массивного и явно тяжелее его мужика. Он не произнес ни слова, но его глаза сузились в щелочку, а губы сжались в тонкую твердую полоску. Ярость охватила Тони, у него возникло сильное желание врезать ублюдку как следует, а то и надраить его красной мордой шершавый тротуар.

Его намерение явственно проступило в выраженном лице, губах и глазах, в набухших желваках тяжелой челюсти. Очень тихо, но жестко Тони произнес хлесткую, как удар, фразу. У пьяного плеснулся в глазах страх, и он отнюдь не воинственно забормотал:

— Послушай, парень, ты того… давай забудем. Отпусти-ка меня…

Тони медленно разжал пальцы, оттолкнул забулдыгу. Пьяный обошел Тони, не спуская глаз с его свирепого лица, и заторопился прочь.

Тони посмотрел в сторону Пауэлл и увидел медленно идущую Марию. Он поспешил вслед за ней, нагнал на углу перекрестка и осторожно коснулся ее руки. Девушка остановилась и повернулась к нему с привычной улыбкой готовности на губах.

— Привет, детка, — поздоровался Тони. — Где это ты пропадала?

— Тони! — Ее улыбка осветила лицо радостью, и она порывисто сжала его руку. — Тони Ромеро! А ты откуда тут взялся?

Она и в самом деле выглядела потрясно. Коротко стриженные темно-каштановые волосы обрамляли бледное лицо, большие карие глаза казались почти черными на фоне белой кожи…

Губы ее были красны и чуть припухли, а мелкие ровные белые зубы сверкали в искренней улыбке.

— Только что засек, как ты выходила из «Зеленой комнаты». Чертовски рад тебя видеть. Выглядишь ты классно!

— Ха, Тони! — заговорила она. — Где же ты пропадал? Не видела тебя целую вечность.

— Да бродил по свету. Я не живу на старом месте. Уже года два, как выбрался из трущоб. И знаешь, давненько не встречал никого из нашей шайки. А ты что поделываешь, подруга?

Мария глубоко затянулась сигаретой и швырнула ее в сток.

— Да то то, то се. Я тоже уже не живу там, где раньше.

Тони бросил взгляд на свои дешевые часы. Второй час ночи.

Считай, уже утро воскресенья.

— Пойдем, — предложил он, — я тебя угощу. Ты свободна?

— Вся ночь впереди, Тони, — рассмеялась Мария.

— Отлично. — Тони взял ее под руку и повел обратно по Сатер-стрит. — Мне тоже нечего делать. — Он подмигнул. — Так что составь мне компанию.

— С удовольствием, Тони. — Мария повисла на его локте и залепетала что-то о старых добрых временах, пока они шли к ближайшему бару — «Зеленой комнате».

Когда они подошли к бару, Мария глянула на входную дверь и нерешительно остановилась:

— Ой! Я и не знала, что ты меня сюда ведешь. Давай пойдем куда-нибудь в другое место, а?

— А чем здесь плохо? Тут есть удобные темные кабинки, — возразил Тони.

— Нет… Я тебе потом объясню. Не нравится мне это заведение.

— Да брось ты, детка. Выпьем по стаканчику, и ты мне расскажешь о себе. — Тони потянул ее за руку, и она, посопротивлявшись немного, последовала за ним. — Потом заглянем еще куда-нибудь, если у нас останется время, — добавил он.

Нахмурившись, явно колеблясь, Мария вошла вместе с ним в бар.

«Зеленая комната» оказалась небольшим заведением. Вдоль правой стены протянулась стойка с несколькими высокими табуретами, слева располагались ряды кабинок со столиками.

Человек двенадцать, в большинстве своем мужчины, сосредоточенно трудились над выпивкой.

Сделали заказ; Мария помолчала немного и, опустив смущенно взгляд, спросила:

— Ну и что ты об этом думаешь, Тони?

— О чем?

— О том, чем я занимаюсь.

— Я знаю, что ты славная девушка, Мария.

— Скажи честно, Тони. Мы ведь давно знакомы. Тебе… ну, тебе на это наплевать?

Он скосил на нее глаза и задумался. «А и правда, — задался он вопросом, — как я к этому отношусь?» Тони припомнил те времена, когда он и другие ребятишки развлекались с ней в пустом доме Ковакса и в других местах. И она была в их компании далеко не единственной. Что ж, теперь Мария брала за это деньги — вот и вся разница.

Тони посещал раза три-четыре публичные дома, хотя, правда, года два обходил их стороной. Не то чтобы он видел в этом что-то зазорное, просто ему не нравилось платить за показную страсть. Если он хотел провести время с женщиной, то только потому, что желал ее, а она — его.

— Ну так что?

— А? О, даже не знаю, Мария. Не вижу, признаюсь, ничего страшного. Ты смотришься как и раньше — только раз в десять привлекательнее.

Глядя на нее, Тони вновь подумал, что она стала настоящей красоткой. Выглядит внешне чуть ли не стеснительной девственницей. Вот только тело у нее вполне женское, с богатыми формами, манящее. Он вдруг как бы воочию представил, сколько мужчин целовало и ласкало ее тело, наслаждалось им, пускало слюни на ее пухлые губы. И это нисколько не задело его, разве что вызвало некоторую неприязнь к длинной веренице похотливых самцов.

Они помолчали, пока официант подавал напитки. Затем она поставила локти на столик и доверительно наклонилась к нему:

— Тони, Тони, знаешь ли, что ты отличный парень? Ты-то уж никому не дашь спуску, а? Ты всегда был таким. Я тебя считала сильным и добрым, помнишь? Ты всегда мне нравился.

Тони рассмеялся:

— Ты еще говаривала, что балдеешь от меня, детка.

— Ага. — Несколько секунд она с интересом смотрела на него. — Может, я так и не отделалась от этого чувства до сих пор, веришь?

— Отделалась, отделалась, не заливай. Не рассказывай дяде сказок.

Они решили заглянуть еще куда-нибудь. Прикончив напитки, снова вышли на Сатер-стрит. Ночь стояла прохладная, воздух свеж и бодрящ, свободный от смога. Мария привычно прижалась к Тони, они прошли до Пауэлл и повернули направо, в сторону Маркит-стрит.