Джон взглянул на монитор и с помощью пульта дистанционного управления передвинул камеру чуть вверх. Теперь его изображение оказалось в центре экрана. Телевизионный суфлер перед камерой был настроен и готов к работе. Джон вставил в ухо передатчик, чтобы услышать команду из аппаратной.

– 0'кей. Основной монитор показывал заключительную часть вечерних новостей Си-Би-Эс. Потом последовали два анонса о программах канала.

– Пять секунд, – раздался в наушнике голос Пита Вудмана.

Контрольная фраза: «В эфире Си-Би-Эс».

– Два, один... Музыкальная заставка.

На экранах телевизоров города появился Джон в рубашке с короткими рукавами и распущенным узлом галстука у него был такой вид, словно он только что оторвался от напряженной работы в отделе новостей, интерьер которого виднелся за его спиной. Внизу экрана появился титр: Джон Баррет, программа новостей Шестого канала.

Джон сразу заговорил, незаметно следя глазами за бегущим по телевизионному суфлеру текстом.

– Говорит Джон Баррет. Смотрите в семичасовом выпуске новостей подробный репортаж о начале предвыборной кампании губернатора Хирама Слэйтера...

Пошла видеозапись. Плавающие, прыгающие кадры со сценой потасовки. Старик пытается вырваться из рук своих противников, а потом падает с бортика клумбы в толпу.

– Губернатор настроен по-боевому... и бои уже начинаются. Мы дадим прямой репортаж с места событий в семичасовом выпуске.

На экране снова появился Джон.

– Кроме того, мы сообщим новые подробности о двух потерявшихся в горах школьниках. Ребята пропали двадцать четыре часа назад, они ушли в одежде, не рассчитанной на непогоду, а в горах сейчас непогода. Эти и другие свежие новости смотрите сегодня вечером в семичасовом выпуске программы.

Рекламный ролик.

Так, с этим все. Двадцать пять секунд. Теперь остается прочитать предварительный сценарий семичасового выпуска и надеяться, что губернатор сказал в своем выступлении что-нибудь интересное, что снова привлекло бы внимание зрителей к нему и его предвыборной кампании.

– Губернатор настроен по-боевому, и бои уже начинаются, – саркастически повторил Джон, садясь за свой стол и вызывая текст сценария на монитор компьютера. – Я убью его.

Митинг закончился. Сейчас площадь была пуста, если не читать нескольких кучек горячих сторонников кандидата, все еще горевших желанием обсудить политические вопросы со своими несгибаемыми единомышленниками. Вокруг работали бригады уборщиков, которые подметали площадь, собирая бумажные стаканчики, фантики и упавшие плакаты. Рабочие постепенно демонтировали большую голубую платформу, и хризантемы переходили в собственность всех желающих, подоспевших к разбору.

Губернатор уехал сразу по окончании митинга – унесся на лимузине в сторону своего особняка. Он оставил все в надежных руках.

В руках Мартина Дэвина. Глава администрации губернатора Мартин Дэвин. Да, губернатор наконец решил, кто из его сотрудников займет эту почетную должность – и Дэвин просто ног под собой не чуял, окрыленный радостью, исполненный чувства глубокого удовлетворения и в какой-то мере сознания того, что он заслужил повышение. Наконец-то перед ним показался просвет! Да, результаты, которые мог обеспечить старина Дэвин, служили лучшим средством убеждения.

Митинг мог пройти успешно, но он прошел великолепно. Теле репортаж с места события мог выйти самым прозаичными обыденным, но теперь он получился сенсационным – и привлечет всеобщее внимание. Губернатор мог просто изложить тезисы заготовленной речи, но вместо этого, раззадоренный некоторыми непредвиденными обстоятельствами, он буквально сражался, бился и яростно дрался за свои взгляды на спорные вопросы перед воспламененной, воодушевленной и готовой идти за ним толпой. Дэвин не мог сдержать счастливого смеха. К тому времени, когда люди стали расходиться по домам, они уже считали, что в случае поражения Хирама Слэйтера на выборах просто наступит конец света.

Дэвин быстро обошел людей, дружески похлопав по спинам и поздравив усердных помощников из числа добровольцев и недавно взбудораженную, а теперь успокоившуюся Вилму Бентхофф, которая все еще держала в руках свой планшет с бумагами. Каждому он передал особую благодарность губернатора.

В его повестке дня оставался еще один пункт, а потом Мартин тоже освободится: Эд Лэйк. Где же он?

Ага, вон он, идет через почти пустую площадь с четырьмя наполненными гелием шарами с надписью «Ура, Хирам!» – и выглядит, как идущий на поправку больной, справляющий свой девяностый день рождения. Да, глядя на своего соперника, Дэвин вынужден был признать: губернатору не составило никакого труда сделать выбор.

– Эд!

Старик поглядел в его сторону и широко улыбнулся, ускоргя шаг.

Сколько же ему лет, на самом деле? По меньшей мере шестьдесят с чем-то. «Довольно стар», – подумал Дэвин.

– Ничего митинг, правда? – сказал Лэйк. Девин улыбнулся и рассмеялся. Он смеялся над тем, как глупо выглядит Лэйк с надувными шарами, но не сказал этого.

– Грандиозный митинг, Эд. Губернатор остался очень доволен.

Лэйк потряс седой головой.

– Что ж, я рад, что нам удалось выстоять, несмотря на все беспорядки.

Девин положил руку Лэйку на плечи и по-братски крепко прижал его к себе.

Лэйк терпеть не мог подобных жестов. Именно поэтому Дэвин и сделал это.

– О, мы не просто выстояли, Эд. Мы еще извлекли из беспорядков выгоду. Мы были готовы.

– Мир становится все грязнее.

– Ну, грязь одного человека оборачивается выгодой для другого. А при наличии выгоды можно найти способ воспользоваться ею. Именно так и выживают.

Лэйк взглянул в сторону бетонной чаши, где стоял старик в голубом комбинезоне.

– У меня от этого пророка мурашки по коже.

– Этот пророк делает нам бесплатную рекламу, и все. Наша сторона привлекает к себе внимание; противная сторона выглядит... как он: глупо, тупо...

– О, не будьте так уверены. Насколько я понял, он уважаемый бизнесмен, и, кроме того, его сын...

– Он всего лишь чокнутый работяга, – сказал Дэвин с самодовольной улыбкой. – Болтается на Первой авеню с плакатом и собирает пожертвования.

Лэйк нахмурился, категорически не соглашаясь с собеседником.

– Но ведь он был здесь, не так ли? И на открытии больницы, и на съезде учителей штата. И каждый раз выступает с одним и тем же воззванием. – Он помолчал, размышлгя. – Если послушать его речи, а потом узнать, как губернатор и его люди ведут себя... знаешь, я не особо удивлюсь, если однажды выяснится, что он был все время прав.

– В этом и состоит ваша проблема, Эд. Ребята вроде не могут задеть вас за живое.

Лэйк бросил на Дэвина сердитый взгляд:

– А что плохого в том, чтобы иметь совесть?

В ответ Дэвин рассмеялся – громким и нарочитым смехом:

– Он таки задел вас за живое! Лэйк впал в раздражение:

– О, бросьте...

– Что ж, будем надеяться, в его голову вдолбили немного здравого смысла. Едва ли он снова появится. Лэйк только мрачно взглянул на Дэвина.

– Это было отвратительное мероприятие, Мартин. Все выступили самым недостойным образом. Даже губернатор. Надеюсь, я никогда больше не увижу ничего подобного.

Дэвин понимающе кивнул.

– Что ж, Эд, возможно, и не увидите. – Он сделал выразительную паузу. – Я хотел отложить это до завтра, но сегодняшний день ничуть не хуже любого другого. Губернатор назначил меня главой своей администрации.

Лэйк замер как громом пораженный. Он уставился на Дэвина пустым взглядом, словно получил извещение о своей смерти.

Дэвин продолжал сыпать соль на рану:

– Несомненно, губернатор сообщит вам об этом завтра. Полагаю, он скажет вам, каким полезным работником вы были для его администрации и как высоко всегда будут цениться ваши знания и опыт, но... думаю, мы с вами оба понимаем, что, если говорить об ответственных должностях, более всего губернатор нуждается сейчас в притоке свежей крови, в людях, обладающих мужеством идти напролом и добывать все, что требуется губернатору, не останавливаясь ни перед чем. Вы хороший человек, Эд. Возможно, слишком хороший. Вы обнаруживаете излишнюю осторожность в самые неподходящие моменты.