С тех пор начался уже нормальный, естественный рост нашей столицы, и в наше время не только не ссылают на жительство в Петербург, но, наоборот, высылают из него целыми партиями всевозможных золоторотцев "Спиридонов-Поворотов". Прежде им была бы в Петербурге лафа, ну, а нынче уже не те времена!

II.

Всякий большой город переживает в своей строительной жизни два периода: в первом он преимущественно распространяется вширь, как бы разливаясь широко и жидко по площади отведенного ему судьбою земельного надела. Во втором периоде он начинает уже расти вверх и уплотняться: дома сжимаются, пустыри между ними исчезают, этаж за этажом поднимаются над коридорами улиц. При дальнейшем его росте, когда он захватывает собою окраины, повторяется то же самое.

Наша столица пережила оба эти периода в течение своей двухвековой строительной жизни. Начавшись в высшей степени энергично при Петре Великом, строительный рост С.-Петербурга в течение целого века двигался в ширину. Затем начался (приблизительно при Александре I) рост в вышину. При этом разростание Петербурга происходило неравномерно. После строительной горячки петровского времени вдруг наступил резкий упадок: строительство прекратилось, строители разбежались из Петербурга, и по улицам стояли фасады недостроенных брошенных домов. Потом Петербург стал опять помаленьку увеличиваться, а при Елисавете Петровне наступила новая вспышка строительной деятельности. И такие волны подъема и затишья петербургского роста можно наблюдать на протяжении всего его двухвекового существования. В настоящее время наша столица уже в течение нескольких лет переживает новый период резкого подъема своей строительной жизни, что объясняется чрезвычайным ростом его населения за последние годы.

Особенность первого периода разрастания Петербурга составляет еще то обстоятельство, что Петербург тогда разрастался главным образом по инициативе правительства: частных строительных предприятий в то время было несравненно менее, чем казенных. И только в царствование Екатерины II началось преобладание частного домостроительства, и этот поворот в жизни города почти совпал со вторым периодом его разрастания, т. е. с уплотнением и с ростом вверх.

Наши читатели уже знакомы с видом и размерами Петербурга при Петре Великом. Царь, основавшись на Петербургской стороне, не оставлял своим вниманием и других частей столицы и особенно заботился об Адмиралтейской части, предвидя, что в будущем здесь сосредоточится вся жизнь города.

Начала застраиваться при нем и Выборгская сторона. А что касается Васильевского острова, то царь, подарив добрые 2/3 его Меньшикову, имел одно время намерение превратить весь остров в Венецию, изрезав его правильными каналами. Поводом к этому послужило одно из наводнений, так сильно свирепствовавших тогда в Петербурге. Петр намеревался вынутою из каналов землею поднять поверхность острова и укрепить его берега. Уже сделаны были просеки, означавшие направление главных каналов (ныне Большой, Средний и Малый проспекты), но потом оказалось, что пространства, назначенные Петром под каналы, были застроены и стеснены домами частных лиц. Приходилось ломать дома и строить вместо них новые. Кроме того, для осушки острова от болот оказались уже проложенными другие каналы, совсем не соответствовавшие плану. Петр не решился начинать крупные хлопоты с засыпкой этих каналов и со сломкой домов, и его предприятие не осуществилось.

По другим версиям, этот план составлял однако одно целое с известным планом Петербурга, придуманным архитектором Леблоном. Леблон, парижанин по происхождению, был одним из деятельных помощников Петра, и его имя должно быть поставлено рядом с именами других известнейших петербургских зодчих, трудами которых Петербург вырос и украсился: гр. Растрелли, Гваренчи, Фельтена, Воронихина, Монферрана и пр. Леблон завел в Петербурге мастерские литейного, лепного, шпалерного, слесарного и художественно-слесарного дела и, вообще, был правою рукою Петра в деле построения столицы.

По вышеупомянутому плану, Леблон предполагал устроить из Петербурга нечто в роде Амстердама и Венеции, вместе взятых. Центральные части города с Васильевским островом должны были быть разрезаны на четырехугольники продольными и поперечными каналами. Средину четырехугольников должны были занимать площади, обставленные красивыми зданиями с садами и фонтанами в центре. Весь город долженствовал иметь форму правильного овала, причем по линии всего овала шли бастионы и внешние укрепления. Этот план был, к слову сказать, забытым чрезвычайно скоро, хотя и начат был исполнением, и в настоящее время едва ли кто-либо из обитателей Сергиевской и Фурштадтской улиц знает, что по этим улицам проходили вырытые Леблоном каналы (они были окончательно засыпаны еще до Елисаветы Петровны). По подсчету современников, при Петре было выстроено в Петербурге 109 каменных и 354 деревянных домов.

Недолгое царствование императрицы Екатерины I ознаменовалось почти полным прекращением строительной жизни Петербурга. Продолжалась застройка Адмиралтейской части, но весьма лениво, и строились преимущественно разные мазанки и домишки. Продолжалось также и замощение улиц. К Зимнему дворцу были сделаны пристройки, выдвинувшие дворец к Неве. Этот Зимний дворец нисколько не походил своим видом на нынешний Зимний дворец, построенный, как увидим ниже, лишь при Петре III. В царствование Екатерины I впервые появились на Невском проспекте ("Большая першпектива") скамьи при фонарях "для отдыха желающих присесть".

При Анне Иоанновне деятельно осушались Минихом болота по Лиговке, и началась некоторая созидательная деятельность в тех местах. Сама императрица перешла на жительство из Зимнего дворца в дом гр. Апраксина, находившийся близ адмиралтейства и подаренный Апраксиным Петру II, а Зимний дворец был отдан придворным музыкантам. Дом Апраксина был тесен для государыни, и поэтому состоялось распоряжение о пристройке к нему "четырех покоев для мыльни, трех покоев для конфектных уборов" и пр.