Книга Екклесiаста

Толковая Библiя

или комментарiй на все книги Св. Писанiя Ветхаго и Новаго Завета

Общедоступная богословская библиотека

Выпуск  двадцать второй.

Изданiе преемников  А. П. Лопухина

Том  пятый.

Петербург . 1908.

Безплатное приложенiе к  журналу "Странник " за 1908 год .

OCR Бычков М.Н.

В связи с отсутствием некоторых букв старого русского алфавита используются следующие замены:

буква "и десятиричное" заменена на латинскую i;

буква "ять" заменена на е.

буква "ижица" заменена на и.

буква "фита" заменена на ф.

Книга Екклесiаста {*}.

{* Общее понятiе о Библiи, о Ветхом  Завете, об  исторических  и учительных  книгах  см. I, II, III и IV т.т. Толковой Библiи. изд. Редакцiею Странника в  1904, 1905, 1906 и 1907 г.г.}

Книга Екклесiаста, как  видно из  ея начала, содержит  в  себе слова Екклесiаста, сына Давидова, царя в  Iерусалиме. Так  как  лишь один  сын  Давида был  царем , именно Соломон , то очевидно, что этот  последнiй и назван  здесь Екклесiастом . Соломон  во все времена еврейской исторiи считался величайшим  мудрецом  и, как  творец  многих  назидательных  притчей, учителем  народа. С  таким  характером  он  выступает  и в  нашей книге. Он  "сам  был  мудр  и учил  народ  познанiю", замечает  писатель книги в  XII, 9 Соответственно этой черте Соломону дано еврейское названiе Когелет . Оно происходит  от  корня kahal, который в  глагольной форме значит : созывать, собирать ( греч. ) ср. Лев. VIII, 3; Числ. I, 78; Второз. IV, 10 и др., в  форме существительнаго имени (как  греч. {Греч. и лат. concilium имеют  общiй корень с  евр. kahal.}; собранiе вообще, религiозное собранiе в  частности, напр. Числ. X, 7: Пс. 22, 23, 35, 18; Неем. V, 7 и др. Отсюда евр. koheleth, как  и греч.

значит : созывающiй собранiе, говорящiй в  собранiи, церковный оратор , проповедник . К  такому наименованiю Соломона мог  дать частный повод  в  высшей степени знаменательный факт , описанный в  3 Цар. VIII (ср. 2 Пар. V-VI), когда Соломон  при освященiи своего храма созвав  (jakhel) израильтян , произнес  свою замечательнейшую молитву о ниспосланiи милости Божiей всем  приходящим  во храм , как  народу еврейскому, так  и иноплеменникам , затем  благословив  собранiе (kehal) обратился к  нему с  речью, в  которой молил  Бога о том , чтобы Он  направил  сердце народа на сохраненiе уставов  и соблюденiе заповедей. Здесь таким  образом  в  наглядной, осязательной форме Соломон  явился тем , чем  он  был  для своего народа и во все последующiя времена, т. е. когелетом , проповедником . Женская форма евр. имени указывает  или на подразумеваемое существительное chokma (мудрость) или, вероятнее, на оффицiальную миссiю Соломона, как  народнаго учителя, так  как  имена, означающiя должность, часто принимали у евреев  форму женскаго рода. Вероятно таким  путем  образовавшееся символическое имя Соломона - Когелет  - (Екклезiаст ) дало названiе и самой книге.

Все содержанiе книги Екклесiаста служит  как  бы ответом  на вопрос : в  чем  счастье на земле, возможно ли для человека полное, совершенное счастье (I, 3, III, 9, V, 15, VI, 11)? На этот  вопрос  Екклесiаст  самым  решительным  образом  дает  отрицательный ответ . Ithron - так  называет  он  совершенное счастье - в  отличiе от  временных  и скоропреходящих  радостей - невозможно для человека. Ничто в  мiре и в  жизни человека не может  дать такого счастья. Отсюда все суетно, все ничтожно, все безполезно. Суета сует , все суета. Вот  вывод , к  которому пришел  Екклесiаст  путем  долгих  и тяжелых  исканiй, и который он  одинаково решительно высказывает  как  в  начале, так  и в  конце книги (I, 2; XII, 8). Но почему недостижимо абсолютное счастье, почему все оказывается в  этом  смысле безполезным  и суетным ? Причина этого в  том , что все в  мiре подчинено неизменным  и в  тоже время однообразным  законам  и вследствiе этого находится в  постоянном  круговращенiи, не дающем  ничего новаго, ничего такого, что могло бы хотя в  будущем  обезпечить достиженiе Ithron (I, 4-11). Движенiе не вперед , а вокруг , безпрогрессивное круговращенiе наблюдается не только во внешней природе, но и в  жизни человеческой, где психическiя явленiя чередуются с  тою же последовательностью, как  и явленiя природы, столь же мало зависят  от  воли человека, где также есть всему свое время (III, I-8). ?та неотвратимость естественнаго хода вещей, безсилiе человеческой воли изменить его направленiе, подчинить себе, делают  счастье, доступное человеку, непрочным , непостоянным , случайным , скоропреходящим . Человек  ни за одну минуту не может  поручиться, что счастье не изменит  ему. Конечно такое счастье не есть Ithron. Изследуя затем  частные случаи из  собственной жизни и жизни людей, Екклесiаст  еще более убеждается в  том , что ничто не может  дать человеку истиннаго счастiя. Мудрость? Но она приносит  людям  мученiе, обнажая и в  мiре и в  человеке безобразiе и ничтожество, прикрывающееся видимой красотой и целесообразностью, рождая в  человеке тяжелое сознанiе ограниченности его ума и непостижимости всего существующаго (I, 13-18). Безпечное веселiе, пользованiе всякими удовольствiями и развлеченiями? Но оно оставляет  в  душе человека мучительное ощущенiе пустоты и безсодержательности (II, I-2). Радости труда, разнообразной деятельности? Но оне меркнут  от  сознанiя ничтожности и случайности результатов  труда (II, 3-11). Последнiе зависят  не столько от  самого человека, его талантов  и энергiи, сколько от  времени и случая (IX, 11). Не зависит  от  человека и то благо, чтобы есть и пить (II, 24). Богатство? Но оно принадлежит  собственно не человеку, а жизни. При смерти обладателя оно переходит  к  наследнику, который может  оказаться глупым  и злоупотребить наследством  (II, I8-19). Да и при жизни богатые часто чувствуют  себя одинокими, мучатся завистью, раздорами, жадностью (IV, 4-8; VI, I-6) или внезапно теряют  богатство (V, 10-16). Но над  всеми этими человеческими скорбями и превратностями царит  величайшее зло - смерть, которая одинаково поражает  и мудрых  и глупых  (II, I4-16), и праведных  и нечестивых  (IX 1-3) уничтожая таким  образом  всякое различiе между людьми и делая счастье их  призрачным . А то, что следует  за смертью, состоянiе в  шеоле, есть жизнь без  знанiя, размышленiя, без  любви, надежды и ненависти, жизнь, по сравненiю с  которой даже печальное земное существованiе есть благо, так  как  и псу живому лучше, чем  мертвому льву (IX, 4-6, 10). Где царствует  смерть, там  не может  быть прочнаго счастья. Но что же отсюда следует ? Должен  ли человек  придти к  мрачному унынiю, к  сознательному отвращенiю к  жизни, столь безжалостно разбивающей все мечты о счастье? Нет . Там , где повидимому безпросветным  туманом  должен  был  нависнуть крайнiй пессимизм , для Екклесiаста заблестела живая надежда на возможность некотораго счастья, вера в  некоторую ценность жизни. Ithron - совершенное счастье для Екклесiаста по прежнему оставалось недостижимым , но он  нашел  в  жизни сравнительное благо, относительное счастье, то, о чем  с  уверенностью можно сказать, что это нечто лучшее. На место недостижимаго Ithron является возможное для человека Tob. Что такое это Tob? Чтобы понять и суметь достичь это Tob, для этого необходимо взглянуть на мiр  и жизнь человека с  совершенно новой точки зренiя, с  точки зренiя религiозной, надо на место мiросознанiя поставить богосознанiе, живое сознанiе действующей в  мiре Божественной силы. Все в  мiре подчинено известным  неизменным  законам , но эти законы суть ничто иное как  выраженiе Божественной воли. Человек  зависит  не от  слепого рока, а от  Божественнаго провиденiя. Все от  руки Божiей. Без  него человек  не может  даже есть и пить (II, 24-26). Человек  не в  состоянiи препираться с  Богом  (VI, 10), изменить то, что делает  Бог  (III, 14; ср. VII, 13). Он  не знает  путей Божiих  (III, 16-17), не знает  ни будущаго, ни целей настоящаго (III, 11, XI, 5; VII, I4). Но если пути Божiи и непостижимы, то они во всяком  случае не могут  быть несправедливы. Бог  воздаст  каждому по заслугам , наградит  боящихся Его и накажет  нечестивых  (VIII, 12-13). Как  только человек  начинает  взирать на мiр  с  религiозной точки зренiя, коренным  образом  изменяется его настроенiе. Убедившись в  том , что судьба человека в  руках  Божiих  (IX, I), он  оставляет  все безпокойныя заботы и боязливыя ожиданiя будущаго, всякое раздраженiе огорченiе и досаду (V, I6), которыя, ни к  чему не приводя, портят  настоящее, отравляют  всякiя радости, и наиболее верное средство к  обезпеченiю будущаго видит  в  прiобретенiи милости Божiей сердечной молитвой, благоговейным  исполненiем  обрядов , соблюденiем  заповедей и обетов  (IV, 17, V, 4). Спокойный за будущее он  безмятежно наслаждается теми радостями, какiя посылает  ему Бог  (VII, 14). Он  ест  с  веселiем  хлеб  свой, пьет  в  радости вино свое, считая то и другое за дар  Божiй (IX, 7; III, 13). Он  наслаждается жизнью с  женою своею, которую дал  ему Бог  на все суетные дни под  солнцем  (IX, 9). Во всякое время одежды его светлы, и елей не оскудевает  на голове его (IX, 8). Сладок  ему свет  и прiятно ему солнце (XI, 7). Если Бог  посылает  ему несчастiе, он  размышляет  (VII, 14) и примиряется с  ним , вполне убежденный в  целесообразности и справедливости Божественнаго промысла, в  воспитывающей и очищающей силе страданiй. Зная, что при печали лица сердце ублажается (VII, 3), он  намеренно ищет  того, что возбуждает  печаль. Он  предпочитает  день смерти дню рожденiя, дом  плача дому пира, сетованiе смеху, обличенiя мудрых  песням  глупых  (VII, 1-6). В  отношенiи к  людям  он  проникается чувством  незлобiя, снисходительности, доброжелательства. Он  ищет  нравственнаго единенiя с  людьми, зная, что двоим  лучше, чем  одному (IV, 9-10). Уверенный, что от  судьбы других  людей зависит  и его судьба, он  всячески содействует  их  благополучiю, щедро раздавая свое имущество (XI, 1-2). - Таковое состоянiе духа, когда человек , всецело вручив  себя Божественному провиденiю, безмятежно наслаждается жизнью, спокойно и благополучно перенося все посылаемыя ему испытанiя, и есть единственно возможное для него счастье, его Tob. Но это счастье не полное, оно не может  вполне удовлетворить вложенному в  человека стремленiю к  вечному счастью (III, 10-11). Ithron недостижимо. Все суета и томленiе духа. Вот  результат , к  которому пришел  Екклесiаст . С  его ученiем  о шеоле, с  его неопределенным  представленiем  о суде Божiем , с  его полным  незнанiем  воскресенiя мертвых  Екклесiаст  не мог  придти к  иному выводу. Он  искал  совершеннаго счастья "под  солнцем ", т. е. в  пределах  земного бытiя, но там  его не могло быть.