«Мы легли в дрейф, и вскоре капитан Муерхаус был у нас на борту. Он тоже встретил португальский пароход и знал, что мы его разыскиваем. Услышав теперь от нас обо всех происшествиях на «Мари-Селест», Муерхаус немного подумал и сказал, что Бриггсу уже ничем не поможешь, а поэтому лучше всего рассказать историю, которая бы нам не повредила, над этим он еще поразмыслит. Вы знаете, какую историю он рассказал. Разумеется, он взял с нас клятву не разглашать тайны, а это было и в наших интересах».

Рассказ Китинга, блестящий и очень стройный, объяснял исчезновение каждого члена экипажа «Мари-Селест», а также пропажу спасательной шлюпки и причину повреждения на форштевне.

Теперь нам кажется удивительным, что в то время никому не бросились в глаза два непонятных обстоятельства:

1. Нигде ничего не говорится о маленькой Софи, которая была на корабле со своей матерью.

2. Картинный эпизод с фисгармонией, приговоренной к смерти и выброшенной в море, не соответствует истинному факту, поскольку этот инструмент был на бриге, когда тот пришел в Гибралтар.

Но кто в 1925 году помнил суть официального протокола, составленного в Гибралтаре? Однако некоторые внимательные исследователи заявляли об этом, среди них Хенсон У. Болдуин и Рене Жуан. Они отметили также, что история с накрытым к обеду столом и варившимся в кастрюле цыпленком позаимствована прямо из одной новеллы, напечатанной в «Стренд Мэгэзин». В докладе Муерхауса командиру порта Гибралтара ничего подобного и в помине не было.

«Я просматривал архивы разных портов», – говорил Китинг. Те, кому его рассказ не показался убедительным, действительно их просмотрели. И в первую очередь архивы порта Нью-Йорка, где оказались копии списка экипажа «Мари-Селест» во время отплытия 7 ноября 1872 года.

Вот какие там были вписаны имена: Бенджамин Бриггс – капитан, Андрью Джиллиг – лейтенант, Альберт Ричардсон – старшина; матросы: Волькурт, Лоренсен, Бой, Андриан Мартенс, Готтлеб, Гоудшааль; кок: Эд. Уильям Хед. Никакого Халлока, свирепого Быка из Балтимора, ни экс-конюха Венхольта, ни Пембертона там нет. Исключая Бриггса, имена членов экипажа «Мари-Селест» не имеют ничего общего с тем, что приводит Китинг.

Следы старого моряка – кока Пембертона искали во всех деревнях вокруг Ливерпуля. И не нашли. Пембертона просто не было. Никогда не было на свете. Окончательное раскрытие великой тайны Атлантики всего лишь плод фантазии, ловко замаскированный. Настолько ловко, что он не один год вводил в заблуждение всех, кто в какой-то мере интересовался загадкой «Мари-Селест».

Что же можно сказать теперь? Последний раз к этой теме обращался доктор Кобб, внучатый племянник капитана Бриггса. В книге «Розовый коттедж» он рассказал историю своей семьи, и там сказано, что возвращенная с «Мари-Селест» фисгармония всегда хранилась у них в доме. Это и есть единственная достоверность. Что же касается исчезновения людей с брига, доктор Кобб предложил такую гипотезу:

«24 ноября 1872 года, во вторую половину дня, капитан Бриггс, опасаясь взрыва бочек со спиртом, посадил свою жену и дочь в шлюпку вместе со старшиной Ричардсоном и одним матросом для присмотра за ними. Другому матросу поручено было следить за тем, чтобы шлюпка держалась на достаточном от судна расстоянии. Джиллиг (лейтенант) и еще один матрос сняли для буксира лотлинь. Капитан сходил за хронометром, секстаном и судовыми документами. Кок, очевидно, забрал все продовольствие, так как его на борту «Мари-Селест» не оказалось. Быть может, в этот момент и произошел взрыв, который выбил в трюме крышку люка, отбросив ее на палубу. Экипаж поспешил покинуть судно...»

Предполагаемые события описаны подробно, но все же остаются неясности. Как говорит доктор Кобб, от сильного взрыва «Мари-Селест» рванулась вперед, буксир оборвался, и лодку со всеми, кто в ней был, понесло в сторону. «Я не утверждаю, что моя гипотеза полностью разрешает загадку, но, как мне кажется, она во всем отвечает установленным фактам».

Может быть. Только почему капитан Бриггс, забирая «судовые документы», не взял вахтенного журнала? Чем объяснить выбоину на форштевне? Как удалось паруснику без людей и плывшему только под двумя парусами пройти с 24 ноября по 4 декабря, т. е. за десять дней, расстояние в 500 миль, следуя нужным курсом, без отклонений с пути, где его встретила «Деи Грация»? Действительно ли эти два корабля, отплывшие в один и тот же день из Нью-Йорка, потеряли друг друга из виду? Если это так, то не слишком ли чудодейственной будет выглядеть их встреча среди просторов Атлантики, учитывая все события? Эти и другие вопросы ждут еще своего разрешения. Гипотезы доктора Кобба остаются гипотезами. А «Мари-Селест» по-прежнему окружена ореолом тайны, теперь уже столетней.

Несмотря на постоянное совершенствование навигационных приборов и спасательных устройств, океан остается по-прежнему грозным. Но с тех самых пор, когда корабли стали связаны между собой и с берегом обширной невидимой сетью – радио, – «загадок моря» становится все меньше и меньше.

Вечером 14 апреля 1912 года большие магазины Ванамейкера в Нью-Йорке закрыли свои двери для посетителей, но на этаже, где располагалась дирекция, у телефона остался дежурить Дэвид Снарнов. Как всегда, вместо обеда ему придется обойтись бутербродом. К счастью, чтобы скоротать те часы, когда никому в голову не может прийти звонить в магазин, Снарнов смастерил себе небольшой приемник и теперь принялся его крутить. Сначала он слушал банальный разговор двух радиолюбителей, каждый вечер назначавших друг другу свидание в эфире, и решил, что, как только ему прибавят жалованье, он купит необходимые части и сделает из своей установки приемник-передатчик. Потом неожиданно среди треска помех он поймал конец сообщения на азбуке Морзе: «...CQD MGY ...» Снарнову, как и всем, было известно, что CQD означает сигнал бедствия на море, «Come Quickly Danger»[34], но какое судно кроется за буквами MGY? Треск сменился тишиной. Потом вдруг Дэвид услышал, тоже на азбуке Морзе, более ясное сообщение: «Боже мой, старина, это CQD. Координаты 41°46' с. ш., 50°14' з. д. Мы столкнулись с айсбергом. Приходите немедленно!»

«Вот интересно, – подумал Дэвид. – Но кто столкнулся с айсбергом и кто зовет на помощь?» Несколько минут терпения, и он узнал... Английский пароход Кунарда «Карпатия» отвечал «Выходим немедленно» «Титанику», пароходу английской линии «Уайт Стар».

Зазвонил телефон. Слишком возбужденный, чтобы думать о служебных обязанностях, Дэвид не обращал на него внимания. Он уже разговаривал по другому телефону со своим приятелем, принятым недавно в одну из нью-йоркских газет сотрудником раздела хроники. Приятель сразу подумал, что это утка. Ведь «Титаник», на борту которого находилось множество всяких знаменитостей, взятых в это первое плавание, был непотопляемым. Вся пресса твердила об этом. Нет, «Титаник» просто не мог находиться в опасности. Дэвид, однако, говорил искренне и с уверенностью. Для начинающего журналиста подобная возможность обскакать другие газеты была бы манной небесной! Молодой репортер решился разбудить своего строгого редактора, а Дэвид еще более внимательно, чем прежде, стал слушать приемник.