— Посмотрите! — произнес голос, очень похожий на голос Спингарна. — Он лежал, его меч отлетел в сторону, а я не мог выбраться из-под его ноги. Сержант, одна его нога была такой же тяжелой, как все ваше тело! Фантастика! Смотрите, какая у меня страшная рана! Клянусь Богом, вы думаете, я сам себя обжег, чтобы было оправдание?! Извините, сержант, за мою горячность. Я уважаю ваше звание, сержант, но не хочу, чтобы меня считали лжецом. Продолжать, сержант? Хорошо. Пламя само погасло, оказавшись между грязью и моей голой грудью, а затем я прикончил врага его же мечом. Но, сержант, я понял, что другие французы последуют за своим доблестным рыцарем, и снова поджег запал. Нет, сержант, не трутом. Мертвый гигант был сапером, и в его кисете я нашел не только средства, чтобы добыть огонь, но и еще немного фитиля. Я от природы ловкий человек — плавал на корабле Ее Величества «Арктур», сержант, и привык обращаться с различными устройствами. Я прикрепил фитиль к шнуру, выбрался из тоннеля и тут же пришел доложить вам, сержант.

Сержант боролся с недоверием.

Спингарн ухмыльнулся, глядя на прыщавое лицо с носом-бутылкой.

Сержанта Хока можно было понять. Ему рассказали такую невероятную историю о подземных убийствах в узких, тесных галереях и тоннелях под полями Турне, о доблести и ярости, об отваге и верности долгу, которую не рассказывал ни один сапер за всю историю войн с французами.

— Как скучно мусолить одно и то же, — сказал робот. Он посмотрел на Спингарна, по тот едва заметил тонкий укол. Для Арбитра это была всего лишь очередная трудная задача, тогда как для Спингарна — вопрос жизни и смерти. Его место занял новый рядовой Спингарн.

Он испытывал чувство гордости, слушая, как новый Спингарн отвечает сержанту Хоку. Этот человек, из какой бы Сцены он ни пришел, обладал сильным характером. Он просто кипел от ярости, пока сержант стоял в нерешительности.

— И ты пришел доложить мне, — произнес сержант Хок.

— Да, сержант.

— Полагаю, что лучше нам отправиться к капитану.

— В свое время, сержант.

— Но сперва я бы хотел поглядеть на твоего паладина в стальных доспехах.

— Не советую, сержант Хок.

— Что?

— Я предложил бы, чтобы мы остались здесь за валом, сержант.

— Неужели?

Робот, наблюдающий без всякого интереса за датчиками, потерял терпение. В интерьере капсулы события, разворачивающиеся в Первобытной Сцене, казались слишком далекими. Но не для Спингарна. Он глядел на мрачное лицо сержанта — закаленное непогодой, покрытое шрамами, но его глаза были настороженными. Автомат прервал раздраженно:

— Какая скука! Гораздо интереснее обсудить замечательную военную хитрость, которую я использовал, чтобы предотвратить катастрофу в одной из войн Парового Века, — это было очень тонко!

Спингарну робот двадцать девятого века и жужжащие машины казались далекими.

— Потом.

Сержант Хок. Спингарн вспомнил единственную навязчивую идею старого вояки — взрывать французов. Робот заметил, что его не слушают.

— Я обнаружил постоянное усиление личной заинтересованности, что определенно противоречит строгой интерпретации правил тайм-аута. Я не уверен, что вы готовы вернуться в Управление Сцен.

— Потом!

Он не обратил внимания на предупреждение. Вряд ли доклад робота мог сейчас причинить ему вред. Он соверши и хитроумный маневр с вероятностью.

Новый рядовой сапер Спингарн немедленно реагировал па слабые сигналы датчиков. Принимать и фильтровать направленные импульсы человека именно таким способом предложил робот. Затем, когда у нового Спингарна возникло желание прыгнуть на француза, и он так и поступил, робот предложил, чтобы он схватил запал. Тогда вероятности впишутся в Кривую Вероятности, и человек сможет принять решение.

И это сработало!

Но сейчас Спингарн решил понаблюдать за финалом происходящего. Он хотел видеть, как новый рядовой сапер убедит сержанта, что французов побили в их же Игре.

Хок достал из ранца флягу с местным вином.

Все могло пойти не правильно!

Если у сержанта будет время выпить…

Хок спрятался за земляной вал, когда рядовой Спингарн бросился прочь от вздымающейся земли.

Огромное и тяжелое облако красной глины поднялось в теплый воздух. Рядовой Спингарн смотрел на него, усмехаясь. Лицо Хока было измазано мокрой красной глиной.

Тяжелое облако зависло па мгновение. Спингарн мог ясно разглядеть в нем переломанные тела сотен французов, все еще продолжавших бороться с ужасной судьбой. Хок заорал «Ура! Ура!» своим хриплым, пропитым голосом.

— Вон он! — закричал восхищенный сапер из-за вала. — Вон он, сержант! Видите его?

Спингарн тоже мог его видеть из капсулы тайм-аута.

Датчики мгновенно настроились на ужасное зрелище.

Как рыба, показавшаяся на долю секунды из мутной лужи, француз в стальных доспехах взлетел вверх и исчез из виду.

Хок взял флягу, размазал рукой грязь на своем лице.

— Боже! — сказал он. — Черт меня побери, рядовой Спингарн!

Он протянул флягу рядовому.

— Боже! — повторил он.

Спингарн приказал Сцен е исчезнуть.

К этому времени робот вышел из себя.

— Как жаль, что кое-кто из тех, кто берет тайм-аут, не обладает инстинктом цивилизованных существ, — фыркнул он.

— Я сделал это, — прошептал Спингарн. — Но для чего?

Затем он сказал роботу:

— Конечно, ты прав. Мы слишком привязаны к ролям, которые играем в Сценах. — Робот был Спингарну нужен, потому что мог отправить доклад о том, как он справился с ситуацией. Спингарн оставил свои сомнения о неясном будущем и попытался успокоить возбужденные электронные чувства робота. И он нашел способ. Тщеславие, самодовольство, болтливость — ему придется смириться с этим.

— Я полагаю, что тебе тоже приходилось сталкиваться с одной-двумя интересными проблемами такого

— Ах! — сказал робот. — Если бы только вы, режиссеры Игр, — Спингарн почувствовал прилив возбуждения — он понял, что его смутные воспоминания подтвердились. — если бы только вы знали наши проблемы! Всего месяц назад мне пришлось вмешаться в небольшой неприятный конфликт в Раннем Паровом Веке. Дело в том, что племя людей, называемых французами, хотело завладеть территорией соседнего племени. И в то же самое время на острове под названием Корсика…

Переход из капсулы тайм-аута был совершен с такой ловкостью, — что Спингарн едва его заметил. Капсула была прицеплена к одному из больших кораблей, которые привозили новых исполнителей для Сцены и забирали тех, кто был выбран на короткий срок. В корабле капсулу укрепили в одной из анабиозных ячеек, и Спингарна мягко опустили в серую вязкую жидкость на высокоскоростном ложе. Следующие сто часов он провел в глубоком сне. Его сны регулировались автоматическим датчиком, расположенным над ванной с серой кашеобразной массой, в которой он плавал. Он не знал ничего о запутанном путешествии через Центр Управления Сцен ами.

Спингарн пришел в сознание на шезлонге в своем собственном кабинете.

Удивительно неприятная, но в то же время красивая девушка с широко расставленными глубокими ярко-синими глазами и приземистой фигурой, которой почему-то удалось избежать перестройки тела, смотрела на него с любовью и ненавистью.

— Подонок! — произнесла она. — Грязный предатель!

— Ничего себе, — сказал Спингарн, вообще перестав что-либо понимать. — Я?

— Ты!

— Ах, оставь его, Этель, — произнес другой женский голос. — Ведь он не знает ни тебя, пи меня, ни где находится.

— Ни кто такой, — заметил Спингарн.

— Он бросил меня! — простонала Этель. — Бросил и ушел один! Ты дал мне обещание, лживая свинья!

— Потише, Этель, — вмешалась другая женщина. Спингарн увидел высокую элегантную женщину средних лет. Она была в экстравагантной голубой одежде с множеством сверкающих огоньков, которые бренчали и звенели, когда она приближалась к нему. — Ты не знаешь нас, правда, дорогой?