Я посмотрел на Петровича. Он как раз разливал остатки чая по стаканчикам. Стоит ли ему говорить о моей находке? А если Капитан не он? Тогда по всему выходит, что Капитан — это я?! Максим Берг в Зоне был Бергом, а не Капитаном. Фамилия лучше любого прозвища. Но, может быть, мои новые ощущения не связанности меня и Берга в одно целое имеют именно такое толкование? Я — Капитан? Капитан чего или кого? Бред сивой кобылы! Мне нужен Балдерс: он знает кто такой Капитан! Я или Корень.

— Авгур, будешь чай? — в руках у Петровича были два стакана и он стоял передо мной.

— Да, спасибо, — я взял протянутый мне стакан. Чай был уже даже не теплый.

— Что-то интересное? — он кивнул на ПДА, сложенные у меня на коленях.

— Переписка с подружкой. Очень романтично. Жалко вдову.

— Ты только не заплачь от избытка чувств, — он развернулся и отошел к Белычу. — Однако, калики вы мои перехожие, угораздило нас попасть в местную кордегардию! Где еще можно встретить висящие на стенах таблички с родным: «Воин! Разряжай оружие в установленном месте!»? А? Правду сказать, такое же предупреждение висело и в мужском туалете в моей первой роте. Но это однозначно не туалет — нет соответствующих приборов, и интерьер лишен милой моему сердцу метлахской плитки.

Он еще что-то вещал, а мне в голову пришла свежая мысль — первым нас заметил Макимот! В его коммуникаторе должны быть так нужные мне снимки! Пришлось вновь вернуться к его файлам и в разделе «Заказы» я обнаружил фотографию Максима Сергеевича Берга в полевой форме ВС РФ с погонами ка-пи-та-на! А за плечом у него виднелся перевязанный белой изолентой приклад автомата…

Голова идет кругом от всего этого! Человек был похож на Берга больше, чем я сам! Хотелось заорать и несколько раз стукнуться башкой о стену! Жаль, что в сталкерских аптечках редко встретишь валерьянки с пустырником. Нужно успокоиться. И спросить Белыча о Балдерсе. Я откинул голову на стену, прикрыл глаза и стал считать про себя. Досчитав до сотни, решил, что этого будет достаточно.

— Белыч, — я отложил коммуникаторы на пол, но вставать не стал, — ты не знаешь человека по прозвищу Балдерс?

Проводник поперхнулся чаем, прокашлялся и поставил крышку от термоса, в которой еще что-то плескалось, рядом с собой. Удивленно посмотрел на меня и спросил:

— Тебе он зачем?

— Здесь покойный называет его в числе друзей.

— Дай-ка машинку, — проводник протянул руку, ожидая, что я привычно брошусь выполнять его команду. Ага, щазз!

— Скажи сначала.

Петрович настороженно следил за нашим разговором, переводя взгляд с одного на другого, словно пытался уследить за летающим теннисным мячиком. Но не вмешивался.

— Как хочешь, брат, — проводник отстраненно пожал плечами, — на нет и суда нет.

Он демонстративно-безразлично взял свой сосуд и нарочито громко чвыркнул, всасывая остывшее ещё вчера пойло.

— Белыч, он первый спросил, — Петрович вступил в разговор на моей стороне. — Да мне и самому стало интересно. Наверное, это ты им нужен был, да? А когда мы тебя нанимали, ты умолчал о конфликте с этим Балдерсом, ага? И подставил под удар мой проект. Так? А если так, то стоит ли мне платить тебе деньги? Стоишь ли ты их, если так запросто кидаешь клиентов? Хотел, чтоб мы тебя прикрыли от этого Балдерса? Кстати, его не Виталий ли Ольгердович зовут? Мне тебя сразу мочкануть или ты все же ответишь на вопросы?

Час от часу не легче — Петровичу-то откуда знать Балдерса?!! Здесь счетом до сотни нервы не успокоить. У всех вокруг какие-то тайны, знаки, намеки, один я как деревенский дурачок, ни хрена не понимаю! Может, просто «на пушку» берет? Однако, что ответит Белыч?

Вот чего не отнять у Корнеева Ивана Петровича — это умения быть чертовски убедительным! Белыч под грузом высосанных из пальца обвинений потрясенно молчал. Остатки чая вылились на его штаны, но он этого не замечал, беззвучно открывая и закрывая рот. Наконец его прорвало и он разъяренно зашипел:

— Да здесь у половины Зоны не решенные конфликты с другой половиной! Нет у меня конфликта с Балдерсом! И я не знаю его отчества!

— А что ты про него знаешь? — Корень встал у проводника за спиной, и теперь уже я испугался за Белыча, помня о том, что случилось, когда вот так же Корень возвышался над Чапаем.

Белыч вскочил, охнул от боли в перевязанной ноге и, развернувшись лицом к Петровичу, заорал, разбрызгивая слюну:

— Балдерс — это наемники! Мне они по херу — я сними дел не имею! Но если Балдерс послал своих людей за вами, то вам из Зоны не выбраться! Со мной или без меня!

— О как! — Петрович сложил руки за спину и неторопливо стал ходить из стороны в сторону, о чем-то сильно задумавшись.

Потом, как будто очнувшись, спросил:

— Но зовут его Виталий?

— Виталий, — согласился проводник.

— Из военных, — уточнил Корень, — лет, эдак, сорока пяти-пятидесяти? И туговат на левое ухо?

— Меня на его День Рождения ни разу не приглашали, — успокаиваясь, огрызнулся Белыч, — и к лору я его не водил. Да, из военных и не первой молодости. Он выполняет те заказы, за которые по каким-то причинам не берутся сами наемники. Балдерс распределяет задачи между подходящими вольными сталкерами, планирует. И, говорят, никогда не знает осечек.

— Все страньше и страньше. — Корень присел, открыл пластиковую бутылку с тоником, отхлебнул и сказал: — Балдерс, Максим, это человек, служивший когда-то давно на подхвате у Зайцева.

— А кто такой Зайцев? Ты уже второй раз упоминаешь об этом человеке.

— Борис Зайцев, мой старинный друг. Ныне покойный. — Стоит ли упоминать, что он опять перекрестился? — Помнишь, я рассказывал тебе о нашем совместном с Сергеем бизнесе? Борис был третьим. Начальником особого отдела дивизии. Но вот какое отношение к этой истории имеет Балдерс? Хотел бы я знать.

Мы все задумались. Не знаю хода мыслей Петровича, но для меня загадок только добавилось. Если Балдерс, бывший некогда правой рукой Зайцева — в Зоне, то что это должно значить для меня? Это хорошо или плохо? И как тогда следует читать сообщения на коммуникаторе Капелюха? В какую игру играет со мной Зайцев? Зачем Балдерсу Капитан? Кто такой Капитан? Кто такой я? Как бы не сорваться в истерику — было бы некстати.

Голова пухла от новых вопросов.

— Балдерс занимается у наемников самыми грязными делами, — нарушил повисшую паузу Белыч, — убийства, похищения, подставы. И он ВСЕГДА, — сталкер выделил интонацией произнесенное слово, — выполняет принятые заказы.

Пауза стала совсем зловещей. Предчувствуя, что рано или поздно Корня заинтересует найденная мною переписка, я лихорадочно стал удалять сообщения. Оставил лишь нейтральное:

- Ладно, — Корень поднялся со своего места, — Макс, дай-ка мне ПДА этот, где про Балдерса написано.

Я отдал ему ПДА Капелюха.

— Белыч, а кто такой Капитан? — прочитав послание, спросил Петрович.

— Здесь в Зоне, Капитанов, что твоих собак нерезаных, брат. — Сталкер заметил недовольное выражение на лице Корня и добавил: — Но, если в контексте Балдерса, то речь, скорее всего, идет о капитане Семенове. Наверное, уже и снорки в курсе, что Балдерс третий месяц ищет этого человека. Чем-то насолил он им сильно. То ли сдал кого-то, то ли наоборот не сдал — не знаю. Поначалу его сильно искали. Потом пару месяцев спокойно было. Пропал куда-то Капитан. Теперь, выходит, опять началось.

— Число в сообщении позавчерашнее, — заметил Петрович. — Вряд ли они вели два контракта одновременно. Не та публика. Это тебе не соевыми бобами торговать. И искали Капитана где-то в этих местах. По всему выходит, что Капитан где-то рядом, — он хохотнул и добавил, — может быть, даже кто-то из нас. Не Белыч. Либо ты, Макс, либо я. Дата отправления совпадает с нашим прибытием, команда вышла на нас и без разговоров начала стрелять. Наверняка по нашу душу. А может быть кто-то третий? Лежит где-нибудь под кустами и снорков кормит.