В следующем году экономическое положение Конта нисколько не улучшилось. Ему по-прежнему не на что было жить, но Грот решительно отказался помогать своими деньгами писателю, последние произведения которого показались ему в высшей степени вредными по своему направлению. Когда Конт узнал об этом, он написал Миллю негодующее, полное упреков письмо по поводу того, что богатые люди не умеют ценить философов. Милль объяснял отказ Грота принципиальным разногласием, а Конт на это возражал, что во всех основных пунктах взгляды его вполне сходятся со взглядами самого Милля, умышленно преувеличивающего второстепенные различия. Переписка стала принимать характер, неприятный для обоих, и наконец совсем прекратилась. Последнее письмо было написано Миллем, и этим кончились его сношения с Контом, с которым, кстати сказать, он никогда не виделся лично. Во всей этой истории Огюст Конт является в довольно несимпатичном виде, – он отличался властолюбивым характером и стремился применить к действительной жизни свою теорию о необходимости господства избранного философа над прочим человечеством.

В «Системе логики» Милль говорит о необходимости новой социальной науки, которую он называет «политической этологией». Эта наука должна установить законы развития национального характера, исследуя психические особенности целых народов подобно тому, как психология изучает психическую жизнь отдельной личности. Одно время Милль много носился с мыслью создать эту науку и даже набирал материал для нее. Но, убедившись, что задача ему не по силам, он принялся за более легкую работу и в течение полутора лет написал «Основания политической экономии». Скорость работы показывает, что автор был хорошо знаком с избранной им темой; действительно, если мы вспомним, с каких ранних лет Милль начал изучать политическую экономию, нас нисколько не удивит, что он мог в такое время написать объемистое экономическое исследование, более чем в 1000 страниц мелкого текста.

«Основания политической экономии» имели еще больший успех, чем «Система логики». Первое издание было раскуплено в один год, второе – в два года. Новая книга цитировалась всеми как авторитетное изложение экономических истин и сразу приобрела значительное влияние на общественное мнение и даже на практическое законодательство Англии.

После «Оснований политической экономии» Милль в течение некоторого времени не писал ничего крупного и ограничивался небольшими статьями в журналах и газетах. Значительная часть его времени уходила на обширную переписку, часто с людьми совершенно незнакомыми, которые обращались к нему за разъяснением различных общественных и политических вопросов. Милль уже совершил главное дело своей жизни и мог почивать на лаврах.

Знакомство Милля с миссис Тэйлор. – Их двадцатилетняя дружба. – Влияние ее на Милля. – Взгляды Милля на женский вопрос. – Женитьба Милля. – Смерть его жены. – Последние годы жизни Милля. – Его парламентская деятельность. – Смерть Милля.

В 1830 году Милль познакомился с миссис Тэйлор, и это знакомство, по его собственным словам, было «величайшим счастьем его жизни». Мужа ее он знал с детства, но потом они почему-то не виделись и возобновили свои встречи только когда мистер Тэйлор был уже женатым человеком, а самому Миллю было 25 лет. Миссис Тэйлор сразу произвела очень сильное впечатление на молодого Милля. Она была очень хороша собой и, по-видимому, владела тайной покорять себе людей. Карлейль пишет про нее, что она была «бледная, красивая, с большими печальными глазами – настоящая героиня романа». Об уме и характере миссис Тэйлор мы не имеем никаких точных сведений. Несомненно, что она была умной и выдающейся женщиной, потому что иначе она не смогла бы внушить к себе такое благоговейное, почти религиозное поклонение со стороны такого человека, как Милль, который прямо утверждал, что «по сравнению с ее душой все высшие проявления поэзии, философии и искусства кажутся тривиальными» и что ей он обязан всеми своими лучшими мыслями, всем, что есть ценного в его сочинениях. Такое отношение не может объясняться ослеплением влюбленного человека, так как в течение 27 лет его преклонение перед нею не только не ослабевало, а все более и более усиливалось. Но несомненно также, что все его восторженные отзывы были сильно преувеличены. Вот, например, как он характеризует ее в своей «Автобиографии»:

«По своему темпераменту и умственному складу она в молодости несколько напоминала мне Шелли; но Шелли был ребенком перед ней, когда она достигла полной умственной зрелости. В высших сферах умозрения, так же как и в мельчайших деталях повседневной жизни, она всегда умела схватывать саму суть явления и понимала его истинное значение. Ее богатое воображение и пылкая впечатлительность могли бы сделать из нее великую артистку, так же как ее нежная и в то же время страстная душа вместе с ее удивительным красноречием несомненно сделали бы ее великим оратором и вообще одним из вождей человечества, если бы только женщинам открыт был доступ к общественной деятельности. Ее умственные способности вполне соответствовали ее нравственному характеру – самому возвышенному и прекрасному, какой я когда-либо встречал в своей жизни… Любовь к справедливости была одним из самых сильных ее чувств, если не считать ее безграничного великодушия и ее отзывчивости на всякое проявление любви…» и так далее.

Не говоря уже о явно преувеличенном тоне всего этого панегирика, он не дает нам никакого представления о личности миссис Тэйлор. Милль вообще не отличался житейской проницательностью и умением распознавать людей. Много занимаясь психологией, он в жизни был плохим психологом, и индивидуальные особенности людей ускользали от его внимания. Все его красноречивые тирады не воспроизводят перед нами живого образа женщины, игравшей такую громадную роль в его жизни. Мы можем только догадываться о том, что она была за человек, по разным отдельным замечаниям Милля и по отзывам лиц, знавших их обоих. Большинство друзей Милля совершенно не разделяло его высокого мнения о ней: все признавали миссис Тэйлор очень умной женщиной, но утверждали, что в ней нет и тени того, что в ней видел Милль. Многим миссис Тэйлор прямо не нравилась: ее находили аффектированной и высокомерной и удивлялись странному вкусу Милля. Другие же, например Карлейль, приходили от нее в восторг. Но как бы то ни было, уже само это разногласие во мнениях показывает, что она была недюжинным человеком.

По-видимому, миссис Тэйлор обладала теми свойствами, которых Милль был совершенно лишен: ее нервная, впечатлительная натура, артистический темперамент, тонкое понимание и любовь к искусству, разносторонность и полнота ее духовной жизни – все это составляло полную противоположность цельной, прямолинейной натуре Милля. Сближение с нею ввело Милля в новый для него мир любви и женского обаяния, стремление к которому всегда бессознательно жило в его душе. Отец Милля презирал всякие увлечения и старался внушить сыну свои взгляды на мир, но это ему не удалось. Рядом с твердой волей и умственными способностями, унаследованными от отца, в характер Милля неизвестно каким образом вкралось что-то мягкое, женственное, что его суровый воспитатель пренебрежительно определял словом «сентиментальность». Может быть, он унаследовал это от своей кроткой, забитой матери, на которую он был очень похож лицом. Детство, проведенное среди книг, без ласки и радости, молодость, почти ничем не отличающаяся от детства, – все это не могло заглушить в нем потребности в любви и счастье. Как велика была эта потребность, видно хотя бы из следующих его слов. Говоря в «Автобиографии» о пережитом им душевном кризисе, он прибавляет: «Если бы я в то время любил кого-нибудь настолько, что мог бы поделиться с ним своими терзаниями, я не очутился бы в том положении, в каком находился в ту эпоху». Миссис Тэйлор дала ему то, чего он долго и тщетно ждал; она осветила и согрела его жизнь, и Милль, со свойственной ему податливостью к чужому влиянию, вполне подчинился ей, как он раньше подчинялся своему отцу.