Сэр Чарльз пододвинул к нему серебряный портсигар:

– И каково же окончательное решение?

– Наш парламентарий совершенно согласен с вами, сэр. Все еще предстоит досконально расследовать. Но нам бы не хотелось, чтобы газетчики до всего докопались. Придется действовать сверхосторожно.

– Это одно из наших правил, – холодно заметил сэр Чарльз.

– Есть только один пункт, который не слишком его обрадовал. – Ашфорд раскрыл папку. – Меллори. Неужели действительно не нашлось никого другого?

– Более того, – сказал сэр Чарльз, – это один из лучших моих людей. До меня он небезуспешно сотрудничал с «Доксьем Бюро» – на него дважды приходили запросы оттуда. Конечно, его мать – француженка. Они это любят.

– Депутат был особенно недоволен, когда узнал о том кошмарном инциденте в Пераке в пятьдесят четвертом году. Черт возьми, ведь он едва не угодил в тюрьму!

Сэр Чарльз придвинул папку поближе и повернул ее.

– Здесь – дело нашего первоклассного сотрудника, – сказал он, водружая на переносицу очки без оправы, и стал зачитывать наиболее существенное: – «Во время войны находился в составе спецслужб ВВС... Три раза забрасывался во Францию. Попал в руки гестапо. Шесть месяцев в Заксенхаузене... Капитан воздушно-десантных войск в Палестине... Майорское звание получил в Корее. Два года – в китайском концлагере в Маньчжурии. Освобожден в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году... В пятьдесят четвертом направлен в Малайю для выполнения спецзадания...»

Он закрыл папку и взглянул на собеседника:

– В тридцать лет – и уже полковник. Может быть, самый молодой в армии...

– И уволен в тридцать один год, – резюмировал Ашфорд.

Сэр Чарльз пожал плечами:

– У него было задание – очистить Перак от коммунистических повстанцев. И он справился с ним. Может быть, излишне жестоко, но справился... Вышестоящее начальство облегченно вздохнуло и сделало из него крайнего.

– Ну да, а вы только его и ждали?

Сэр Чарльз покачал головой:

– Я дал ему годик поболтаться без дела. Бомбей, Александрия, Алжир – я всегда знал, где он. Когда я почувствовал, что он созрел и зол на весь белый свет, подобрал его. С тех пор он работает на меня.

Ашфорд вздохнул и поднялся:

– Поступайте так, как сочтете нужным. Но если что-нибудь сорвется...

Сэр Чарльз мягко улыбнулся:

– Я наверняка кончу тем же, что и Нил Меллори. Вышвырнут и забудут.

Ашфорд вспыхнул, быстро повернулся и вышел из кабинета. Дверь за ним закрылась, и сэр Чарльз глубоко задумался, потом нажал на кнопку селектора.

– Вызовите ко мне Меллори.

Он закурил, стоя у окна, всматриваясь в силуэты города, величайшего города в мире, что бы там ни говорили. Из открытого окна повеяло речными запахами. Со стороны Лондонского моста донесся далекий звук судового гудка. Сэр Чарльз чувствовал усталость, легкую боль в правой щеке, под глазом. Давно уже пора показаться врачу. Хотя, может быть, так даже лучше – когда не знаешь. Интересно, доживет ли Меллори до того дня, когда сможет сменить его в этом кресле? Он знал, что это маловероятно. Но думать об этом было приятно. Дверь щелкнула, открылась и снова закрылась.

Когда он обернулся, Меллори уже стоял у стола. Темный шерстяной костюм выгодно подчеркивал его ладную широкоплечую фигуру. Орлиный профиль волевого, породистого лица мог украсить любое общество.

Сэр Чарльз вернулся к своему креслу:

– Ну, что скажешь, Нил? Как дела?

– Все в порядке, сэр. Шесть недель находился на острове.

– Я знаю. Как твое плечо?

– Больше не беспокоит. Они отлично поработали.

Сэр Чарльз кивнул:

– Постарайся впредь быть поосторожнее, хорошо?

Он достал из папки какой-то машинописный лист и подал его Меллори.

– Взгляни-ка.

Меллори бегло просмотрел три сколотых вместе листа стандартного формата. Закончив, положил листы на место. Лицо его было спокойно.

– Где сейчас «Конторо»?

– В Бресте. Пока французы молчат – полная секретность и все такое. Но шила в мешке не утаить. Дня через три-четыре все всплывет само собой.

– Что же вы намерены предпринять?

– Как обычно, проверить и перепроверить всех, кто когда-либо имел отношение к террористам. Кроме того, «Доксьем Бюро» и «Бригад Криминель», усиленные лучшими нашими людьми из службы безопасности, получили одну и ту же задачу – найти лодку.

– Думаю, это не слишком сложно.

– Я не вполне разделяю твою уверенность. Ведь лодка не совсем обычная. Она мала, одна из тех штучек, которые немцы разрабатывали в самом конце войны.

– Какой у нее запас хода?

– Примерно тысяча с небольшим.

– То есть ее база может быть и в Испании, и в Португалии?

– Французы уже прочесывают все линии в том районе. Им приходится быть трижды осмотрительными, не говоря уже о том, что сейчас проверяется все Бискайское побережье, устья рек, острова. – Он тяжело вздохнул: – У меня складывается впечатление, что они попусту тратят время.

– Почему? – спросил Меллори.

Сэр Чарльз по-мальчишески плутовато улыбнулся, выдвинул ящик стола и, вынув какую-то карту, развернул ее. Это была крупномасштабная адмиралтейская карта Нормандских островов и залива Сен-Мало.

– Тебе что-нибудь говорит имя Филипп де Бомон?

– Полковник, десантник? Из тех, кто помог де Голлю вернуться к власти?

– Он самый. Одна из главных фигур военного переворота в мае пятьдесят восьмого года. Член тогдашнего Комитета общественной безопасности. Граф. Последний отпрыск одной из величайших французских фамилий, потомственный военный. Был ярым сторонником сохранения Французского Алжира, когда де Голль стал склоняться в пользу предоставления Алжиру независимости. Вышел из Комитета и уехал из Франции.

Сэр Чарльз указал на кружочек в тридцати милях к юго-западу от Гернси.

– Это остров Иль де Рок, принадлежащий старому Хэмишу Гранту.

– Вы имеете в виду Железного Гранта из Западной пустыни?

– Да. Уже пять лет живет на острове вдвоем с дочерью Фионой, пишет мемуары. Его невестка, некая Энн Грант, ведет хозяйство. Ее муж погиб в Корее. В миле к западу от Иль де Рок есть остров поменьше, Сен-Пьер.

– И на нем живет де Бомон?

– Да. Откупил его у Гранта два года назад. Какой-то ненормальный построил там что-то вроде замка на скале, под готику, это было модно в конце прошлого века.

– Вы думаете, де Бомон что-то затевает?

– Не будем загадывать. Французы второй год следят за ним и не смогли обнаружить даже намека на связь с террористами, хотя известно, что их целям он симпатизирует. Словом, даже их чиновники из министерства считают, что он просто важная шишка из бывших, но что-то не поделил с хозяином.

– А вы так не считаете?

– Еще вчера считал.

– Что же изменилось с тех пор?

– Один мой человек наблюдал за Бомоном около года, исключительно из предосторожности. Он работал барменом в отеле на Иль де Рок. Так вот, во вторник он пропал. А вчера вечером его тело прибило к берегу приливом. С Гернси прибыла полиция, тело забрали. Было бы глупостью считать это просто стечением обстоятельств.

– Думаете, он мог что-то увидеть?

Сэр Чарльз пожал плечами:

– Почему бы и нет? «Л'Алуэтт» вышла из Бреста в обычное учебное плавание два дня назад. Она могла зайти на Сен-Пьер, а наш человек мог бы это видеть. Совершенно очевидно, что он напал на след. И в «Доксьем» со мной полностью согласны. Они тоже высылают человека для совместной работы с тобой.

– Интересно, – сказал Меллори.

Сэр Чарльз передвинул папку.

– Рауль Гийон, двадцать девять лет. В прошлом служил в десантном полку колониальных войск. Капитан. Прямо из Сен-Сира в пятьдесят втором году попал в Индокитай.

Меллори взглянул на фотографию. Стройный молодой человек смотрел на него со снимка. Рукава пятнистой формы были заказаны, обнажая загорелые руки. Спокойное лицо, черные глаза. Однако тень, падавшая на лицо от козырька, придавала его облику что-то мрачное, даже отталкивающее.