— У нас уже есть заявление от группы проживающих здесь португальских эмигрантов, где утверждается, что сегодня в порту они столкнулись с неким, — капитан заглянул в лежащий перед ним листок бумаги, — Роша Касаку, который выдает себя за гватемальского журналиста, а на самом деле является ответственным сотрудником ПИДЕ. Но учтите, — капитан поднял вверх толстый указательный палец, — в этом деле мы не разбирались и разбираться не собираемся, потому что из Рио-де-Жанейро нам пришло указание выслать из страны не какого-то Касаку, а гватемальца по имени Барал.

Роша Касаку кипел от злости, но понимал, что в такой ситуации ему лучше меньше говорить и не реагировать на явно издевательские комментарии толстого капитана полиции.

На другой день в два часа после полудня Роша Касаку уже летел над Атлантикой в сторону Европы. Он вспомнил напутственные слова американца Биела: «Желаю вам приятно провести время в этой прекрасной стране Бразилии». Двое суток, проведенные там, были, вероятно, одними из самых черных дней в жизни Роша Касаку.

За три дня до того, когда инспектора ПИДЕ сажали в Ресифи в самолет, улетающий с Американского континента, в аэропорт Галео прибыла шумная группа «легионеров», возглавляемая Салгаду. В аэропорту их уже поджидал автобус, арендованный помощником португальского военного атташе в Бразилии, который должен был доставить их в порт Сантос, где их ожидало португальское пассажирское судно «Вера Крус». Группа добралась до места уже в сумерках. «Вера Крус» тут же вышло в океан и направилось на север, войдя в порт Ресифи 31 января.

Команда Салгаду бодро сошла на берег, преисполненная желания выполнить любые самые опасные задания. Однако их пыл быстро улетучился. Известие о «предстоящем прибытии отряда португальской полиции» взбудоражило не только португальских политических эмигрантов, обитавших в этом городе, но и значительную часть населения Ресифи. Внушительная толпа собралась около входа в порт, и не успели первые «легионеры» отойти на несколько метров от портовых ворот, как их встретили градом гнилых помидоров и бананов. Десятки разъяренных жителей Ресифи бросились к ним, и, как легко можно догадаться, отнюдь не с желанием заключить в свои объятия. Легионеры моментально приняли единственно разумное решение: повернулись и пустились наутек. Салгаду первый вышел из портовых ворот и в силу этого обстоятельства оказался замыкающим в группе улепетывающих «легионеров». Конечно, ему досталось больше всех. К тому же он в силу своего возраста не обладал такой прытью, как многие из его команды. Однако в конце концов ему удалось отбиться от преследователей и добраться до спасительного борта «Вера Крус».

Так бесславно закончилось с такой помпой начавшаяся экспедиция «португальского легиона» в Бразилию. Отметим, между прочим, что эта экскурсия на бразильскую землю была для Салгаду последней.

Ни Роша Касаку, ни Мануэл Салгаду, залечивая синяки и шишки, полученные в Бразилии, не подозревали, что одним из главных виновников причиненных им неприятностей была не бразильская полиция, не тот эмигрант, который распознал Роша Касаку, и не тот, который бросил первый помидор в Салгаду, а второй секретарь посольства США в Лиссабоне Уильямс Биел, отправивший своему начальству депешу после беседы с обоими «экскурсантами».

Бразильские власти дали разрешение на вход «Санта-Мариа» в порт Ресифи. В ночь с 1 на 2 февраля Делгадо, сопровождаемый несколькими западными журналистами, один из которых представлял «Дейли телеграф», подошел на катере к борту «Санта-Мариа». «Кто идет?» — закричал вахтенный, заслышав шум мотора приближавшегося катера.

— Это я, генерал Умберто Делгадо, и со мной несколько журналистов.

— Сеньор генерал, мы сейчас спустим трап, но журналистам вход на борт «Санта-Мариа» запрещен. Пусть возвращаются восвояси.

— Но это они арендовали катер, на котором я пришел. Вы должны пустить их на судно.

— К сожалению, сеньор генерал, пока посторонним здесь не место. Таков приказ, и я не могу не выполнить его.

Протестовать не имело смысла. Генерал с трудом стал подниматься по штормтрапу, но чуть было не сорвался, и лишь с помощью двух дюжих матросов избежал вынужденного купания в водах Атлантики. На борту его встретил капитан Энрике Галвао, который провел генерала в кают-компанию.

Потом Умберто Делгадо назовет эту встречу «исторической», будет рассказывать о рапорте, отданном ему капитаном, о почетном карауле, выстроенном в его честь. Но помпезная церемония встречи идейного руководителя операции «Дульсинея» существовала лишь в воображении генерала, а на самом деле все происходило очень буднично и скромно.

Умберто Делгадо сообщил Энрике Галвао о решении бразильского правительства предоставить капитану политическое убежище и выразил глубокое удовлетворение тем фактом, что «судьба послала ему такого ценного помощника, посвятившего жизнь делу восстановления свободы и демократии в Португалии».

3 февраля, когда Делгадо и Галвао сошли на берег, их встречал батальон фотокорреспондентов, репортеров и большая толпа любопытных, пришедших поглазеть на «корсаров XX века». Генерал, обожавший подобные манифестации, чувствовал себя на седьмом небе.

А сейчас вернемся несколько назад, к событиям, имевшим место в конце декабря 1960 года и в первой половине января 1961-го.

Полковник Вернон Уолтерс получил подготовленные Бизоньо подробные характеристики на всех людей, которые могли заинтересовать американского разведчика. Несколько фамилий полковник подчеркнул. Вскоре Уолтерс попросил Бизоньо свести его с португальцем Марну ди Карвалью.

Полковник Уолтерс хорошо подготовился к встрече: резидент ЦРУ в Португалии Гленвуд Матеус дал ему подкрепленную фотокопиями документов биографию Мариу ди Карвалью. Биография свидетельствовала о том, что португалец годится для работы в ЦРУ. Главное из его «достоинств» заключалось в том, что он готов был продать родную мать, если за это заплатят.

Уолтерс перешел к сути сразу:

— Уважаемый сеньор Мариу, — произнес Уолтерс, и Мариу ди Карвалью показалось, что американец, произнеся первые слова, взглянул на него с усмешкой. — Как вы понимаете, мы собрались здесь для делового разговора, а не только для того, чтобы приятно провести время в этой уютной квартире синьора Бизоньо. Обычно, когда я первый раз встречаюсь с человеком, то, естественно, кто-то представляет нас друг другу, В данном случае процедуру знакомства можно свести до минимума. Я о вас знаю все или почти все.

Я дипломат и коммерцией не занимаюсь, но сейчас у нас речь пойдет о купле и продаже. Мне нужна будет кое-какая информация. Когда приобретается товар, за него следует платить. Таким образом, я выступаю в роли покупателя, вы — продавца. Это первое.

Второе: Может быть, вас попросят выполнить определенные задания. За каждую работу нужно платить, и за каждое задание, выполненное вами, вы будете получать соответствующее вознаграждение. Ваша помощь нам не затронет интересы Италии. Сами понимаете, заниматься подобным бизнесом иностранцу в чужой стране нежелательно.

— Чем же я могу быть вам полезен?

— У вас португальское происхождение. Мы заинтересованы в ваших связях с соотечественниками.

— Но я уже целую вечность не был в Португалии, сеньор.

— Слушайте, Карвалью, вы можете врать кому угодно, но если скажете хоть одно слово неправды мне, знайте, это вам дорого обойдется. Хотите, я назову даты ваших поездок в Португалию и номер португальского паспорта?

Карвалью был озадачен. О таких подробностях не знал даже доктор Бизоньо.

— Прекратим этот пустой разговор, — решительно предложил полковник. — Вы слышали об Умберто Делгадо?

— Безусловно.

— Вам не приходилось поддерживать с ним контактов?

— Нет, сеньор.

— Так вот, первое задание: вам нужно завоевать полное доверие этого бывшего генерала.