Она хотела сказать это с иронией, но фраза прозвучала как вопрос.

Акабар тяжело вздохнул. Он изобразил улыбку, но на душе скребли кошки.

— Предложение было только путешествовать вместе, и не как будущие партнеры или родственники. Я хочу доказать моим женам, что женщины севера в совершенстве владеют оружием и могут путешествовать, где им нравится. Тебе не нужно бояться моих предложений. Женщины Термиша охраняют своих мужей и не потерпят вторжения в свою семью иностранки.

— Я знаю, — отвернувшись, чтобы спрятать усмешку, ответила Элия.

— Кроме того, — продолжал Акабар, — как я уже однажды объяснил, они имеют право вето по отношению к новым женам. Они никогда не одобрят твое присоединение к семье. Ты очень темпераментна, а моя старшая жена не выносит запаха мокрой шерсти.

Элия засмеялась и бросила в него щетку.

— От тебя тоже пахнет мокрой шерстью, термит. Она дернула, его за плащ.

Акабар пожал плечами.

— Да, но они не могут наложить вето на меня. Когда зашло солнце, Оливия и Дракон присоединились к ним у огня, единственного источника тепла. Ящер принес дров. Певица тряслась от смеха.

— Я сделала это, — заявила Оливия.

— Сделала что? — спросил Акабар, помешивая варево.

— Научила Дракона говорить с нами. Бросив на Элию укоризненный взгляд, она добавила:

— Это удивительно, что никто раньше не додумался до этого.

— Ну, давайте послушаем, как он говорит, — положив кусок мяса на хлеб, сказала Элия.

— Он не говорит ни на одном языке, — призналась певица, — но он может понимать нас. Смотрите. Раскеттл перетасовала таблички и выбрала две.

— Знак Камня значит — да. сказала Оливия, — Огненный Клинок значит — нет.

Он выбрал их сам.

— Я представляю почему, — ухмыльнулась Элия.

— Я задаю ему вопрос, и он может дать ответ. Смотрите. Она повернулась к ящеру, улыбнулась и спросила:

— Дракон, ты — ящер?

Ящер поднял Знак Камня.

— Ты голоден? — бодро спросила Оливия. Дракон поднял ту же табличку. Опять — да.

— Следует ли нам оставаться в этом проклятом месте? — показала на обожженные стропила Оливия.

Дракон поднял Огненный Клинок. Оливия повернулась к Элии и магу.

— Ну что, видите? Вы ущемляли в правах бедное существо, даже не пытаясь общаться с ним. Я разбудила его сознание за один раз. Оливия печально покачала головой. Я не понимаю, как вы, люди, смогли покорить весь мир.

Элия озадаченно смотрела на Дракона. Она безуспешно пыталась общаться с ним еще в «Таинственной Даме».

«Почему я так быстро оставила эти попытки?» — размышляла она. Она знала ответ на вопрос. Дракон, казалось, понимал то, что она хочет, даже если она не спрашивала. Возможно… что она не хотела знать что-то, о чем он мог рассказать ей? Она злилась на себя.

Акабар покончил с ужином и облизал пальцы.

— Вручаю с наилучшими пожеланиями, — протягивая Оливии приготовленное по «спецрецепту» мясо с пшеном, сказал ей Акабар. — Можно я теперь попробую?

— Конечно, — уступая свое место перед ящером, ответила хафлинг. — Ответы получаются, тайны раскрываются.

Акабар сел перед ящером. Нахмурившись, он пытался сосредоточиться.

— Дракон, — спросил он, — ты понимаешь меня? Ящер поднял Огненный Клинок — нет.

— Хорошо, — сказал маг, — во всяком случае — честно.

С улыбкой на лице он спросил:

— Хафлинг законченная дура?

Дракон поднял Знак Камня — да.

Элия засмеялась.

Акабар сделал серьезное лицо.

— Ты не будешь возражать, если мы бросим хафлинга в огонь вместо дров?

Огненный Клинок — нет.

Акабар покатился со смеху.

— Идиотка! Ты натренировала его поднимать табличку «да», когда ты улыбаешься, и «нет» — когда хмуришься. Он быстро научился, но так дрессируют обезьян в Калимшане. А сейчас ешь свой обед, пока он не остыл.

Он и Элия повернулись за мисками для добавки.

— От того, как ты приправляешь пищу, сталь расплавится в один миг, — ворчала хафлинг. Перед тем как откусить следующий кусок переперченого мяса, она сверкнула глазами на Дракона:

— Держу пари, что ты гордишься собой, ящер.

Вскинув голову со странным щелкающим звуком, который шел через стиснутые зубы, Дракон поднял Знак Камня. Оливии почему-то показалось, что он смеется над ней.

Вечернее небо над Мглистым Провалом было все покрыто облаками. Только далеко на юге несколько звезд мерцали между облаками и горизонтом. Элия медленно выдохнула, изо рта вырвался пар. Несмотря на холод, вполне сносно.

Акабар не поскупился на теплую одежду и одеяла для путешествия на север.

Несущая вахту девушка взглянула на волшебника, он лежал всего лишь под одним тонким одеялом, положив руки поверх него. Она осторожно укрыла его сверху теплой шкурой, но Акабар откинул ее, и его руки снова оказались на холодном ветру.

«Или он удерживает тепло с помощью волшебства, или в нем все еще сохраняется жар южного солнца», — подумала Элия.

Оливия, под предлогом защиты от разбойников, улеглась выше всех. Во сне она выглядела по-детски невинно. Акабар, с его бородой и морщинами вокруг глаз, казался гораздо старше.

Элия смотрела на спящего Дракона, решая, выглядит ли он старым или молодым. Он спал тихо, как ребенок, положив свой длинный хвост между лап так, что кончик его лежал около головы, но сила этого бойца была все равно видна.

Она представила, как ящер спит сном праведника, его не тревожат тяжелые сны, ведь он живет по своим собственным понятиям добра и зла.

Дракон всегда быстро просыпался. Когда бы девушка ни будила его, он с удивлением открывал глаза, улыбался и издавал забавный чирикающий звук.

Несколько раз, когда им приходилось подниматься посреди ночи, чтобы избежать встречи с гоблинами, Элия открывала глаза и видела, что Дракон уже не спит, принюхиваясь и крепко сжимая свой меч.

Она обернула одно из своих собственных одеял вокруг плеч ящера. Эту привычку она приобрела во время своих путешествий с Отрядом Лебедей. Она скучала по этой компании женщин, которые были друг другу как сестры, она никогда не ощущала себя так же свободно среди своих теперешних спутников, чтобы позволить себе такой интимный жест, кроме как… этой ночью.

Девушка думала о Драконе, о том, что он сделал для нее, о том, что знала о нем, и о том, что чувствовала. Среди всех ее спутников он меньше всего похож на человека, он не умел разговаривать, но был единственным, кому она полностью доверяла.

— Ты ведь мне не слуга, — прошептала Элия спящему ящеру. Ты мой брат.

У нее не было никогда родных, по крайней мере насколько это было ей известно. Ее мать, малоразговорчивая вдова рыбака, никогда не говорила о своих родственниках. Она умерла, когда Элия была подростком, и на ее поминки никто из родни не приехал. В следующем году Элия удрала из дома, чтобы избежать замужества с ткачом, человеком честным, но совершенно лишенным воображения. До того, как она присоединилась к Лебедям, она никогда ни к кому не испытывала чувства родства. Лебеди любили чувство опасности и шли на риск всегда, когда могли.

От этих воспоминаний у Элии перехватывало дыхание.

Чувства, которые она испытывала к Дракону, не основывались на общих интересах. Насколько она могла понять, у них вообще таковых не было. Его поведение по отношению к ней определялось братским желанием защитить ее.

Странно, но Элия относилась к нему так же. И эти чувства заставляли ее думать, что на целом свете у нее нет существа ближе, чем Дракон.

Но ее отношение к ящеру не помогало приоткрыть завесу над исчезнувшим прошлым.

Оливия не представляла для девушки загадки. Элия знала, что она может доверить хафлингу присматривать за самой собой и за имуществом компании. И все.

Хотя певица показала вспышку геройства в пещере Дымки, насмехаясь над драконом, пока Элия не смогла подняться на ноги, Элия понимала, что геройство не имеет ничего общего со смелостью. Она также чувствовала, что Оливия согласна подвергать себя опасности только из-за того, что в конце пути надеется получить вознаграждение.