— Маленькая штучка, чтобы занять орков, да? — спросила она, борясь с желанием принять подарок.

Путеводец сел рядом с ней. Он вынул из ее уха крохотное золотое кольцо и вставил в дырочку ее в мочке бриллиантовую серьгу. Он толкнул бриллиантовую подвеску, и та начала раскачиваться.

— Оливия, — внезапно спросил он, — ты говоришь на языке эльфов?

— Вообще-то нет, — покачала головой Оливия. Несмотря на то, что она была сердита на Путеводца, она не могла не радоваться, чувствуя, как подвеска ударяется о ее шею. — Кроме числительных и нескольких слов, нужных для торговли.

— У эльфов есть поговорка: «Слух ясный, как алмаз». Как у тебя со слухом, Оливия? я Оливия слегка смущенно взглянула на него. Тут до нее дошло.

— Ты говоришь на языке эльфов! — воскликнула она. — Я тебя отлично понимаю! Серьга тоже волшебная!

Путеводец кивнул.

— Ты можешь с ней понимать большинство из языков Королевств, — объяснил он. — Ты все еще сердишься на меня?

— Должна, — высокомерно ответила Оливия.

— Понимаю. Но на самом деле? — спросил он. Оливия вздохнула и покачала головой из стороны в сторону.

Путеводец отпил воды из ее фляжки, — Оливия, — начал он, — это все, что сказал Шут — что он обчистил мастерскую и, что я должен умереть?

— Это все, — соврала она. — А потом он прошелся по комнате распыляющими лучами и подкорнал мне волосы.

Путеводец провел пальцами по тому, что осталось от ее волос на макушке — по полосе темно-рыжей шерстки.

— Думаю, в маленьком росте есть свои преимущества, — вяло пошутил он.

Оливия фыркнула.

— Как и ползать на брюхе, хотя это и не очень достойное занятие, — сказала она.

— Оливия, ты не можешь перестать? — рявкнул он. — У нас нет другого выхода, кроме сделки с Ксараном.

— Нет, не могу, — ответила Оливия, топнув ногой. Ее злость мгновенно вернулась. Она не позволит подкупить себя какими-то бриллиантами, волшебные они или нет.

— Нельзя иметь дел с бихолдерами, — сказала она Путеводцу. — Разве ты не научился ничему после того, как Кассана и Фальш бросили тебя гнить в подземелье?

— Оливия, мы не можем говорить с позиции силы, — сказал бард, обводя рукой пустую комнату. — У нас нет даже снадобья, чтобы вылечить твое плечо.

— Когда ты начал договариваться с Ксараном, то не знал об этом, — упрекнула его Оливия.

— Да чихать на это бессмертие, — зло сказал Путеводец.

— Замечательно! — в тон ему ответила Оливия. — Хватай! Надеюсь, подавишься!

— О, пожал… — Путеводец замолчал и вздохнул. — Но теперь от бессмертия мне вероятно придется отказаться. Я ничего не смогу предложить ему, и мне не хочется провести еще год, создавая подобие для злобного монстра.

— Поэтому ты собираешься продать Акабара только для того, чтобы выбраться отсюда живым? — спросила Оливия.

— Чтобы мы выбрались отсюда, Оливия, — сказал Путеводец.

— Я разберусь с этим с помощью моего кинжала, — сказала хафлинг.

— О, за последний год ты набралась смелости и гордости? — саркастически спросил Путеводец.

— У меня был хороший учитель, — прошипела Оливия. — По крайней мере, я так думаю.

Лицо Путеводца дернулось, как от удара. Он схватил ее за плечи и притянул к себе так, что его лицо оказалось в нескольких дюймах от ее лица. Оливия вздрогнула от боли в раненом плече, но смолчала.

— Послушай меня, Оливия Раскеттл, — приказал Путеводец. — В том, чтобы выжить нет бесчестия. Может быть, ты убьешь нескольких орков, но в конце концов они тебя поймают. Хотя, сразу они тебя не убьют. О, нет. Ты привлекательная женщина, и то обстоятельство, что ты мала ростом, тебя ничуть. не спасет. Они решат, что так даже забавнее. Ты же знаешь, что это за чудовища.

Оливия вздрогнула, кровь отлила от ее лица, но она не уступала.

— Я не позволю тебе предать Акабара, — сказала она, сдерживая рыдания. — У Ксарана должен быть способ, чтобы убедиться, что ты не собираешься обмануть его. А если он заколдует тебя с помощью одного из своих волшебных глаз? Тогда у тебя будет мало шансов.

— Сомневаюсь, что колдовство Ксарана сможет подействовать на меня, — ответил Путеводец.

— Ксаран может надеть на тебя волшебный удушающий воротник на случай, если ты не вернешься, или отправить команду орков, чтобы они сопровождали нас или использовать меня в качестве заложника.

— Я не уйду отсюда без тебя, и какие бы гарантии не придумал Ксаран, мы найдем способ их обойти, — уверил ее Путеводец. — Кроме того, Ксаран сказал, что ему нужно что-то, что есть у Акабара, а не сам Акабар. Предположим, Акабар захочет продать Ксарану эту вещь, что бы это ни было. А?

— Акабар — торговец тканями. Зачем бихолдеру ткани? Повесить занавески в логове орков? — саркастически спросила Оливия.

Путеводец отпустил Оливию и слегка толкнул пальцем ее алмазную серьгу.

— Ты такая упрямая женщина, — сказал он. — Верь мне. Я хочу, чтобы мы выбрались отсюда живыми, и я не позволю, чтобы с Акабаром что-то случилось, но мне нужна твоя помощь.

Оливия посмотрела в голубые глаза Путеводца. Она чувствовала себя мотыльком, которого притягивает огонь свечи. Вероятно, ее всегда будет притягивать планы, придуманные Путеводцем, пока она не сгорит в одном из них, как мотылек в пламени свечи.

— Вот, — сказала она, протягивая его кинжал. — Я нашла его в туннеле. Он может тебе понадобиться.

Увидев свою семейную реликвию, Путеводец просиял.

— Ты действительно моя маленькая богиня удачи, не так ли? — спросил он, взяв кинжал.

— Может быть, поэтому тебе так мало везет, — пошутила Оливия.

— Когда ты талантлив настолько, насколько я, немного удачи — это все, что тебе нужно, — заявил бард.

Оливия неодобрительно покачала головой.

— Давай для начала выберемся с этой вечеринки, — пробормотала она.

Путеводец вытащил из стены светящийся камень и отдал ей. В правой руке у него был кинжал, а левой он держал за руку Оливию.

— Держись ближе, — приказал он, подводя ее к двери.

«Ты такой яркий, разве может мотылек устоять?» — грустно подумала она.

Путеводец провел пальцами по тройному вырезу. Дверь открылась на фут внутрь. Орки в коридоре отозвались громкими криками. Путеводец вытащил Оливию за дверь и просвистел три ноты. Дверь немедленно захлопнулась.

Путь им закрывали шесть особенно крупных орков с заряженными самострелами.

Позади них в коридоре сидело еще не меньше дюжины. Чудовищам приходилось щуриться в свете камня, который держала Оливия, но было ясно, что они видят их достаточно хорошо, чтобы не промахнуться.

Не испугавшись численного перевеса противника, Путеводец немедленно предъявил свои требования. Приняв боевую стойку, размахивая сверкающим кинжалом, он приказал собравшимся оркам:

— Отведите нас к Ксарану!

Орки зашумели. Самый крупный прорычал на общем языке:

— Бросай оружие и камень, тоже.

Путеводец подошел ближе к говорившему орку и, не обращая внимания на направленный в живот самострел, рявкнул:

— Или вы отведете нас к Ксарану, или Ксаран накажет вас за вашу дерзость.

Чудовища начали ругаться по-оркски. С помощью волшебной серьги Оливия понимала их слова, хотя ей этого не очень-то и хотелось. Самый большой из орков повернулся к Путеводцу спиной и пошел по коридору. Путеводец шел за ним достаточно близко для того, чтобы слышать вонь, идущую от одежды чудовища, и тащил за собой Оливию.

Несколько орков побежали вперед и пропали в проломе в стене — они торопились предупредить остальных членов своего племени. Большинство орков подождали, пока пройдут их вожак и пленники, затем поднялись и пошли за ними.

Оливия видела, как они показывают на нее пальцами, слышала мерзости, которые они шептали и чувствовала на себе их взгляды.

Они не успели пройти в пролом, в стене, как на их пути встал другой особенно крупный орк, который сказал по-оркски:

— Ксарану нужен только бард. Сокровища, которые он принесет из волшебной комнаты, обещаны нам. По праву малышка наша.