Вот тут-то и пришел на помощь обмен. Гончар мог обменивать свои продукты труда — свои гончарные изделия — и на топор, и на хлеб, и на мясо, и на одежду — на всё, что было ему нужно. Точно так же кузнец: за свои топоры, копья, лемехи мог он получить и глиняную посуду, и одежду, и другие товары.
Однако такая специализация возникла, когда люди стояли уже на довольно высоком уровне развития; когда их накопленные тысячелетиями знания и опыт стали помогать выделывать значительно более совершенные орудия производства, когда на смену камню стал приходить металл; когда каждый человек своим трудом мог добывать и выделывать больше продуктов труда, чем нужно ему для самого скудного существования.
Итак, труд стал приносить человеку гораздо большие плоды. Можно было бы трудиться меньше или при той же затрате сил прокормить не только себя, но и еще людей. Казалось бы, должна была наступить эпоха счастливого расцвета человечества. Но этого не произошло. Наоборот, если раньше человечество знало только одну борьбу — борьбу за существование, борьбу с природой, — то после того как люди научились вырабатывать более того, что необходимо каждому в отдельности, человечество разделилось на два враждебных лагеря: лагерь эксплуататоров и лагерь эксплуатируемых, угнетенных. Эксплуататоры заставляли угнетенных работать на себя. Они отбирали у них все выработанные продукты, кроме жалкой доли, необходимой для того, чтобы угнетенный человек — раб — не умер с голоду.
Теперь уже человечеству пришлось вести борьбу на два фронта. В целом оно продолжало биться за свое существование, бороться с природой, а внутри разделившегося на лагери человечества разгоралась не менее тяжелая и непримиримая борьба классов.
Человечество отважно боролось с многочисленными врагами, отстаивая свое существование, завоевывая себе само право на жизнь.
И в этой титанической борьбе человек начал прибегать к различным хитростям — изобретать оружие, которое он мог противопоставить страшным зубам и когтям диких зверей, оружие, с помощью которого он мог добывать себе пищу.
Летом 1955 года на выставке достижений Чехословакии много народа собралось возле стендов с прекрасным спортивным инвентарем. Тут было всё: и коньки, и мячи, и хоккейные клюшки, и мотоциклеты, и велосипеды. И каждый посетитель подолгу останавливался перед тем, что ему больше всего нравилось.
Остановился и я. Но не перед мотоциклетом и хоккейной клюшкой, а перед луком и коробкой длинных, красиво оперенных стрел. Лук и стрелы были сделаны, прямо скажем, здорово! Так здорово, что я очень пожалел, почему такие луки и стрелы не изготавливаются у нас и не продаются в магазинах. Я бы с удовольствием пострелял из лука. Это не менее интересно и увлекательно, чем стрельба из хорошей спортивной винтовки. Будем надеяться, что в скором времени у нас тоже привьется спортивная стрельба из лука.
Наверное, все в детстве делали луки. Но наверняка не все делали их как следует. Хотя бы потому, что это совсем не так просто, да и не все знают, как нужно делать. Я тоже делал в детстве луки. И очень неплохие. Даже составные луки, чуть похожие на двухслойную рессору. Высотой они были до полутора метров и при полном натяжении тетивы (я проверял их пружинными весами) давали усилие около пятнадцати килограммов. Очень трудно было делать хорошие прямые стрелы и жалко было ими стрелять: как бы куда не улетела. Потеряется, и весь труд пропадет. А стрелял лук далеко— метров на восемьдесят. Рукой забросить стрелу или даже камень такого веса — дело безнадежное.
Что же тогда говорить о настоящих луках, которые за пятнадцать тысяч лет своего существования были доведены до совершенства! В руках охотников они превращались в грозное оружие, способное соперничать с кремневым ружьем. Вспомните хотя бы об индейцах. Известно, например, что с помощью лука индейцы могли нанести серьезное поражение на расстоянии 80—100 метров. Из тяжелого индейского лука можно было стрелять на расстояние 275, 365 и даже 450 метров! Причем живая сила стрелы была такой, что стрела пробивала человека насквозь на расстоянии трехсот шагов. Более того, стрелы с каменными наконечниками могли навылет пробить туловище такого огромного животного, как бизон!
И ото в то время, когда копье, брошенное рукой человека, могло поразить добычу не далее как на 30–40 метрах. Нынешний мировой рекорд метания копья около 80 метров, но не надо забывать, что на таком расстоянии поражающее действие копья ничтожно.
Самострел.
Чем же объясняется столь большая сила действия лука? Ведь, кажется, он, как и копье, приводится в действие рукой. Дело в том, что стрела, пущенная из лука, вылетает не под действием силы руки непосредственно, а под действием весьма упругих тетивы и древка лука. По существу, и древко и тетива представляют собой пружину, лишь взводимую от руки. Чем быстрей сокращается такая пружина, тем больше начальный толчок и тем дальше и быстрей летит стрела. С помощью руки человек никогда не сможет создать столь же большой начальной скорости.
Вот тем-то и отличался лук от других современных ему орудий, что в нем, вероятно совершенно бессознательно, заложена очень важная идея, которой через много веков спустя стали широко пользоваться. Это — идея накопления и преобразования силы и энергии.
Лук и его дети — самострел, или арбалет, и баллиста — уже ушли из нашей жизни. Теперь их сыщешь только в музеях. Они уже давно заменены гораздо более совершенным оружием.
Баллиста.
Но все ли, чему научился человек, что человек изобрел в ту далекую эпоху, устарело столь же безнадежно?
Нет, далеко не все. Очень многими вещами мы пользуемся и по сей день. Очень многие производственные процессы, особенно в сельском хозяйстве, дошли до нас мало изменившись. И, несмотря на то что вещами этими и процессами пользовались непостижимо давно, несмотря на то что мы теперь открыли огромное количество тайн природы и накопили множество всяческих знаний и опыта, вещи, которые дошли до нас и которые мы широко применяем, мало изменились в сравнении со своими далекими предшественниками.
Я недавно видел фотографию медной кирки, найденной в Венгрии. Этой кирке ни много ни мало — 4500 лет. Но форма ее почти не отличается от форм современной!
Медная кирка, найденная в Венгрии.
Мало того, что по сей день мы пользуемся не только братьями и сестрами вещей и предметов, созданных тысячелетия назад, мы еще применяем и другие завоевания наших предков: они открыли множество очень важных производственных процессов.
И лук, который большинство из вас, конечно, не раз держало в руках, — свидетельство первых открытий человека, первых побед над противодействующими силами природы.
А сейчас мы пойдем дальше
Получилось это вот как. К нам в школу пришел новый учитель географии Яков Соломонович Минц. Вы не хуже моего знаете, как бывает, когда приходит новый учитель, да вдобавок такой, который каждый раз пишет в дневнике чрезвычайно неприятные вещи. И, конечно, мы стали с ним враждовать. Особенно мальчишки. Вызовет он кого-нибудь показать на карте мира Карпаты или Шпицберген, а отвечающий, словно нечаянно, перебирается через экватор и опять же, словно случайно, натыкается на Соломоновы острова.
— Как странно… — задумчиво говорит отвечающий; так, будто ни к кому не обращается. — Как странно… Соломоновы острова… Это не вы их открыли, Яков Соломонович? Или, может, ваш папа был знаменитым путешественником?