Разве такое могло вместиться в два месяца? Хотя я забыл — это же семнадцать лет, а не два месяца. А может быть, больше? Ведь скрипке уже двести сорок восемь лет. И разве со скрипки все началось? А с чего началось?

…Качаются, шумят зеленые волны, и мелькают на гребнях белые весла сиракузских трирем.

Звяк-звяк! — ударяют в такт цепи гребцов. Тирану Миносу везут украшения для удивительного дворца, из которого нет выхода.

Тут-тук! — возводят высокие стены, за которые можно войти, а назад нет выхода.

Скрип-скрип — бежит по папирусу перо Дедала.

— Зачем, мудрый всезнатец, возводишь дворец, из которого не улететь даже на твоих крыльях?

Звяк-звяк! — Дедал тоже раб.

— Зачем, мудрость, служишь злодейству?

— Мой Лабиринт прекрасен, а прекрасное не может быть присно злодейству.

Цок-цок! — ты слышишь, Дедал, шаги чудовища?

— Но Минотавр лишь скроет здесь от взглядов людских свое уродство!

— Зачем же ведут в страшный дворец семь невинных девушек и семь прекрасных юношей?

— Я не хотел этого — я мечтал построить неслыханное чудо!

— Дедал, ты слышишь стенания и крики в твоем чудесном дворце?

— Я только раб, а деспот всегда сильнее мудреца!

— Смотри, Дедал, никогда не давало свободы и добра повиновение мудрости тирану.

— Но я жажду искупления!

— Ты получишь его, отдав богам сына Икара…

— Нет, нет, возьмите лучше мою жизнь!

— С судьбой нельзя торговаться, корабль Тезея уже отошел от берегов…

— Нет, нет, нет! A-a-a!..

— Товарищ капитан, проснитесь!

Я открыл глаза и увидел, что машина стоит около моего дома. Шофер Леша легонько тряс меня за плечо. Комиссар дремал. Я вылез из машины, осторожно притворил дверцу, и «Волга» бесшумно унеслась.

На заснеженном пустынном тротуаре я стоял еще долго, но так и не вспомнил, с чего все началось. Потом махнул рукой и пошел спать — до утра осталось совсем мало времени.

Только что я разговаривал с Джо, и сейчас в голове у меня еще больше путаницы. Неплохо бы по-настоящему свихнуться, да не тут-то было! Очень уж мне страшно, и мысли вертятся вокруг одного: чем же все-таки кончится эта история? «Эл, — твержу я себе, — ты должен все как следует обдумать». Вот почему я взялся за перо — опишу то, что с нами произошло, может, от этого мозги прояснятся.

С Джо Мак-Суином мы дружим еще со школы. Мы живем в одном квартале, и до того, как Джо мобилизовали в армию, а меня — на флот, вместе работали в механической мастерской Крага. Но, расставшись, мы с ним регулярно переписывались, а когда вернулись в родной Парксайд, решили, как прежде, работать на одном предприятии.

Пока мы отсутствовали, на окраине нашего города открылся большой завод по производству пластмасс — «Тернбулз фабрикейшн», — вы, наверно, о нем слышали. Платили там большие деньги, поэтому мы надумали разузнать, не найдется ли и для нас какой работенки. Нас наняли с ходу. Теперь мне кажется, что именно с этого и начались все неприятности.

Пока я не перешел к главному, скажу несколько слов об Эгнес Слейтер. Это из-за Эгги Джо решил пойти работать на завод «Тернбулз». До армии Джо слегка приударял за ней, а когда вернулся домой, их отношения приняли серьезный оборот. И Джо вообразил, что для него самое лучшее устроиться на «Тернбулз», потому что, когда они с Эгги поженятся, хорошая зарплата будет очень кстати.

Меня определили в отдел перевозок — местечко не блестящее, однако получше того, что досталось Джо. Его приставили к «Иксу». На «Тернбулзе» много эдаких машин, которые тут называют «изготовителями», и самая из них большая — это «Икс». Убейте меня, если я знаю, что она там изготовляет. Наверно, какую-нибудь особую пластмассу. Эту таинственную продукцию отправляют на какой-то другой завод, где ее используют в производстве. Те, кто работает на этом «Иксе», знают только, что они обслуживают огромную, гениальной конструкции машину высотой в семь этажей, полностью скрытую от глаз стенами и опоясанную на каждом этаже узкими коридорами. Джо возненавидел ее с первой секунды.

— Этот их «Икс», — сказал мне Джо, когда мы в тот день к вечеру ехали домой. — Это же черт знает что! Они поместили меня на третьем этаже. Я сижу перед пультом управления в маленькой комнатушке со стеклянными стенами. На мое обучение ушло десять минут — от меня требуется только несколько простых движений. Все автоматизировано.

Понимаете, Джо из тех парней, которые любят работать головой. Ему нравится выискивать и разрешать всякие проблемы. А этот «Икс» напрочь лишил его такой возможности.

— В чем же заключается твоя работа? — спросил я.

— Пф! — фыркнул он. — Вот послушай, Эл. В восемь часов утра я втискиваюсь в эту каморку. В восемь часов десять минут я протягиваю руку и поворачиваю диск «№» до деления «сорок». В восемь двадцать я нажимаю кнопку под буквой «q». В восемь двадцать три я ставлю диск «№» обратно на ноль. В восемь часов тридцать одну минуту я достаю с полочки масленку и впускаю две капли масла — ровно две — в маленькое отверстие у основания пульта. В восемь сорок шесть я тяну на себя рычаг. В восемь сорок семь я возвращаю его на место. В восемь пятьдесят три я снова нажимаю кнопку под буквой «q». В восемь пятьдесят девять я поворачиваю диск «№» до деления «десять» и через секунду обратно перевожу на ноль. К этому времени часы уже показывают девять, и весь процесс повторяется заново.

— Без малейших изменений?

— Да, — ответил Джо. — Так оно и крутится до самого полудня. В полдень часовой перерыв на обед, после которого я возвращаюсь на свое место и тяну эту волынку до пяти. — Он вздохнул. — Вот что представляет собой моя новая работа.

— Джо, — спросил я, — а что происходит внутри машины, когда ты все это проделываешь?

— Насколько я могу судить, Эл, — ответил Джо, — ровным счетом ничего.

— Но как она все-таки работает?

— Будь я проклят, если я знаю! Мне об этом ничего не сказали.

— И ты ничего не слышишь в те минуты, когда крутишь диски и нажимаешь кнопки?

Джо отрицательно покачал головой.

— Ни звука, Эл.

Это было выше моего понимания.

— Очень странно, Джо, — проговорил я.

— Я тоже так думаю, — сказал Джо. — Тогда, у Крага, нам не попадалось ничего похожего.

Его, видимо, тяготила эта тема, поэтому я перестал его расспрашивать. Я рассказал ему о своей работе, которая заключалась в том, что весь день я заполнял накладные на перевозки грузов. Я, механик, — и накладные.

В тот вечер Джо с Эгги отправились в кино; по дороге они на минутку заглянули ко мне. Эгги не красавица, но в ней что-то есть. Я говорю не о фигуре, фигура-то у нее отличная. Я имею в виду другое. Ее энергичность, что ли. Хотя вы, быть может, назвали бы это честолюбием. Она деятельна до предела.

В тот вечер Эгги была необычайно оживлена. Выглядела она как картинка — на ней было красное платье, которое очень шло к ее черным волосам, и вся она искрилась здоровьем.

— Джо рассказал мне о своей работе, Эл, — сообщила она мне. — Это же великолепно!

У Джо был такой вид, словно он пытается сообразить, откуда у нее взялась эта идея.

— Я хочу сказать, — продолжала она, — что, по-моему, это великолепно, если такой большой завод, как «Тернбулз», открывает перед вами, ребята, столь широкие возможности! На таком солидном предприятии у вас великолепные шансы продвинуться и сделать карьеру.

— Угу, — сказал Джо. — Проработаешь пять лет, и тебе дадут повертеть еще несколько дисков.