– Ну, ты загнул!.. – вяло протянул Федя, почесывая затылок. – Философ по профессии?

– Нет, я менеджер по профессии и интеллектуал по сути своей, – ответил я.

– Оригинально он так говорит, – удивился Игнат.

– Если честно, не хотелось мне сейчас с вами разговаривать, уж простите меня за откровенность! – сказал я. – Но потом я решил кое-что рассказать, чтобы вы задумывались над происходящим, а не просто были потребителями только сегодняшнего дня! Ведь жизнь – балансирование на канате, где впереди – твое будущее, а сзади за спиной и особенно внизу – твоя смерть!

– Философ, – усмехнулся Игнат, – хоть сиди с карандашом в руке и записывай его афоризмы!

– Да, интересно говорит, – одобрил Федя, – только с нами пить не хочет…

– Что верно, то верно, – согласился Игнат, – не хочет…

– Вы меня слушайте, – продолжал я, – как в народной сказке говорилось: «Налево пойдешь – смерть найдешь, направо пойдешь – коня потеряешь».

– И что … что же нам делать?

– Что делать? Жить, заниматься своим любимым делом, если, конечно, оно есть у вас, любить и быть любимыми, хоть пытаться веселиться со своей семьей и друзьями, знакомыми, совершать подвиги или пытаться их совершать, если представится такая возможность… Мы с вами говорим почти о смысле жизни!

– В чем же ее смысл?

– Истина в вине! – усмехнулся Федя. – Выпьем?

– Истина в вине, как ранее говорилось, а не в водке, – заметил я, – я попытался вам ответить, что делать и зачем жить, надеяться, творить, созидать, создавать что-то…

Игнат махнул рукой, перебивая меня:

– Бред всё это… лучше выпей водки с нами? Вот тогда так хорошо на душе станет!

– Знаете, я не пью, сколько раз говорить, – недовольно ответил я, – чего тогда постоянно предлагать мне пить?

– А вот за выпивку я всех вас оштрафую! – услышал я рядом голос подошедшего тихо к нам милиционера. – Документы!

После внимательного изучения каждой страницы всех трех паспортов милиционер продолжал говорить, показывая на стаканы:

– Пьем в общественном месте?

– Я не пью, – ответил я.

– Ну, это надо еще доказать, – усмехнулся милиционер, – я вижу здесь три стакана…

И что в сумке?

Он начал рыться в сумке Игната, доставая оттуда две пустые бутылки водки, одну пустую бутылку пива и еще две, не открытые бутылки водки.

– Хороший штраф вам троим светит! – улыбаясь, известил нас милиционер. – Всем встать и за мной.

– Куда?

– В отделение!

– Но я не пил, могу дыхнуть, чтобы вы убедились в этом, – настаивал я, – я…

– Разговорчики отставить, – резко перебил меня милиционер, не отдавая никому из нас паспорта и идя по коридору.

– Стойте! – крикнул я ему. – А наши штрафы?

– Я приказал следовать за мной в отделение – ответил милиционер, даже не смотря на меня и продолжая идти в конец вагона.

Поняв, что он скоро уйдет с нашими паспортами, я крикнул вслед ему:

– Может, я штраф заплачу?

Услышав слова о штрафе, милиционер неожиданно для меня очень быстро остановился, поворачиваясь ко мне:

– Штраф? – спросил он. – Да, его нужно платить…

– Вот… возьмите, – я протянул милиционеру несколько банкнот.

После быстрого пересчета денег милиционер отдал мне забранные им три паспорта и удалился без всяких комментариев.

– Эх, хорошо, что отдал паспорта, – вздохнул Федя, когда я сел рядом с ними и отдал им их паспорта.

– Спасибо, – сказал Игнат мне.

Последующие полчаса прошли в молчании к моему счастью…

Поезд несся на большой скорости, я сел у окна. Ветерок через приоткрытое окно обдувал мое лицо.

Внезапно повеяло холодом… Холод шел не из окна, не считать же легкий ветерок таким холодным, что у меня мурашки пошли по телу и появилась дрожь?..

Воздух в вагоне наполнился туманом… Я прикрыл окно, массируя похолодевшие пальцы рук.

– Тебе холодно, что ли? – спросил Игнат.

– Да, а тебе не холодно?

– Не-а, – ответил тот, попивая пиво, – кто пьет, тому не холодно даже в лютую зиму.

– Но сейчас не зима, а мне что-то холодно стало, – заметил я.

По коридору вагона слышны были шаги каких-то пассажиров, но никто из них не говорил.

Появление новых пассажиров озадачило несказанно меня.

Вообще-то я человек не верующий, в мистику тоже не верю и не люблю книг и фильмов о мистике и всякой там чертовщине, но сейчас, взглянув на нескольких пассажиров в коридоре, наполненном вдруг туманом, я вздрогнул, подумав о самом невероятном…

Сказать, что рядом со мной и двумя собутыльниками стояли живые люди, было бы не совсем верно, если считать только контуры их тел настоящими полностью телами людей.

Какие-то нечеткие, как облака, белые тени…

Их лица полностью были окутаны туманом, поэтому их в сущности различить весьма трудно.

Можете мне не верить, говорить, что я выпил водки и потом еще пива вместе с двумя собутыльниками, но я говорю чистую правду и только правду, будто я стою перед судьей и даю клятву: говорить правду и только правду, клянусь говорить одну правду и ни слова лжи!

Трое контуров людских тел стояли рядом с нами, остановившись у окна в коридоре.

Я предполагаю, что они стояли спиной к нам, судя по туманным контурам их тел.

Стояли они молча и не двигались.

Игнат и Федя, увидев вошедших, тоже очень удивились, потирая лбы и думая, что совсем уж напились, когда всякая жуть начинает мерещиться!

– Уважаемые, – сказал Федя, обращаясь к вошедшим контурам (так будем звать с позволения нашего дорогого читателя вошедших), – куда едете? Далеко или нет?

Его вопрос повис в воздухе, оставшись без ответа.

Такой идиотской физиономии, как у этого Феди в тот момент, я никогда не в жизни не видел. Особенно, когда он далее встал и попытался дотронуться до одного контура.

– Это… что… смерть? – воскликнул Федя, делая шаг назад и беспомощно смотря на нас с Игнатом.

– Почему? – задал не к месту вопрос Игнат, зная, что на него никто не ответит.

– Я захотел дотронуться до… этого… – прошептал Федя, – а моя рука как бы…. как бы прошла сквозь него всего…

– Как… прошла? – Икнув, спросил Игнат.

– А ты сам попробуй, – предложил Федя, показывая рукой на молчащих контуров у окна. – Попробуй, не бойся, током не ударит…

– Тогда, может, ты? – спросил Игнат, обращаясь ко мне с надеждой, что я что-то смогу выяснить. – Мне… не хочется…

После короткой паузы я, набравшись храбрости, медленно встал, подходя к контурам.

– Ну, смелей! – подбадривал меня Игнат.

– Смелей током не ударит, – шепотом почему-то произнес Федя.

Я вытянул правую руку в направлении одного контура, слегка касаясь его.

– Ну?! – нетерпеливо спросил Игнат.

– Ну, что там?

Не ответив, я протянул правую руку далее в сторону окна и с ужасом обнаружил, что моя рука виднеется, выступая на длину мизинца из контура!..

То есть, если мне поверит сейчас мой дорогой читатель и не подумает, что я спьяну написал какую-то чушь, ситуация была крайне фантасмагоричной и выглядела таким весьма странным образом: моя рука легко, как острый металлический нож, прошла сквозь тело (или содержимое) этого контура и я видел выступающие пальцы моей руки с противоположной стороны контура!

Что делать?! Стоять так, вытянув руку, и чего-то ждать?! И что это за контур такой неживой рядом со мной стоит? Призрак, что ли?!

– Ну, что там?

Я не ответил на вопрос.

– Ну, что?!

Вновь не ответив обоим собутыльникам, я попытался отойти от контура, смотря на пальцы моей правой руки. И на этот раз моя правая рука, уподобясь острому ножу, легко прошла сквозь весь молчащий контур!

– Это призрак… – шепотом ответил я Игнату.

Оба собутыльника встали, как по команде, уставившись на меня и открыв рты.

Я уселся у окна, где и сидел ранее, больше ничего не говоря и продолжая смотреть на контуры.

После некоторого молчания Федя и Игнат сели поближе к окну напротив меня, стараясь не смотреть на контуры.