Не удивительно, что походы половецких отрядов во время феодальных войн обычно сопровождались грабежами и насилиями. От их налетов страдали даже княжеские столицы, не говоря уже о неукрепленных селах и деревнях. Так, во время междоусобной войны 1152 г. князь Юрий Долгорукий «пусти Половци к Чернигову воевать. Половце же пришедыпим к городу много полона взяша и Семынь пожгоша», «острогъ зажгоша, перед-городье все», а затем и «городъ пожгли». В 1154 г. опять в качестве союзников князя Юрия Долгорукого половцы разорили окрестности Переяслав-ля: «много зла створиша Половци около Переяславля, и пожгоша села вся». Половцы уводили в свои «вежи» тысячи пленных, которые считались самой ценной добычей. Массовый увод населения в половецкий плен превратился в настоящее бедствие. О размерах этого бедствия дает некоторое представление летописная запись 1160 г. о походе половцев на Смоленск: «Много зла створиша Половци, взяша душь боле тмы (более 10 тыс, —
ПСРЛ, т. II, стб. 357, 438, 458, 472 и др.
В. К.), а иныя исекоша» . При описании русских походов в степи летописцы часто упоминают об отбитых «колодниках», о «полоне».
В 40—60-х годах XII в. участие половецких отрядов в междоусобных войнах стало постоянным явлением: редкая усобица обходилась без того, чтобы тот или иной князь не приглашал к себе на помощь «поганых». Летописи этого времени буквально пестрят упоминаниями о совместных походах половецких отрядов и дружин враждующих князей; половцы принимали участие в феодальных войнах в 1147, 1148, 1149, 1150, 1151, 1152, 1154, 1160, 1161, 1162, 1167 гг.2. Появление в русских землях «союзных» половцев чередовалось с набегами на пограничные области их «диких» собратьев: кочевники использовали благоприятную для них обстановку, когда русские князья были заняты усобицами, для грабежей и захвата пленных. Летописец указывает на прямую связь половецких набегов с усилившимися усобицами: «оуведавше Половци, оже князи не в любви живуть, шедгле в порогы, начата пакостити». Князьям пограничных со степью областей приходилось организовывать походы, чтобы отбить кочевников. Однако, в отличие от походов Владимира Мономаха, эти походы уже не имели общерусского характера и преследовали ограниченные цели; вытеснить половцев за пределы русских земель или отбить награбленную добычу и пленных. В глубь половецких степей русские дружины теперь не ходили. Для борьбы с набегами князья старались привлечь «своих» кочевников — «черных клобуков» (берендеи, торки и др.), заселявших Поросье и другие области на южной степной окраине и признавших власть киевских князей. Так, осенью 1155 г. «придоша Половци и воеваша Поросье. Василъ-ко же с Берендичи спостигъ, изби е, а друтыи изоимаша». В 1162 г. половцы, напавшие на Поросье, были снова разгромлены черными клобуками. По сообщению летописца, «придоша Половци мнози к Гюргеву, и взяша вежи многи по Роту…, Черные же Клобукъ весь съвъкупившеся, ехаша по них, и постигоша я на Реи, и многи биша их, и полонъ весь отимаша оу нихъ, и самехъ изоимаша боле 500, яша же и два княжича». В 1160 г. князь Изяслав «с Берендичи и с Каепичи пусти на Половци ити…, доехавше ихъ, нача я бити и много ихъ избиша, а другыя руками изоимаша и люди отполониша своя, иже бяху Половци поймали» 3.
Таким образом, и после победоносных походов в степи князя Владимира Мономаха и его сына Мстислава половецкая опасность не была полностью ликвидирована. Половецкие «наезды» на Русь продолжались, но уже преимущественно не в форме самостоятельных набегов на пограничные области, а в форме участия в феодальных войнах русских князей.
Вместе с призывавшими их князьями половецкие отряды заходили далеко в глубь русских земель: к Галичу, Чернигову, Смоленску. Отдельные половецкие отряды, по-видимому, постоянно находились в русских землях, переходя на службу от одного князя к другому. Недаром летописец отмечает, что в 1165 г. «Василько Ярополчичь иаби Половци на Руси (курсив мой. — В. К.), много же ихъ руками изоима, и обогатшпас дружина его оружьемъ и конь, и сам искупа много има на нихъ»
Длительные междоусобные войны 40—60-х годов XII в. не только создавали условия для постоянного вмешательства половецких ханов в русские дела, но и позволили половцам, значительно ослабленным русскими походами конца XI — начала XII в., накопить силы для нового наступления на Русь. В степях сложилось сильное объединение кочевников, во главе которого стоял половецкий хан Кончак. В 70-х годах половцы значительно активизировались. Они снова «начаша пакостити» на степной границе. С этим, видимо, связан большой поход князя Мстислава, о котором летописец сообщает под 1170 г.
Поход был задуман как общерусское мероприятие: в нем участвовало 13 самых влиятельных русских князей и «инии мнози». Целью похода, судя по летописному рассказу о нем, было овладение путями к Черному морю, захваченными кочевниками. «Оже оу нас и Гречьскии путь переступаюче, и Солоныи и Залозныи, — обращался ко всей «братье» киевский князь Мстислав, — а лепо ны было, братье, поискати отецъ своихъ и дедъ своих пути» 2.
2 марта 1170 г. объединенное войско русских князей вышло из Киева. Половецкая орда не приняла боя и «побегоша, лишившеся женъ и детии». Началось преследование («поехаша вборзе по нихъ»). Половецкие «вежи» были разгромлены «на Оугле, реце, а другые по Снопороду». Наконец, половцы были настигнуты у Черного леса, «и ту, притиснувше к лесу, избиша е, а ины руками изоимаша. Бастии же инии мнози гониша по них и за Въсколь бьюче и, толико взяша полона множьства, якоже всимъ Рускимъ воемъ наполнитися до изобилья и колодникы, и чагами, и детьми их и челядью, и скоты, и конми; христианы же отполонивше, пустиша на свободу вси» 3. Однако возобновившиеся усобицы помешали закрепить этот большой успех, и вскоре половцы снова «много зла створивше, люди повоеваша», приняв участие в феодальной войне.
В 1172 г. несколько половецких орд обрушились на русское погра-ничье. По словам летописца, «приде множьство Половець, разделившеся на двое, однии поидоша къ Переяславлю и сташа оу Песочна, а друзии пои-доша по оной стороне Днепра Кыеву и сташа оу Корсуня». Пока князь Глеб Юрьевич вел переговоры с «переяславскими» половцами на левобе-
режье Днепра, «корсуньские половци» (как их называет летописец) предприняли опустошительный набег на Киевскую землю: «ехаша на Кыевъ воевать, и приехаша къ Полоному к граду Десятиньному и къ Семьчу и взята села безъ оучьта с людми и с мужи и съ женами и коне и скоты и овьце погнаша вь Половьце». Брат киевского князя — Михалко с переяславской дружиной («сь ним Переяславець сто») и полуторатысячным отрядом берендеев напал на отходивших с полоном половцев и в нескольких сражениях разгромил их по частям, причем «яша ихъ руками полъторы тысяче» и отбил «полон» .
В 1173 г. половцы предприняли новый поход на Киевскую землю, но опять неудачно: «Тоя же зимы придоша Половци на Кыевьскую страну и взяша множьство селъ за Кыевомъ с людми и скоты и с коньми и поидоша со множествомъ полона в Половьце». Князья Михалко и Всеволод с отрядами берендеев и торков «поехаша по дорозе по нихъ и оустетоша я с полономъ и бишася с ними…, онехъ избиша, а другыя изьимаша и полонъ отяша, 4 ста чади» 2.
В следующем 1174 г. снова «начаша Половьци пакость творити по Рьси». Половецкие ханы Кобяк и Кончак подступили к Переяславлю. Князь Игорь Святославович «совокупивъ полкы свои и еха в поле за Воръсколъ». Поблизости от Переяславля произошел бой между его войском и половецкой ордой, опять закончившийся полным поражением кочевников. По-видимому, половцы не оказали сильного сопротивления. По словам летописца, «бе рать мала, и темь не оутерпеша стати притиву Игореви, и тако побегоша (половцы. — В. К.), весь полонъ свои пометавъше». Дружина Игоря преследовала отступавших половцев, и, «постигъше, онехъ избивше, а иныхъ изьимаша».
Таким образом, половецкие набеги первой половины 70-х годов были довольно частыми, но, как правило, успешно отбивались силами пограничных русских княжеств и отрядами «служилых» черных клобуков и берендеев. По своей силе половецкие орды этого времени не шли ни в какое сравнение с полчищами кочевников конца XI в., когда для обороны от них южных границ киевским князьям приходилось собирать полки из многих областей Руси, вплоть до далекого северного Новгорода.