– Ладно, – сказала я, – В любом случае, это ничего не меняет. Я своего решения не изменю.

– Какого решения? – Витя встревожился.

– Не бойся, мстить я не собираюсь ни тебе, ни твоей семье, – я ухмыльнулась.

– Я не об этом. Что ты решила?

– Тебя это не касается, – ответила я. – Я не хочу больше принимать участие в ваших играх и комбинациях, тем более в качестве «наживки». Я рада, что мы всё выяснили. Возвращайся к своей жене, заведи себе новых любовниц, стриптизёрш или кого там ещё. Меня это больше не касается. Я больше никогда не хочу с тобой встречаться. А с твоим «другом» тем более! – я сделала ударение на слове «друг» и встала из-за стола.

– София, постой, – Витя рванул за мной и попытался удержать меня за руку.

– Не надо, Витя, не драматизируй, – сказала я спокойно. – Между нами ничего нет, и быть не может. Прощай.

Я усмехнулась, высвободила свою руку и поспешила уйти.

– Я приду завтра, – крикнул Витя мне вслед, – и послезавтра. И буду приходить столько, сколько потребуется, пока ты снова не поговоришь со мной. Ты слышишь, София!

Я скрылась за сценой и прошла снова к Алексу, чтобы окончательно попрощаться. Затем зашла в гримёрку, забрала свои вещи и вышла через чёрный ход. Выйдя на улицу, я села в такси и уехала на квартиру, чтобы провести в ней последнюю ночь. Завтра я уезжала домой, в свой родной город. Я уходила, чтобы больше никогда не возвращаться в этот клуб, где меня так подло и так грязно использовали; и в эту квартиру, где он мог найти меня и запудрить мозги своими сладкими речами и псевдо-признаниями. А я всего лишь слабая женщина: в какой-то момент я могла поверить и сдаться, и снова стать дежурной девочкой по вызову для мужчины, которого я полюбила. Но, самое главное, я убегала от своего главного, заклятого врага Игоря. Я понимала, что ничем и никем не была защищена от него, находясь здесь, что он мог в любой момент найти меня и сделать всё, что захочет: опять изнасиловать или вообще убить. Я ненавидела его и боялась до смерти.

И я очень беспокоилась насчёт Ксюши. Она была в не меньшей опасности, продолжая встречаться с этим монстром в человечьем обличии. Поэтому в воскресенье, когда девочки провожали меня на вокзал, я сказала ей:

– Ксюша, будь осторожна с Игорем. Он совсем не тот, за кого себя выдаёт.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Ксюша.

– Он опасный человек, – повторила я. – Будь внимательна с ним и осторожна, ладно? Натали, береги нашу Ксюшу, – обратилась я к Натали.

– Ты меня пугаешь, Соня, – сказала Натали. – Что у вас произошло?

– Ничего, – успокоила я подруг, – просто я узнала его несколько с иной стороны, чем Ксюша. Потом как-нибудь расскажу. Но не теперь. Ещё увидимся. Не знаю, правда, когда. Я ещё не решила, чем буду заниматься дальше, вернусь ли обратно в Киев на учёбу. Но я с вами не прощаюсь. Ещё обязательно встретимся. Не плачь, Ксюша, не надо. Моя добрая, ласковая Ксюша. Ты нежный цветок, тебя надо любить, беречь и лелеять. Уходи от Игоря, он не тот, кто тебе нужен.

– Хорошо, – всхлипнула Ксюша у меня на плече. – Если ты так хочешь.

– Да, я так хочу, – сказала я, – это для твоей же безопасности и для моего спокойствия. Всё, девочки, мне пора. До свидания. Натали, родная моя.

Я поцеловала их на прощание и прыгнула в автобус уже перед самым отправлением.

– Я люблю вас, мои дорогие подружки, – крикнула я. – Скоро позвоню.

– Мы тебя тоже любим, – крикнула Ксюша, вытирая мокрые от слёз щёки.

– Приезжай к нам, – крикнула Натали.

Я прошла на свободное место, села и глянула в окно. На платформе стояли, обнявшись, мои дорогие подружки и махали руками вслед уезжающему автобусу. Сердце защемило от тоски, и от дурного предчувствия.

«Я просто очень устала и вымоталась за последние недели, вот и мерещится что зря», – подумала я.

Но неприятный холодок продолжал беспокоить где-то в области желудка, и не хотел отпускать. Я уткнулась носом в окно и попыталась себя отвлечь. Не хотелось сейчас ни думать ни о чём, ни решать никакие сложные задачи и ребусы. Хотелось отключить мозг и отдохнуть.

22.

Вернувшись домой, я попросила родителей ни о чём меня не спрашивать и просто оставить в покое. Я лишь сказала, что рассталась с любимым человеком, что мне очень тяжело, и что меньше всего мне сейчас нужны расспросы и выпытывания. Спасибо, домашние меня поняли и обеспечили мне полный покой.

Первые дни я вообще никуда не выходила, никого не хотела видеть. Я сидела в своей комнате, перебирала в памяти воспоминания, и слёзы нескончаемыми потоками лились из моих глаз. Мне было обидно и гадко от того, что со мной так обошлись, что об меня вытерли ноги, втоптали в грязь, ещё и проехались катком для пущей уверенности, чтоб уже не поднялась. Мне было вдвойне обидно и больно, потому что я продолжала любить Виктора. Ничего не могла с собой поделать. Даже сейчас, после всего, что он мне сделал, я с тоской и любовью вспоминала наши ночи, его нежность, наши стоны и вздохи, наш «супер-секс». Какое лицемерие, какая подлость! Спать со мной, терять рассудок от бешеных оргазмов, говорить такие нежные слова, и быть готовым в любой момент отдать меня в руки головорезов, хоть прямо из постели. Я рыдала и проклинала тот день и тот час, когда встретила его.

С ужасом и отвращением я вспоминала последнюю встречу с Игорем в квартире девочек. Я содрогалась всем телом при одном воспоминании о том кошмаре. Синяк на лице потихоньку сходил, мои раны и вывихи понемногу заживали.

Прошло ещё несколько дней. Моё тело почти полностью излечилось, следов насилия практически не осталось. Только душа моя не излечилась, сердце не успокоилось. Мой мозг закипал от возмущения. Боль и стыд постепенно сменились гневом.

За ту неделю, что я провела дома, я много выплакала горьких слёз обиды, и много всего передумала. Неужели я вот так возьму и откажусь от свих первоначальных желаний?! Неужели я просто закончу свой колледж, получу никому не нужный диплом и вернусь домой, как побитая собака – зализывать раны?!

«Конечно, – думала я, – эти сволочи, эти животные в штанах унизили и растоптали меня, как женщину, серьёзно подорвав мою самооценку и веру в себя. Но я не хочу отдавать им победу, не хочу быть поверженной их преимущественной силой и вседозволенностью. Теперь я просто обязана добиться успеха, стать богатой и знаменитой. Я должна подняться над ними всеми! И цена в данном случае не имеет значения!»

И вот тут бы кто-то должен был появиться и сказать: «Остановись, София! Ты выбираешь неверный путь, очень тяжёлый, тернистый, и совсем не обязательно он приведёт тебя к победе. Оставь всё как есть. Твоё счастье ещё ждёт тебя, но не там, не в том иллюзорном мире, куда ты так стремишься. Там всё неискренно, всё ложь и неправда. Твоя цель, путь к ней и победа, в конце концов, опустошат тебя, иссушат твою душу. Остановись. Подумай ещё».

Но, к сожалению, никто не пришёл и ничего такого мне не сказал.

Господи, как мне нужна была сейчас Тома. Как я хотела, чтобы рядом оказалась моя дорогая, моя бесценная Томочка и посоветовала бы мне. В голове моей уже назревало решение, пока только размытое, далёкое. Но мне очень нужен был совет моей Томы. Вот, как она сказала бы, так я и поступила бы. Но её рядом не было.

Зато вскоре произошёл забавный случай – мелкий, незначительный, но решивший мою дальнейшую судьбу.

Роясь как-то в сумочке в поисках помады, я наткнулась… на что бы вы думали? На чёрную визитку с золотыми буквами. Я уже и позабыла давно о ней. И вот сейчас она сама попала мне в руки. Достав её из сумочки, я очень удивилась. Ведь я не встречала её целый месяц, с того самого дня, когда впервые повстречала Вениаминова Михаила Васильевича. Где она могла быть всё это время, и почему я её нашла только теперь? Для меня это оставалось загадкой.

«Ах, Томочка, Томочка, – пронеслось у меня в голове, – мне так нужен был твой совет. Если бы ты наотрез запретила мне это делать, я послушалась бы тебя и порвала бы тотчас эту карточку. Но тебя рядом нет. А если я не сделаю этого прямо сейчас, то потом уже вряд ли решусь».