Надо отдать должное Винсенту Пламмеру: он действовал довольно оригинально. Но если хотя бы половина из того, что рассказывал о нем дядя, правда, то этот донжуан отшлифовал свои методы обольщения много лет назад. К тому же он, вероятно, догадывался, что именно эту потенциальную жертву ему не так-то просто будет завоевать.

— Ах, Нора, Нора. — В его голосе звучала укоризна. По крайней мере, он отказался от официального обращения «мисс Даймонд», которое раздражало Нору, как скрип железа по стеклу. — Какая же вы, однако, колючая штучка!

— Послушайте…

— Винс, дорогой, неужели это ты? Глазам своим не верю!

Нора с некоторым злорадством наблюдала, как застыло лицо Винсента, когда их разговор прервал жеманный женский голосок. Воспользовавшись случаем, который, наверное, ниспослал ей сам Господь, она метнулась в сторону, схватила за руку Глорию и поволокла ее прочь от изумленного и недоумевающего Лесли Грэхэма, прежде чем кто-либо из них успел произнести хоть слово.

— Ради Бога, Нора! — в ужасе прошептала Глория. — Что ты делаешь? Это же неприлично!

— Я знаю, — ответила Нора, не сбавляя шага и уводя кузину в самую гущу толпы гостей. — Глори, прости меня, я очень сожалею, что так вышло, но у тебя еще будет возможность поговорить с Лесли, а мне было просто необходимо сбежать от этого ужасного типа. Он…

— Кто? Винсент Пламмер? — Глория оглянулась. — Да, согласна, это удивительный мужчина, — восхищенно произнесла она.

— Ты прекрасно понимаешь, я совсем не то имела в виду.

Девушки остановились перевести дух и оказались рядом с двумя дамами среднего возраста, увешанными бриллиантами, как рождественские елки игрушками.

— Да, я знаю, Нора. — Глория положила руку на плечи кузины и участливо заглянула ей в лицо. — Но я думала, что сейчас тебе как раз нужен кто-то вроде Винсента Пламмера… ну, понимаешь, легкий флирт на один вечер, просто, чтобы поднять настроение.

— Поднять настроение? Ты шутишь? — Нора недоверчиво воззрилась на кузину. Интересно, с какой планеты свалилась эта наивная простушка! — Такой поднимет настроение, как же! Да ты хотя бы понимаешь, что по отношению к женщинам этот Винсент Пламмер — самая настоящая бомба с заведенным часовым механизмом! По-моему, чтобы это понять, достаточно взглянуть на него всего один раз! Ему следовало бы повесить на спину плакат с надписью: «Оставь надежду всяк сюда входящий».

— Оригинальное предложение, — раздалось прямо над ее ухом, — однако я пока не собираюсь его принять.

О нет, только не это! Нора на секунду зажмурилась, прежде чем набралась смелости обернуться. Она же видела, как округлились глаза Глории при последних словах ее язвительного монолога, но решила, что кузина просто шокирована ее горячностью, а оказывается, предмет их разговора стоял у нее за спиной!

— Прошу прощения. — Она действительно допустила бестактность. — Я не знала, что вы здесь, — виновато добавила Нора, поворачиваясь к нему лицом.

— Эту маленькую деталь я уже и сам понял.

Винсент Пламмер был зол, по-настоящему зол. Однако он по-прежнему держал себя в руках, отметила про себя Нора. Застывшее лицо ничего не выражало, глаза превратились в два осколка серого гранита, только на высоких скулах выступил румянец, выдавая кипящий гнев.

— Но упомянутая бомба с часовым механизмом не глухая и не тупая. Наверное, мне следовало бы пожелать вам приятно провести остаток вечера и с этой любезной фразой удалиться. Но к сожалению, я далек от совершенства и временами веду себя не как джентльмен. Сейчас как раз один из тех случаев. — Значит, он все слышал, от начала до конца. Сердце Норы билось так сильно, что она бы не очень удивилась, если бы оно выскочило из груди. — Без сомнения, вы — самая грубая и невоспитанная особа, какую я имел несчастье встретить, — продолжал он с пугающей мягкостью, от которой у Норы побежали мурашки по спине. — Уверен, я далеко не первый, кто пришел к такому выводу. К сожалению, вы вовсе не так привлекательны, как мне показалось, несмотря на вашу смазливую внешность. Вот теперь, высказавшись, я могу со спокойной совестью пожелать вам приятного вечера и удалиться.

Ты сама виновата, нашептывал Норе противный внутренний голос. Да, все справедливо, она действительно заслужила его отповедь, но от этого было не легче. Особенно больно ранило колкое замечание о ее непривлекательности.

Не в состоянии произнести ни слова, девушка молча взирала на Винсента Пламмера расширенными, полными страдания глазами, пока он спокойно и без особого труда разрушал хрупкий фасад благополучия, который она пыталась возвести все последние месяцы. А потом Нора в отчаянном порыве повернулась и бросилась бежать через весь зал в тускло освещенный сад, не останавливаясь до тех пор, пока не оказалась в его самом темном дальнем углу. Девушка услышала за спиной:

— Какого черта?..

Однако, хотя голос разума уговаривал Нору остаться и попытаться достойно выйти из этой ужасной ситуации, сердце разрывалось на части и не было сил бороться.

Нора и так знала, что непривлекательна. Она так мало значила для Брайана, что тот не постеснялся устроить из их разрыва публичный спектакль. Рана, нанесенная ее достоинству, была все еще свежа и боль ничуть не притупилась, как бы Нора ни пыталась утверждать обратное. Нет, она не забыла Брайана, не пережила его предательство — то, что он с ней сделал, забыть невозможно. А Хильда… О, Хильда, как ты могла так поступить?

Удалившись на порядочное расстояние от дома, Нора оказалась в небольшой беседке, образованной кронами деревьев. Не в силах больше сдерживаться, девушка бросилась на густую траву, и ее тело затряслось от бурных рыданий.

Она не сделала ничего плохого. Так почему же ей так тяжело, в то время как Брайан и Хильда остались безнаказанными? Эти двое наслаждаются жизнью, а Нора превратилась в калеку, душевную развалину. Как же это несправедливо…

Когда чья-то рука коснулась ее плеча, Нора подумала, что это Глория, — милая, добрая Глория отыскала ее. Однако у нее не было сил даже повернуть голову. С одной стороны, она страшно злилась на самое себя за то, что не смогла сдержаться, а с другой — не утихающая ни днем, ни ночью боль побуждала ее не просто плакать, а выть, визжать и брыкаться.

— Ну, ну, успокойтесь. — Сильные руки подняли ее с земли и обняли, словно убаюкивая, и вдруг Нора безошибочно определила знакомый запах. Винсент Пламмер. О Боже, только не он! — Простите меня, Нора. Я не знал про вашего жениха, — тихо сказал он.

Неужели Глория рассказала Винсенту Пламмеру ее позорную историю? Эта мысль отрезвила Нору, как ведро холодной воды, и бурные рыдания стихли.

Она еще некоторое время стояла, спрятав лицо на груди Винсента Пламмера: ей просто не хватало храбрости посмотреть ему в глаза. Наконец она все-таки решилась.

— Что… что вы имеете в виду? — прошептала девушка. И вновь при виде этого мужчины ее сердце ускорило свой ритм.

— Глория сообщила, что ваша свадьба должна была состояться несколько месяцев назад, но ее отменили в самый последний момент. — И, помолчав, он мягко добавил: — Если бы я знал, то не высказался бы столь… категорично.

Именно эта мягкость задела Нору больнее всего. Она чувствовала, что Винсент Пламмер не из тех мужчин, которые приносят извинения, и сразу поняла, что он ее просто жалеет. А это было еще унизительнее. Нора была сыта жалостью по горло. В конце концов, она же не какой-то обломок кораблекрушения. Она выживет и докажет всем, что они ошибались!

Нора подняла голову, отстранилась от него и попыталась привести в порядок прическу, или, вернее, то, что от нее осталось. Узел на затылке так растрепался, что она решила распустить волосы.

— Вы хотите забрать свои слова назад? — спросила она с вызовом. Смущение и обида в ее глазах не укрылись от проницательного взгляда Пламмера. Да, в мужестве ей не откажешь, мысленно признал он.

— Нет. — Посмотрев на девушку из-под прищуренных век, он задержал взгляд на ее полных чувственных губах. — Нет, не хочу. Я по-прежнему считаю, что вы грубая, невоспитанная и агрессивная. Просто теперь я понимаю, что у вас есть на то некоторые основания, вот и все.