Раздался негромкий голос:

– Крахмал – вещь отличная, но только в умеренном количестве, Ворсестер, только в умеренном, ради всего святого! Я полагал, что Джордж довел это до ваших ушей?

Голос был совсем тихий, но, услышав его, Перри резко повернул голову и даже привскочил. Голос принадлежал тому самому господину, который гнал тех самых гнедых и который носил плащ с пятнадцатью пелеринами. Сейчас этот господин беседовал с неким изысканным джентльменом, у которого был необыкновенно высокий воротник и яркий шейный платок. Услыхав обращенные к нему слова, джентльмен с высоким воротником покраснел и сказал:

– О, Джулиан, чтобы черт вас побрал!

И как бывает, когда не прекращаются злосчастья, оттого что Перри вздрогнул, он непроизвольно дернул вожжи, и фермерская лошадка стала пятиться назад. Перегрин сразу же попытался ее остановить, но слишком поздно: правое крыло его двуколки резко задело левое крыло чужого экипажа. Перри готов был выругаться от отчаяния.

Джентльмен, сидевший в пострадавшем экипаже, повернулся к Перри, и его брови взлетели вверх от изумления.

– О мой столь дорогой сэр, – начал он и вдруг замолчал. Удивление сменилось смирением. – Мне надо было бы знать, – сказал он. – В конце концов вы ведь обещали, что мы обязательно встретимся, разве не так?

Все это было сказано очень спокойно. Однако Перри, вспыхнувшему от досады, показалось, что сейчас на него устремились взоры всех находившихся вокруг них. И впрямь, джентльмен с высоким воротником высунулся из своего экипажа и во все глаза смотрел на юношу. Перегрин выпалил:

– Я даже не коснулся вашего экипажа, сэр! А если и так, то совершенно случайно!

– Конечно, – вздохнул его мучитель. – Именно об этом я и сожалею. Не сомневаюсь, что вы все делаете случайно.

– Но что случилось? Что вы там говорите, Джулиан? – потребовал разъяснений лорд Ворсестер. – Кто этот юноша?

– Один мой знакомый, – отвечал ему джентльмен в кабриолете. – Незваный, но тем не менее чертовски часто мне встречающийся.

Перегрин изо всех сил старался удержать лошадь, которая почему-то его не слушалась. Пусть ему не удастся найти другого места, но здесь он ни за что не останется! И он произнес:

– Я избавлю вас от своего присутствия, сэр!

– Благодарю вас, – промолвил его обидчик, чуть улыбаясь.

Двуколка благополучно выбралась на дорогу и теперь с чрезвычайной осторожностью продвигалась сквозь плотную толпу.

К этому времени в первом ряду экипажей не оставалось ни единой щелочки, в которую можно было бы втиснуться.

Немало помучившись, Перри уже начал сожалеть о своей поспешности. И только он было собрался повернуть влево, заметив вдруг освободившееся в ряду карет пространство, как ему приветливо замахал рукой какой-то молодой человек в отличном дорожном костюме. Он предложил Перри подъехать чуть ближе к почтовой карете справа и освободил побольше места для кабриолета Перри.

Перегрин с благодарностью принял это предложение. После некоторых его маневров и протестов, которые высказали ему несколько мужчин, сидевших на крыше почтовой кареты, Перри освободил нужное для экипажа место и теперь мог быть спокойным.

Владелец элегантного наряда производил впечатление человека весьма дружелюбного. Лицо у него было круглое и расплывалось в улыбке, а в глазах затаилось что-то шаловливо-жуликоватое. Одет он был в синий однобортный сюртук с длинной талией и синий жилет с темными полосками шириною в дюйм. Под плащом и жилетом виднелись плисовые бриджи, завязанные и украшенные розетками у колен. На ногах красовались короткие сапоги с очень длинными отворотами. А вокруг шеи был потрясающий галстук из белого муслина в черный горошек. Поверх всего сей тоный весельчак носил дорожный плащ из белой шерстяной ткани. Сейчас этот плащ был небрежно распахнут. На нем было два ряда карманов, из одного торчал носовой платок от фирмы Белчер, плащ украшало несчетное множество пелерин и немалый букет цветов.

Когда молодой человек убедился, что, несмотря на жалкий вид двуколки и старомодный наряд, Перри был отнюдь не заезжий новичок, он не замедлил завязать с ним разговор. Через пару минут Перри уже знал, что зовут его собеседника Генри Фитцджон, что живет он на Корн-стрит, что совсем недавно окончил Оксфорд, а в Тистлетон Гэп приехал, надеясь встретиться тут со своими друзьями. Однако, то ли потому, что они еще не подъехали, а может потому, что в такой огромной толпе он просто не смог их найти, пока что они не встретились. И ему пришлось искать себе место в одиночку, иначе бы он вообще мог упустить шанс увидеть этот замечательный бой.

На всех его одеяниях были эмблемы клуба «Четыре коня», членом которого, как он наивно доложил Перри, он был избран как раз в этом году.

Генри поставил в этом бою на чемпиона. Как только он узнал, что Перри никогда еще чемпиона не видел, собственно, как и никого из знаменитостей, присутствовавших на этом зрелище, Генри тут же взялся рассказать Перри о всех, кто представлял собою что-то интересное. Вон там стоит Берклей Кравен, один из обладателей почетных призов. А рядом с ним, ближе к рингу, – полковник Хервей Эстон. Эстон же – один из закадычных дружков самого герцога Йоркского и очень любит бои на ринге. А вон того, несколько полноватого мужчину с сутулыми плечами, который сейчас подходит к Джексону, Перегрин когда-нибудь видел? Это ведь лорд Сефтон, отличнейший парень! А вон там, чуть правее, видите? – там идет капитан Баркли; он разговаривает с сэром Воткином Вильямсом Уинном, который, как все знают, не пропустил еще ни одного боя. Тут мистер Фитцджон предположил, что пока еще не прибыл ни один из членов королевской семьи. Лично он их здесь не видел, хотя слышал, что ожидается приезд старины Тэрри Бринкс, то есть, конечно же, Клэренса.

Перри, чувствуя огромную робость и сознавая, какой он невежда, вобрал в себя всю эту информацию. В Йоркшире он всегда знал всех и его самого повсюду знали. Но совершенно ясно, что в Лондонских кругах все по-другому. Ни замок в Баверлее, ни огромное состояние Тэвер-неров здесь ничего не значили. Здесь он был всего лишь приезжим из провинции.

Мистер Фитцджон извлек из кармана огромных размеров часы в форме брюквы. Взглянув на них, он произнес:

– Уже первый час. Если в магистрате пронюхали про этот бой и теперь попытаются его запретить, то выйдет чертовски громкая заваруха.

В этот самый момент раздались приветствия вперемежку со свистом и насмешками. И на ринг вышел Том М о лине, известный под именем Черный, в сопровождении своих секундантов – Билла Ричмонда и Билла Джиббонса – спортивного арбитра.

– Он с виду крепкий орешек, – произнес Перегрин, стараясь повнимательнее разглядеть негра за складками накинутого на его плечи пальто.

– А весит он тринадцать – четырнадцать стоунов, – со знанием дела сообщил мистер Фитцджон. – Говорят, он может легко выйти из себя… вы не были на его бое в прошлом году? Да конечно же, вы не были, я позабыл. Знаете, это было страшное зрелище, просто ужасное! Толпа его освистала. Не знаю, почему это так, но Ричмонда никогда не освистывают, а ведь он тоже негр. Скорее всего, свистели потому, что все хотели, чтобы победил Крибб. Но негр решил, чтос ним несправедливо обошлись, хотя на самом деле все это гроша ломаного не стоило! Крибб, понятно, куда лучше, самый лучший борец из всех, кого я когда-либо встречал за всю свою жизнь!

– А вы когда-нибудь видели Белчера? – спросил Перегрин.

– Честно говоря, нет! – с сожалением сказал мистер Фитцджон. – Он выступал еще до того, как я стал ездить на эти бои. Хотя я мог бы попасть на его последнее выступление. Это было пару лет тому назад, когда его победил Крибб. Но мне кажется, что жалеть о том, что я не попал на этот бой, вряд ли стоит. Говорят, что он уже мало что мог. Да к тому же еще этот его глаз – тогда ведь у него уже остался только один глаз. Мой отец говорит, что в его молодые годы к Белчеру ни один боксер не осмеливался и близко подойти. Никогда не забуду, как отец мне рассказывал: один раз он оказался в Уимблдоне на том самом бое, в котором Белчер нокаутировал Гэмбла в пятом раунде. Вся схватка закончилась за семь минут. Тогда туда съехалось тысяч двадцать болельщиков. Мой папа рассказывал, что с ринга было видно виселицу и на протяжении всего боя было слышно Джерри Абершоу, который висел там на цепях, отчаянно скрипевших при каждом дуновении ветра. Ага, а теперь, пожалуй, начнется настоящее дело! Видите, вон старина Джиббонс вешает на канаты вокруг ринга специальные ленточки, чтобы оповестить о прибытии своего подопечного. У него эти ленточки алые и. оранжевые, видите? А Крибб предпочитает по старинке другие – как глаза у синей птицы. Ой, вон Джон Галли! Наверняка и Крибб тоже здесь. Интересно, кто его сегодня обслуживает во время схватки? Теперь с минуты на минуту они начнут кидать на ринг свои касторовые шляпы. Прошлую ночь Крибб провел в отеле «Синий бык», что на Витхэм Коммон, а Молине, мне кажется, был в гостинице «Рэм Джэм». Никак не пойму, почему они запаздывают. Господи, вы только послушайте, как все кричат! Это наверняка Крибб, черт побери, наверняка он! Да, да, вон он идет! А с ним Джо Ворд. Вот кто будет его сегодня обслуживать на ринге. Похоже, он в отличной форме, да? Я поставил на него пятьсот фунтов и еще столько же, если он первым уложит противника в нокдаун. Плохо только одно – он и впрямь раскачивается очень медленно. Тут не возразишь! А вот зад у него отличный, и он никогда не стесняется его показывать!