В воскресенье, около десяти часов утра, Ричард Куртис катил по улице Риволи в новеньком такси цвета бордо.

Над Парижем поднимался легкий туман. Утреннее солнце, пробиваясь сквозь его серую пелену, заливало своим светом площадь Согласия. В легкой дымке проступали зеленый берег реки и стоящие вдоль него фонарные столбы.

Вереница автомашин медленно тянулась по Елисейским Полям к окутанной туманом величественной Триумфальной арке. Тишину воскресного утра изредка прерывали гудки клаксонов. Дворники в белых фартуках мели пустынные тротуары.

«Здесь и небо шире, и восход ярче, — подумал Куртис. — Какие приключения ждут меня в этом сказочном городе?»

Он не видел Париж несколько лет и к новой встрече с французской столицей не был готов. Но даже запах дыма желтой сигареты, которую курил таксист (кстати, отметил про себя Ричард, французы никогда не затягиваются сигаретой, а лишь пускают клубы дыма), напоминал ему, что он — в Париже.

Когда автомобиль миновал Елисейские Поля, туман рассеялся, и видимость заметно улучшилась. По обеим сторонам дороги на зеленых лужайках показались накрытые белыми скатертями столы со склоненными над ними светильниками. Кафе, что расположилось слева, называлось «Ле-Доен», а то, что слева, за каштанами, — «Лоран».

«Интересно, „Амбассадор“ все еще действует?» — подумал Куртис. Эти кафе под открытым небом напоминали сцены из спектаклей театра музыкальной комедии. Если бы не дела, Ричард непременно вышел бы из машины и посидел в одном из них за чашечкой кофе. Но Куртис считал: работа — прежде всего. Однако иллюзий по поводу того, что ему удастся дать полезный совет клиенту, молодой адвокат не питал. Что он, как юрист, смог бы посоветовать в такое чудесное утро?

Такси остановилось у дома номер 53 по авеню Фош, и Ричард Куртис, сделав серьезное лицо, вышел из машины. Улица была пустынной. От густых крон деревьев на тротуар падали тени. Из-за того, что этот район примыкал к Буа, он больше походил на сад. Ставни на некоторых окнах дома номер 53 были распахнуты.

Дверь Куртису открыла консьержка. В руках она держала орудие своего ежедневного труда, а именно швабру.

— А, месье Дуглаз! — радостно воскликнула женщина по-французски, словно его приход был для нее приятным сюрпризом. — Надеюсь, он уже проснулся. Вам на четвертый этаж.

Куртис, не понимая, чем он так обрадовал консьержку, направился к лифту. Едва он нажал на кнопку звонка, как дверь тут же распахнулась.

— Доброе утро, — приветливо поздоровался с ним Ральф Дуглас. — Вы от Ханта, не так ли? Очень хорошо. Входите.

Он провел гостя в дальнюю комнату. В ней у окна, выходившего в сад, стоял накрытый к завтраку стол.

— Мой ранний подъем вас удивил? — полюбопытствовал он и тут же пояснил: — Вчерашний вечер выдался тяжелым, но о телеграмме Ханта я не забыл. Турецкая баня пошла мне на пользу. Теперь я чувствую себя намного лучше. Кофе?

— Да, спасибо.

Они, не скрывая, присматривались друг к другу. Молодому адвокату клиент понравился сразу. Дуглас совсем не походил на плейбоя, каким представлял его Ричард: уставшим, пресытившимся жизнью мужчиной. Напротив, хозяин дома оказался весьма энергичным человеком англосаксонского типа — сухощавый, светловолосый, широкоротый, с прямым носом и голубыми глазами. Взгляд его добрых глаз был дружелюбен и открыт. Чувствовался высокий интеллект. Единственное напоминало о том, что Дуглас этой ночью много выпил, — слегка опухшие веки.

Он сидел, упершись руками в колени, и внимательно рассматривал Куртиса. Свободный серый пиджак весьма изысканного покроя делал его плечи еще шире.

И тут Ральф Дуглас добродушно улыбнулся.

— Хорошо, что Хант не прислал кого-нибудь с бородой, — быстро произнес он. — Тогда бы я чувствовал себя полнейшим идиотом.

— Ну, зачем же так переживать. Мы что-нибудь обязательно придумаем. Для этого меня и послали к вам.

— Видите ли, мне нужен не юридический совет, — медленно начал Дуглас. — Я хотел поговорить с кем-нибудь из наших. Французы ничего, но…

Он уставился в окно и продолжил:

— По-французски я говорю совсем неплохо. У меня здесь много друзей. Я люблю Париж. И все же, если целых полгода слышать только французскую речь, можно и с ума сойти. Вы меня понимаете?

— Да, — согласился с ним Куртис. — Я тоже так считаю.

— Французы — не такие, как мы. С другой стороны, англичанам и американцам, тем, кого я здесь знаю, ситуация, в которой я оказался, покажется смешной. Поэтому я решил обратиться за советом к человеку со стороны, который отнесется к моему рассказу без юмора.

Дуглас помялся, зачем-то поднял руку, потом опустил ее на колено и только тогда заговорил вновь:

— Более того, будь мы в Лондоне, я бы никогда не признался вам, во что вляпался. Просто не решился бы. Начал бы мямлить или вообще промолчал. Здесь же, в Париже, я могу поговорить с вами начистоту. Вот так.

Он снова прервал свои откровения и, немного помолчав, спросил Куртиса:

— А как насчет того, чтобы проехаться? У меня своя машина. По дороге и поговорим. Мне необходим свежий воздух. А поедем мы в Марли.

Пять минут спустя они уже катили в двухместном автомобиле Дугласа в направлении площади Этуаль. Дуглас сидел за рулем в вальяжной позе и разговаривал, глядя в ветровое стекло.

— Наверное, лучше, если я уточню то, что сообщил Ханту, — говорил он. — Магда, моя невеста, — необычайно тонкий, душевный человек. Ее же мамаша — настоящая стерва. Да-да, стерва. Мало того, что она настроена против меня. Так еще эта зараза вознамерилась выдать дочь за моего родного брата.

Что ж, Брюс — неплохой малый. Работает в министерстве иностранных дел, говорит только умные вещи и ничего предосудительного себе не позволяет. Он способен поддержать любую беседу, но при этом создается впечатление, что тема разговора его абсолютно не интересует. И вот теперь, когда Роз Клонек…

— Погодите. А мисс Толлер известно о Роз Клонек?

— Да. И то, что я купил для нее виллу, тоже, — ответил Дуглас и с удивлением посмотрел на Куртиса. — Я сам ей все рассказал. Слава богу, она спокойно это восприняла. Магда даже проявила к Роз интерес. Много о ней расспрашивала. Но она ни разу меня не упрекнула.

— А миссис Толлер?

— Нет. Та ничего не знает. В этом-то и проблема.

— Не зная, в чем именно заключается ваша проблема, я вам не смогу дать совет, — задумчиво произнес Куртис. — Меня удивляет одно. Если вы любите эту девушку, а она любит вас, то почему бы вам не наплевать на миссис Толлер и жениться на ее дочери?

В этот момент Дуглас, поворачивая машину на авеню Гранд-Арме, пристально глянул на промелькнувшего за окном автомобиля прохожего.

— Теоретически это было бы возможно. — Он глубоко вздохнул. — Но вы не знаете, какая это семья. Старая ведьма вцепилась в дочь мертвой хваткой, и та ее во всем слушается. Да она просто шантажирует Магду! Об этом я расскажу чуть позже. А теперь что касается Роз Клонек.

Наши отношения длились больше года, но влюблен я в нее не был. И вот что странно. Магда — красавица, а Роз внешне выглядит намного проще. Но в Роз определенно есть нечто особенное. Да-да, какая-то изюминка. Шикарные рыжие волосы и то, что мы называем сексуальной привлекательностью.

Перед ней не смог бы устоять и более здравомыслящий мужчина, чем я. Роз, если бы захотела, могла бы увлечь и вас. Но она не циничная обольстительница. Для нее нравиться мужчинам так же естественно, как, например, дышать. Мне, с моими обывательскими взглядами на жизнь, этого не понять. Роз, простите, если выражусь старомодно, — леди. Я никогда не слышал от нее ни одного грубого слова. У нее прекрасные манеры.

Вы можете подумать, что я, как иностранец, просто идеализирую эту женщину. Уверяю вас, это не так. С другой стороны, я как-то спросил ее: «Ты способна влюбиться по-настоящему?» На что она ответила: «Да, конечно».