Я побежал к лестнице, но сообразил, что не знаю точно, откуда донесся крик. Его эхо все еще сверлило барабанные перепонки. Снова повернувшись, я увидел Росситера, стоящего в дверях библиотеки с побелевшим лицом.

— Что это было? — спросил он.

Где-то в доме послышались тяжелые шаги, словно звучащие сами по себе. Потом они стали громче, и я понял, что они доносятся из подвала. Шаги начали приближаться — кто-то поднимался по ступенькам…

Росситер рванул вперед и остановился с поднятой рукой. Дверь подвальной лестницы в конце холла медленно открылась. Мы могли разглядеть только очертания массивной фигуры и белесое пятно лица. Шаги заскрипели по полу холла, подступая к нам.

Судья Куэйл возник из недр холла без кровинки в лице и с покрасневшими глазами. Казалось, он идет во сне. Его верхняя губа приподнялась, будто в жуткой усмешке.

— Судья!.. — крикнул я.

Росситер схватил меня за руку. Высокая фигура вместе с тенью, отбрасываемой на потолок, приближалась спотыкающейся походкой в колеблющемся газовом свете, уставясь вперед невидящими глазами, и прошла мимо нас, не сказав ни слова. Чувствуя, как пальцы Росситера сжимают мне предплечье, я посмотрел туда, куда указывала его другая рука…

Топ-топ-топ… Медленный звук шагов судьи словно гипнотизировал. Потом я увидел, что его ноги оставляют на сером ковре маленькие темные пятна. Все с той же жутковатой полуулыбкой он поднял руку и вытер ее о пиджак. В мерцающем свете я разглядел, что рука судьи испачкана кровью.

Росситер очнулся первым. Я почувствовал, как он толкнул меня плечом, пробегая мимо, и устремился за ним к лестнице в подвал. Дыхание обжигало мне легкие. Огромные ботинки Росситера громко стучали по полу. Мы почти одновременно протиснулись в дверь на площадку, пахнущую белилами, и помчались по деревянным ступенькам вниз, в темноту.

— Куда? — задыхаясь, спросил Росситер.

— Вон туда!

В помещении было душно из-за горящей печки; воздух был насыщен запахами яблок, сырости и угля. Далеко впереди я различил слабый свет. На мгновение он стал ярче, и мне показалось, что я вижу кровь на полу…

Мы побежали по каменным плитам. Росситер наткнулся на ведро, отшвырнул его ногой и помчался дальше. Передняя часть подвала находилась в углублении, куда вели три ступеньки. Добравшись до них, мы остановились. У левой стены находился тяжелый верстак с полками над ним. Рядом с полками тянулась стенка ящика с углем, отбрасывающая глухую тень. На крышке верстака горела свеча в оловянном подсвечнике, отсвечивая на лежащих рядом клещах, освещая побеленный угол стен и пыльное стекло высокого окна над полками. Как завороженные, мы смотрели на колеблющееся пламя свечи, потом наше внимание привлекла темная поблескивающая жидкость, плывущая по каменному полу из тени угольного закрома, и такие же темные следы ног, тянущиеся оттуда по направлению к нам.

По коже у меня забегали мурашки. Я чувствовал, что не в состоянии пошевелиться, что вся сцена рассыпается мелкими хлопьями, как чешуйки белил, и что само пламя свечи дышит ужасом. Ничто не казалось реальным. Маленькая струйка крови отделилась от потока и устремилась к нам. Мой желудок походил на мокрую тряпку, которую начали выжимать. Росситер подтолкнул меня, но я не мог сдвинуться с места. Жар печки накатывал влажными волнами…

Массивная фигура Росситера шагнула в тень закрома с углем. У меня подкашивались ноги, но я последовал за ним.

— Здесь рукоятка какого-то инструмента. — Голос Росситера гулко прозвучал в замкнутом пространстве. — На ощупь похоже на топорик.

Он повернулся — лицо его было пепельным — и начал яростно потирать руки.

— Действительно, топорик… Он торчит у нее в затылке. Это Кларисса — жена Туиллса. Лучше подойдите сюда.

Ужасное зрелище напоминало то, что видишь, надевая чужие очки, не имея собственных. Пол словно приподнялся каким-то непостижимым образом, сдвинув все с места. Я слышал слова Росситера, но не мог им поверить. Это было слишком чудовищно. Ноги Росситера захрустели по углю, и несколько кусочков запрыгали по полу. Пламя свечи заколебалось сильнее. Угол стены заплела паутина. Я всматривался в детали, отчаянно пытаясь отогнать страх.

Потом Росситер чиркнул спичкой. После первого шока от увиденного это принесло облегчение…

Кларисса мертва! Это стучало у меня в голове, как шаги судьи в пустом холле. Она лежала ногами к куче угля, все еще одетая в свой черный пеньюар. Ноги в черных шелковых чулках были раскинуты, руки повернуты ладонями вверх; рядом валялась разбитая бутылка. Поток состоял не только из крови, так как в воздухе ощущался тяжелый запах виски. К счастью, длинные волосы скрывали большую часть лица, так как Кларисса лежала, прижавшись щекой к каменному полу. Но кровь продолжала сочиться. Топорик вошел в мозг над правым ухом и застрял там — его вес оттягивал голову вправо, покуда рукоятка не коснулась пола. Хуже всего выглядело бесформенное обмякшее тело — женщина просто осела на пол, как лопнувшая шина, когда топорик проломил череп. Я чувствовал, что мои ботинки промокли в крови и виски, хотя остановился за несколько футов от тела.

Затем я услышал собственный голос — дрожащий и неестественный:

— Она была пьяна и захотела еще виски, поэтому спустилась сюда и…

— Заприте дверь в подвал! — приказал Росситер. — Не позволяйте им входить сюда. Быстро!

Я с трудом поднялся по трем каменным ступенькам, проковылял через подвал и вскарабкался по деревянной лестнице. Кто-то в доме истерически кричал, а в холле слышались шаги. При тусклом газовом свете я увидел, что кто-то бежит ко мне, но не стал ждать. Выдернув ключ, торчащий снаружи двери, я запер ее изнутри и прислонился к стене, чтобы вытереть со лба холодный пот. Потом я поплелся назад. Росситер, все еще с горящей спичкой в руке, стоял на некотором расстоянии от кучи угля — его длинная сгорбленная тень тянулась через пол. Слышалось завывание ветра, а сквозь щели в дверце печи демонически мерцало пламя.

Я заставлял себя не думать о Клариссе — пьяной испуганной женщине, которую я видел в последний раз, сидящей перед газовым камином, а теперь лежащей с проломленным черепом и знающей ответы на все загадки. На раскинутых ногах были видны подвязки, рядом валялась разбитая бутылка виски, а черные волосы спутались под корочкой засыхающей крови. Все произошло слишком внезапно…

Мой взгляд устремился к грязному окну над полками, и спазм снова стиснул грудь.

— Росситер!.. — крикнул я, но крик перешел в хрип.

В окно заглядывало чье-то лицо. Я видел глаза и белый кончик носа, прижатый к стеклу.

— Окно над вами! — снова закричал я.

Он выпрямился и повернулся. Сверху по-прежнему доносились крики. Росситер тупо уставился на окно. Я пробежал мимо него, вскочил на верстак и начал яростно выкручивать шпингалеты. Лицо исчезло. Мне мешали жестяные банки с засохшей краской, стоящие на полках, мои пальцы онемели, поэтому прошло несколько минут, прежде чем окно со скрипом открылось. Я подтянулся на верхнюю полку, сбросив банки, и пролез наружу. Холодный воздух ворвался в подвал. Свеча ярко вспыхнула и погасла.

Оцарапав руки о гравий, я с трудом поднялся на ноги. Небо на западе еще было окрашено в блеклые бело-розовые тона, на его фоне чернели деревья, а впереди я увидел темную фигуру, бегущую к бассейну. Из погреба послышался стук и грохот — Росситер вылез следом за мной.

— Нужно преградить ему путь! — крикнул я через плечо. — Бегите налево, а я — направо.

Порыв ветра заглушил мои слова. Я пробрался сквозь кусты и помчался через лужайку. Человек впереди бежал зигзагами, резко кидаясь из стороны в сторону. Я крикнул, но он не останавливался. Потом я увидел Росситера, обогнавшего меня. Я считался хорошим бегуном, но никогда не видел, чтобы кто-то бегал так быстро, как он. Росситер настиг нашу добычу, и оба скрылись в тени каштанов, но я продолжал слышать топот. Затем раздался крик «Нет!..», его сменил глухой удар, и наступила тишина.