Джон подгреб на шлюпке к острову в полдень. Он приблизился к ней и подал одежду.

— Примерь это. — Он широко улыбался. Кенда взяла белые шорты и футболку.

— Спасибо.

— Мы купим тебе одежду в первом же порту — вероятно, через несколько дней после отплытия.

Она кивнула, но вскоре у нее возник еще один вопрос.

— Как я расплачусь за все это? У меня же нет денег…

— Я дам тебе взаймы необходимую сумму.

Кенда быстро поднялась.

— Пойду тогда переоденусь! — радостно воскликнула она.

— Хорошо. Нам надо взять с собой побольше фруктов: у нас должна быть еда, к которой ты привыкла. Я не хочу, чтобы у тебя разболелся живот, как в прошлую ночь. — Он покачал головой. — Мне, я смотрю, вообще, надо все хорошенько продумать.

Кенда коснулась его руки.

— Это была не твоя вина. Мне не следовало жрать как свинье. — Простое прикосновение к его руке заставило ее сжаться. Она замолчала, и ее охватило чувство, от которого она чуть не запаниковала. Кенда взглянула на него, и ей стало интересно, о чем он думает в этот момент.

Взглянув на нее, Джон резко тряхнул головой и отступил назад.

Ее ладонь соскользнула с его руки, но все еще оставалось ощущение, что между ними был магнит, притягивающий их все ближе друг к другу. Она мельком заметила, как загорелись его глаза, и ощутила овладевшее им волнение через его кожу, когда коснулась его.

— Иди переоденься, — сказал Джон. Чувствуя себя глупой и слабой, Кенда подчинилась.

Переодевшись, она вернулась к тому месту, где он ждал ее, и, не говоря ни слова, нырнула в заросли, оглянувшись через плечо. Он последовал за ней.

— Наверное, нам надо было взять с собой корзину для еды.

Кенда улыбнулась про себя, когда заметила, как он снял рубашку и завязал ее рукава в узел — получилось что-то вроде мешка.

При этом он бормотал:

— Уж если ты бегала здесь в чем мать родила все эти годы, то и я надеюсь не помереть без рубашки от укуса какой-нибудь дряни.

Кенда не обратила внимания на его бормотание. Она внимательно рассматривала огромное дерево, ствол которого был почти метр в обхвате, с серой гладкой корой и множеством ветвей со светло-зелеными листьями, усыпанных плодами.

Джон нагнулся и подобрал один из упавших плодов. Перед тем как откусить, он вытер его о джинсы.

— М-м-м, сладкий… — резюмировал он, проглатывая, — слива?

— Угу, — ответила она.

Джон начал складывать падалицу в рубашку.

— Надо собирать их в последнюю очередь, иначе бананы, кокосы и все остальные фрукты раздавят их, — снисходительно сказала она.

— Виноват, не сообразил. — Он перевернул рубашку и высыпал ее содержимое на землю.

Менее чем через час они вернулись на берег с рубашкой, полной отборных фруктов. Джон выложил все в шлюпку и вернулся к Кенде.

— Давай наполним ее еще раз — на всякий случай, чтобы нам надолго хватило.

Прошел еще час. Шлюпка с фруктами, овощами и орехами прочно сидела на песке. Джон присел и потянулся к воде, чтобы вымыть руки. Не было сил сопротивляться искушению! Подбежав к нему сзади, Кенда толкнула его обеими руками в спину и одним быстрым, как молния, движением спихнула в воду.

Он вышел на берег, протирая глаза и отряхиваясь как мокрый пес.

— Это тебе дорого обойдется, — произнес он с легкой угрозой в голосе.

Кенда громко рассмеялась и побежала по пляжу, легкая и грациозная как лань. Джон рванулся за ней. Она вскрикнула.

— Тебе никогда не поймать меня! — Намного опередив его, она нырнула в воду и поплыла к рифам.

Не раздумывая ни секунды, он бросился в воду за ней.

Кенда хорошо плавала и ныряла, она постоянно маневрировала и оставалась вне пределов его досягаемости. Когда Джон приблизился к ней на расстояние вытянутой руки, она нырнула на дно лагуны, уцепилась за обломок коралла и стала ждать. Кенда состроила ему рожицу в кристально чистой воде, когда он приближался, затем стала быстро всплывать на поверхность.

За несколько метров до поверхности он поймал ее за ногу. Она лягнула его, пробуя освободиться, но он, не отпуская, подплыл ближе и заключил ее в объятия. Вместе они выскочили из воды как две пробки.

Кенда с шумом набрала воздух в легкие и начала бороться с ним.

— Кто никогда не поймает тебя? — смеялся он. — Так кто же это никогда не поймает тебя?

Ее тело в воде соприкасалось с его телом. Джон воскликнул снова:

— Кто нико… — Но слова застряли у него в горле. На этот раз он проиграл бой.

Кенда же и не пыталась заговорить, она чувствовала, что ей не удастся произнести ни слова. С такого близкого расстояния она могла рассмотреть даже самую маленькую морщинку на его лице, вплоть до небольшой родинки возле левого глаза… Когда она посмотрела ему в глаза, сердце ее зашлось от ощущения близости, ее руки обвили его шею, и она почувствовала его дыхание у себя на лице. Его губы коснулись ее щеки, затем мокрых волос, пока наконец не добрались до ее жаждущего рта. Мгновение — и она была вся в огне. Его прикосновение, ощущение его рук, настойчивость его губ выпустили на свободу дикие потаенные чувства из ее души, которые давно уже пробивались сквозь тело как трава сквозь асфальт… Полностью доверившись им, она плотнее прижалась к нему, чтобы не утонуть.

Каким-то образом оторвав свои губы, Джон прошептал:

— Кенда, мы должны прекратить это, должны.

— Почему? — прошептала она в ответ, поднимая голову и ничего не осознавая, — разве ты не чувствуешь, как это прекрасно, Джон? А я чувствую, давай не останавливаться!

Вдруг Джон отпустил ее и быстро поплыл. Он странно засмеялся.

— Давай лучше поплаваем еще! Мне так и не довелось увидеть "внутренности" океана, а как бы я этого хотел!

Кенда, испытав разочарование, вздохнула и, с серьезным видом отплыв на несколько метров от него, нырнула в глубину, в мир кораллов и водорослей. Его слова поразили ее в сердце как острое лезвие ножа и охладили ее воспаленное сознание. Еще минуту назад его руки крепко сжимали ее, она чувствовала его теплые и прекрасные губы на своих, ощущала, что словно электрические разряды искрились между их телами, но что-то вдруг опять оторвало его от нее! Какое-то неведомое препятствие опять встало между ними… Она чувствовала себя такой маленькой и беззащитной между нагромождениями оранжево-красных кораллов! Кенда казалась себе меньше морского ежа или краба… или морской звезды. Она казалась себе меньше даже песчинки!..

Так они ныряли, а затем быстро поднимались на поверхность набрать воздуху, потом снова ныряли…

Когда Джон вынырнул в очередной раз, он спросил:

— Хочешь помочь мне? Я решил достать пару ракушек на память.

Она пожала плечами, неохотно согласившись. Джон, казалось, чувствовал себя как рыба в воде, но ей думалось, что так должны плавать все моряки, чтобы при гибели судна остаться в живых.

Они плыли в спокойной воде вдоль рифов, порой погружаясь в чарующий, сказочно яркий подводный мир. Она держалась немного позади и наблюдала, как Джон продирается сквозь густые водоросли. Вокруг них резвились стайки разноцветных рыб, маленьких и больших, однотонных и в яркую голубую, красную, зеленую и желтую полоску. Она была рядом с ним, когда он протянул руку и попытался схватить испещренную желтыми пятнами раковину. Кенда покачала головой, схватила его за руку, и они устремились к поверхности, чтобы вдохнуть.

— Зачем ты это сделала? — спросил Джон.

— Разве ты не знаешь, что это за ракушка?

— Нет. — Он отрицательно мотнул головой. — А что это было?

— Золотой конус.

— Не та ли это, внутри которой живет смертельно опасный моллюск — его еще, как и ядовитую змею, называют гремучим?

Кенда кивнула.

— Да. Отец говорил мне, что много туристов погибло, уколовшись о ядовитую колючку этой прекрасной раковины. Она даже опаснее "каменной рыбы".

Он улыбнулся.

— О, я очень близко знаком с этой рыбой! Во время моего предыдущего путешествия я поймал одну такую.