Теперь Лори поняла, она подошла ближе к нему и сочувственно посмотрела на него.

— Это случится позже, не так ли, Дан? — спросила она.

Дан Скотт мрачно посмотрел на нее.

— Что случится? — спросил он грубо.

— Люди вмешиваются, не понимая, что ты должен делать и как. Я понимаю, поверь мне, горожане нуждаются в твоей защите, но они в то же время хотят, чтобы ты поступал по-ихнему, ведь так?

Его тон немного смягчился.

— Я знаю свою работу и знаю, как должен поступать, Лори.

— Люди не благодарны, Дан, — настаивала она. — Я знаю это потому, как женщины города немного холодны со мной. Они уважают меня не столько за то, что я жена Дана Скотта одаренного и честного шерифа, сколько за то, что я жена человека, ожесточенного против всего мира и человека, который не терпит тех, кто переходит ему дорогу.

Дан посмотрел на свою жену.

— Они так говорят, Лори?

— Не совсем так, Дан. Но я могу это слышать за любыми ихними словами. Почему бы тебе не снять значок, Дан, ты займешься другим делом, а они получат возможность понять свои ошибки.

— Чтобы заняться фермерством нужны деньги, — сказал он.

— Да, — согласилась она. — Но отец всегда говорил…

— Я всегда сам выбирал свой путь, Лори.

Она снова отстранилась от него, почувствовав неожиданную злость. Она не любила это его упрямство. Всю свою жизнь до замужества она была избалованна своим отцом, который в ней души не чаял, и своей матерью, всю жизнь занимавшимися фермерством.

— Почему ты никогда не обсуждал этого со мной, Дан? — спросила она.

— Тут нечего обсуждать, Лори. У меня есть работа и мы можем копить деньги.

— Мы откладываем по десять долларов в месяц, Дан. И за это ты должен рисковать быть убитым каждый раз, когда на твоем пути оказывается какой-нибудь бандит.

— У нас достаточно денег, — возразил он.

Лори презрительно рассмеялась.

— Триста семьдесят два доллара, скопленных за два года, Дан. С такими доходами мы сможем купить свой дом только к семидесяти годам, если конечно будем живы. Что ты можешь возразить против этого? Бросай эту работу и пусть отец…

Дан встал и взглянул на нее таким тяжелым взглядом, которого она еще никогда не видела. Лори замолчала. Она знала, что зашла далеко и задела его гордость и упрямство.

— Ты знала, на что ты шла, — сказал Дан грубо и спустился по ступенькам во двор.

Лори стояла возле перил, глядя на него. Она хотела позвать его, но не находила нужных слов. Слезы наполнили ее глаза и она убежала в дом.

Дан Скотт направляясь в свою контору, думал о Коле Уинтере, который еще даст о себе знать.

— Привет, шериф.

Высокий, хорошо одетый человек пригладил свои длинные волосы, его глубоко посаженные глаза насмешливо смотрели на Дана, что насторожило его и немного заинтересовало.

— Кто ты? — спросил он, заметив, что у этого человека был необычный пояс, в кобуре которого висел револьвер одной из последней восточной марки.

— Мое имя Том Хоррик. Выпьем?

Дан собирался отказаться от предложения, ему еще нужно было завершить свой обход, к тому же он хотел посидеть один в конторе и подумать о своем будущем.

Он любил Лори, и знал, что она печется о его безопасности, и что ее собственное счастье зависит от него.

— В городе все спокойно, — пробормотал Хоррик, как будто убеждая Дана, что его беспокойство о городе и его жителях напрасны.

Дан подошел ближе и оглядел Хоррика более внимательно. Он сказал:

— Кажется ты ехал на лошади дня два.

— Да, и решил остановиться здесь. Не знаю почему, но мне понравился этот широкий и чистый городок, что я не питал к городишкам, в которых бывал раньше.

Бармен принес виски.

— В каких городах ты бывал, Хоррик?

Тот криво усмехнулся.

— Какая разница, Скотт? Это не имеет значения. Мне нечего скрывать. Я ехал через земли Кринолин, пас скот целый год, играл в карты, а теперь решил попробовать себя дальше на Западе.

— Ты скрываешься, Хоррик? — склонился к нему Дан.

Лицо Хоррика растянулось в широкой улыбке. Он покачал головой.

— Я никогда не скрывался, шериф. Мне этого не нужно было делать.

Его самоуверенность обеспокоила Дана Скотта. Хоррик показался ему одним из бандитов, шаставших в поисках легкой добычи и искавших себе неприятностей.

— Это хороший город. Тебе нужно следить за собой.

— Я всегда слежу за собой, шериф. Я заговорил с тобой для того, чтобы получше узнать друг друга. Если я где-нибудь останавливаюсь, я предпочитаю быть в ладах с законом и деловыми людьми. Я всегда поступаю так.

Дан чувствовал, что Хоррик хочет сказать что-то большее, но он не собирался из него ничего вытягивать. Если Хоррик будет заниматься своими делами, у него не будет неприятностей. Но если он перейдет дорогу Дану или нарушит закон, ему несдобровать.

— Спасибо за виски, — сказал Дан.

— Не за что, — пробормотал Том Хоррик и посмотрел на Дана, ходившего по салуну. Он заметил, как жители городка смотрели на шерифа, как на нечто чуждое им, а не как на одного из них. Он и раньше замечал такое отношение к законникам и этому всегда находились причины.

Или шериф был нечестен, или слишком жесток, или чертовски хорош. Первое не могло относиться к Дану Скотту, это было видно по его лицу.

Дан закончил проверку салуна, перекинулся несколькими словами с барменом, и осмотрел карточный стол с четырьмя недавно приехавшими в город людьми. Убедившись, что все в порядке, он вышел на улицу.

Дан вытер лоб, с удивлением обнаружив, что сильно вспотел, что редко замечал за собой. Он снова подумал о Лори, о женщине, которую любил, он так же подумал о своей работе и о том была ли она его действительным призванием.

Это была его первая постоянная работа после нескольких лет скитаний. Он получал удовольствие от своей работы первые три месяца, когда он встретил Лори на танцах и полюбил ее.

Дан был просто ослеплен любовью, и это были счастливейшие времена его жизни. Лори согласилась выйти за него замуж, они поселились в маленьком домике на верхнем краю города.

Их жизнь, как он думал, была так же хороша, как жизнь многих новобрачных, хотя он и не мог создать Лори большой комфорт, к которому она привыкла у своих родителей, но она не жаловалась.

Дан отогнал прочь свои мысли, когда увидел четырех всадников, въезжавших в город со стороны зеленых прерий. Они ехали рядом, как делали многие путники, въезжавшие в неизвестный город.

Дан опустил руку к кобуре. В салуне он слышал разговоры, недовольные его приходом, но это мало его беспокоило. Копперфильд и его друзья вскоре забудут этот спор, хотя сам он может и не так скоро забудет его. Они займутся своими делами и когда в город придет новая беда их как всегда не будет поблизости.

Дан подошел к своей конторе, остановившись у крыльца, где его едва могли видеть эти всадники. Он не смотрел прямо на них, но краем глаза не упускал каждое их движение. Он изучил их с ног до головы, пока они не оказались в ста футах от него.

Неожиданно он замер. Эти четверо медленно разъехались. Один из них направился к нему. Дан видел его взгляд, устремленный на него, его сжатые губы, когда он закричал:

— Эй, законник!

В его голосе сквозила ненависть, которую смог легко различить Дан. Этот человек был мощного телосложения и немного неуклюжим. Все это заметил Дан, как и то, что его рука потянулась к револьверу.

На вопросы и споры не было времени. Дан отпрянул к крыльцу, понимая, что он один против четверых, но он был готов принять вызов.

Первая пуля пролетела в нескольких дюймах от него и неожиданно вся улица наполнилась движением так, как трое остальных начали дикую стрельбу.

Дан пригнулся, прицелился и выстрелил, но человек, в которого он целился, неожиданно рванулся у крыльцу салуна. Он услышал крик:

— Перекрой салун!

Дан выскочил из-за крыльца с револьвером в руке.

Он почувствовал удар пули в плечо и услышал крик: