— Пятьдесят семь, по последнему подсчету.

— Превосходно, — сказал Темплтон. — У меня на руках будут деньги менее, чем через час, после того, как я смогу разбудить Сомерсета, чтобы он вышел из дома и сходил в банк. Как я догадываюсь, ты желал бы оставить этот город сейчас же, не так ли?

Джоэль Хендри посмотрел на мэра, но промолчал.

— Как я мыслю, ты намерился оставить, забыть этот город, забыть все, что случилось сегодня, да?

— Я могу вернуться. Это будет зависеть от обстоятельств, мэр. Я зайду к тебе домой через час.

Хенгдри повернулся, чтобы уйти, а Темплтон уставился ему вслед, удивляясь тому, как вероятно права была его дочь — все-таки была какая-то странность в этом фермере.

Он допускал, что Хендри совершил эту сделку, как полагается, не слишком споря, но и не слишком небрежно.

— Вероятно, это лучшая сделка, — сказал сам себе Темплтон, к тому же он не видит помех к тому, чтобы нанять Хендри, как управляющего. Он может управляться с рогатым скотом и показал себя достаточно честным, чтобы доверить ему дело.

Когда за Хендри закрылась дверь, он отогнал эту мысль прочь из головы. «Нет», сказал он сам себе, «мне не нравится предложение Люси принять позицию Хендри». Она предложила это так, как будто этот фермер был ее закадычным другом, хотя, насколько он помнит, Люси встречала Хендри лишь однажды.

Нахмурившись, несмотря на решение исключить эту абсурдную связь между одиноким фермером и его дочерью, мэр Рад Темплтон покинул здание суда, оставив дверь открытой и направился через двор к задней улочке.

Он шагал в одиночестве и беспокойные мысли продолжали возникать в его голове снова и снова. Он не мог забыть намек Люси, что Хендри был мужчиной, замешанном на хорошем тесте, а также слова Уоллена о том впечатлении, которое произвел на него Хендри в момент смерти сына.

Темплтон вошел в меблированные комнаты, нашел там Сомерсета и договорился о встрече с ним в банке через десять минут. Затем он отправился домой повидать свою дочь, в надежде урегулировать дело прежде, чем Хендри заявится в назначенный час.

Но когда мэр добрался до своего дома, то обнаружил, что Люси отсутствовала. Выйдя на заднее крыльцо Темплтон всмотрелся в окружающую местность, которая не очень его привлекала, но которую пересекли уже сотни переселенцев и он знал то, что за ними последуют и другие. Имея контрольную долю капитала в банке, более чем пятьдесят процентов акций железнодорожной компании, собственную скотоводческую компанию, а также долю в лесообработке и сельском хозяйстве, мэр Рад Темплтон считал себя слишком большим человеком для того, чтобы беспокоиться о Джоэле Хендри, который стоял так низко.

Люси обнаружила отца на веранде десять минут спустя, и Темплтон быстро спросил:

— Где ты была, Люси? Я хотел поговорить с тобой.

— Я разыскивала мистера Хендри, — резко ответила Люси.

Темплтон даже не пытался скрыть своего удивления и раздражения.

— За каким дьяволом? Какие черти тянут тебя к нему, девочка?

— Он личность, отец и к тому же, прекрасный человек.

— Какого черта ты во все суешься? Ты сегодня выглядела дешевой хвастуньей за моей спиной.

Люси прошлась до перил крыльца.

— Да, отец, я видела его несколько раз: три раза в городе и дважды на его ранчо. Каждый раз он мне представлялся человеком крепкого ума, которым можно легко и охотно восхищаться.

Лицо Темплтона посерело и давая волю своим чувствам, он подошел к перилам и зло тряхнул их.

— Тогда я для тебя редкий дурак? — пролаял он.

— У тебя редкая дочь, отец, — парировала Люси, — которая будет стоять на своем, если в этом будет необходимость, и не будет болтать впустую. Я не думаю, что кто-нибудь еще даст мистеру Хендри такой шанс, как я.

Лицо Темплтона до корней волос наполнилось яростью и он некоторое время не мог даже говорить. Но когда заговорил, то умышленно понизил свой голос и успокоил сам себя.

— Хорошо, Люси. Я сожалею, — сказал он тихо. — Я допускаю, что тебе нравится этот мужчина. Он симпатичен и мне тоже. И я думаю, что можно дать ему шанс достичь чего-либо. Но только он не нуждается в этом шансе. Он хочет остаться никем, пустить жизнь по течению, так как это больше ему подходит. Он будет голодать большее время, нежели будет сытым и…

— Я думаю, что мистер Хендри сумеет сделать то, что задумал, — перебила его Люси. — И если я ему понадоблюсь, то я готова ему помочь

Темплтон сердито воскликнул:

— Черт бы тебя побрал, девочка, не говори так впредь. Ты дочь Рада Темплтона и у меня свои планы на счет тебя.

— Какие планы? — спросила его холодно Люси.

— Джим Маквелл или может быть Том Камминг. Двое хороших, преуспевающих мужчин, с прекрасным будущим. Ты выберешь одного из них и я буду гордиться тобой. Так начни прямо сейчас и забудь все эти дурацкие девчоночьи пустяки и все, что связано с Хендри — мужланом и к тому же пустым дураком.

Люси отвернулась от отца, в ее глазах блестели слезы.

— Ты можешь потерять меня, отец, но никого кроме Хендри мне не нужно. Ты не знаешь, что это. Я люблю его с первой встречи, люблю его странности и его искренность. Я не могу думать ни об одном другом мужчине с той первой ночи и я знаю теперь, что уже никогда не смогу. Я хочу помочь ему справиться с горем и подняться опять на ноги.

— Хендри покидает город, — потряс ее Темплтон.

Люси тут же с жаром воскликнула:

— Это не правда, отец.

— Это правда. Он только что сказал мне. Хендри знает, что не может тягаться с Уайлдером, тем не менее он укладывает вещи, чтобы последовать за ним. Но что касается меня, то я полагаю, что он получит свои дурацкие деньги и ускачет в совсем другом направлении, и будет прятаться всю оставшуюся жизнь, в надежде, что не услышит упоминания имени Кида Уайлдера снова.

Люси медленно отходила от шока.

— Но, отец, он не из таких. Мне все равно, что все думают о нем. Я знаю, что он из себя представляет.

— Тогда, девочка, ты не знаешь ничего, — крикнул Темплтон, сердито пройдя мимо дочери. Он спустился на улицу и направился к банку, и когда он возвращался обратно спустя двадцать минут, его настроение было паршивым.

Люси снова вышла на крыльцо, закрыв за собой двери в жилые комнаты. Она стояла одна в полном безмолвии и ждала, удивляясь сама своему ожиданию — что еще могло случиться, что могло бы повредить ей еще больше.

Это длилось до тех пор, пока она не услышала в доме голос Джоэля Хендри, который вернул ее к действительности. Люси решила войти в дом и объясниться в своих чувствах, не заботясь об исходе, но в последний момент замешкалась в нерешительности.

Из дома послышался голос ее отца:

— Вот твои деньги, Хендри.

Люси почувствовала ужасную неопределенность, охватившую ее. Она знала, что не имеет права вмешиваться сейчас, однако она также знала, что если Джоэль Хендри оставит город, то она может никогда не увидеть его снова.

— Они не нуждаются в пересчете, Хендри, — сказал Рад Темплтон спустя минуту. — Я увеличил цифру до круглой суммы, большей, чем ты запросил.

— Почему?

Люси ждала, изумленная решением своего отца. Она чувствовала, что знает причину и захотела ворваться в комнату, чтобы наконец объясниться. Но вместо этого отошла назад к стенке крыльца, в темноту, понимая, что может наделать еще больше глупостей для себя.

Если Джоэль Хендри не питает к ней никаких чувств, а у нее нет убедительных оснований верить в его чувства, то она должна сохранить свое достоинство не только перед ним, но так же и перед своим отцом.

— Ну, может быть, по нескольким причинам, Хендри. Я вижу, что ты пытаешься уехать из этих мест и наверное хочешь вытравить из своей памяти воспоминания о смерти сына. Признаюсь, что я никогда не возьмусь критически оценивать его воспитание, но кажется, я помню его толковым парнем с хорошими манерами. Я не хочу, чтобы ты покидал этот город, чувствуя, что любой может позволить себе обидеть тебя. Эти несколько сот долларов сверху, будут тебе помощью в пути, и в любое время, когда ты пожелаешь продать с молотка все свое хозяйство, полагаю, что я смогу дать тебе хорошую цену. А пока я мог бы присмотреть за всем до твоего возвращения назад.