- Я тоже буду военным,- сказал тогда Юре Данко.

Он сказал это тихо, шепотом, но его услыхали, и отец ответил:

- Едва ли, сынок. Мы постараемся, чтобы войны больше не было..

А Юрин отец хлопнул ладонью по столу и сказал:

- Войну - к чертям!.. Но готовыми к ней, курносые, надо быть.

С тех пор прошло почти семь лет, однако дружба майора и слесаря-лекальщика не ослабела, и это было приятно не только им, но и их сыновьям.

А самое главное и большое, что было общего между этими пареньками,- любовь к своей стране.

Это священное чувство. Оно появляется в человеке вместе с ощущением жизни, вместе с любовью к матери, с первыми, ещё неверными шагами по земле. Ещё не зная толком, что такое Родина, ты бродишь по её садам, вдыхаешь аромат её цветов, любуешься красками её неба. Неусыпным стражем и заботливой нянькой стоит она над твоим изголовьем, когда ты спишь, а наутро она же распахивает перед тобой дверь одного из своих бесчисленных детских садов. И в твоё маленькое сердце входит большое чувство, которое жило ещё в твоих дедах и прадедах, которое вело на бой богатырей Александра Невского и гвардейцев Суворова.

А потом ты узнаёшь, что такое Советский Союз, и, хотя тебе ещё трудно понять и кажется просто бессмысленным и диким, что есть на свете другой, изуверский, капиталистический строй,- великая гордость за свою первую в мире свободную, счастливую Родину наполняет твою душу. Это чувство с годами растёт и крепнет, оно становится в жизни главным. И когда ты делаешь что-нибудь хорошее, большое, ты делаешь это с думой о Родине. Ведь так: если приятно сделать что-то хорошее для мамы, то вдвойне приятнее, если это будет хорошим и для мамы, и для твоих товарищей. Но дело это будет в сто раз приятнее и радостнее, если оно будет хорошим и для мамы, для товарищей, и для великой твоей и прекрасной страны - Родины.

Люди, которые жарко любят Родину и преданы ей, называются патриотами.

Однажды - это было, когда расцвели в Новоуральске недавно появившиеся яблоневые сады и над крышами висло первое летнее марево, когда особенно близкими казались обступившие город горы,- приятели разговорились о том, как привольно и красиво в родном краю, и Юра сказал:

- А ведь мы с тобой, Данко, патриоты. Верно? - И румянец, вспыхнувший от гордости, покрыл его скуластые рыжеватые щёки.

- Ещё бы! - воскликнул Данко.- А наши отцы! Да все вокруг!..

- И знаешь… Вот я тебе не говорил, а скажу. Ведь если мне удастся построить ракетоплан, то… Ну, понимаешь?.. Ведь вся страна будет рада. Верно?

- Юр, это будет здорово! - Данко склонился к нему, обдав своим сильным тёплым дыханием.- Это будет для страны подарок куда получше, чем мои плавания. Конечно, и плавания… Ведь это тоже нужно для страны…

Это был хороший, сердечный разговор. Он очень сблизил их…

Итак, друзья сидели и молча мечтали. Молчали и другие члены звена. Первым нарушил тишину Саша.

- Ну ладно,- сказал он.- Скалистый, так Скалистый! А зачем носы вешать?

- Известно, у тебя всегда нос кверху глядит,- усмехаясь, отозвался Петя.

- Я и тебе могу подправить. Хочешь?

- Саш,- негромко окрикнул звеньевой,- не зарывайся…

Петя вдруг повернулся к вожаку и, словно продолжая неоконченный разговор, сказал:

- Нет, верно, Данко, кто тебя дёрнул за язык согласиться на Скалистый? Если бы ты стоял на своём, как решили,- тогда бы получилось дружно и совет отряда решил бы по-нашему.

Сеня ухмыльнулся:

- Я ж говорю: струсил.

- Сеня, ты лучше помолчи! Тебе ведь всё равно, где кашу есть - на Медвежьем или на Скалистом.

- Не твою ем - не указывай.

- Испортил Данко всё дело.

- Вот ты с Семёном всё портишь.

- Я порчу?! Чижики!

- Ты, пичуга!

- А ну повтори!..

- Долго будете ругаться? - Данко поднялся из-за валуна.- Как первоклашки. Можно же рассудить по-пионерски. Конечно, на Медвежьем интересно. И я первый предложил забраться туда. А всё равно Ася Васильевна права. Вот я сидел сейчас и мечтал. Будто я уже капитан и собираюсь в поход. Очень хочется поехать на Камчатку, посмотреть на вулканы. А мне говорят: «Вот тебе задание: доставить груз в Архангельск». Ты бы, Сеня, как сделал?.. Что молчишь? Да, конечно, ты поехал бы в Архангельск. И я. И все мы.

- Это другое дело,- оказал Петя.- Это ты бы работал, уже взрослый…

- А тебе всё хочется быть маленьким? - повернулся к нему Юра,- Взрослым стать не хочется?

- Почему не хочется? Но вот когда стану им… тогда и стану…

- А вот ты уже стал. Представь такое.- Данко сел рядом с Петей.- Ты уже зоолог. С бородой.-Петя пощупал подбородок и хмыкнул.- И хочется тебе поехать в тайгу, наблюдать за птицами, за зверьём. А тебя президент Академии наук вызывает и говорит: «Уважаемый профессор Силкин»… Ты, Сашка, не смейся… «Мы думаем послать вас в алтайские степи. Там проводятся работы по лесонасаждению, и надо бы развести птиц». Или там ещё куда-нибудь, в пустыню. Отказался бы?

- Дурак я, что ли?

- Конечно, нет. Ты же профессор! - Саша надулся и погладил на груди воображаемую бороду.- Удивительно! Да?

- А ну вас! Чижики…

- На Скалистом тоже интересно,- сказал молчавший до сих пор Ваня.- А главное - мы для всех будем его изучать. Как настоящие исследователи.

- Ваня, ты ж у нас самый умный!- Данко сграбастал его, поднял и закружил.- Академик!

- Пусти! У тебя лапы, как у медведя…

Затрубил горн. Сеня насторожился:

- На ужин?

- Это не для всех. Это только для профессоров и академиков. Ясненько?..

Отправились на ужин. И по дороге, уже у самого лагеря, Петя сказал:

- А всё равно это плохо - что мы не на Медвежий отправимся, а на Скалистый.

- Нет, хорошо! - упрямо возразил Данко.

К столовой они подошли молча.

Наутро уже весь лагерь знал об экспедиции на остров Скалистый. И первый, и второй отряды, и даже малыши начали готовиться к ней. Был срочно создан топографический кружок. Ему предстояло в будущем составить подробную карту острова. Затем появился кружок геологов. В кружке натуралистов создали две секции - зоологическую и ботаническую. Была организована специальная бригада, чтобы шить мешочки для образцов минералов.

В лагерной кухне начали было варить клей, но тётя Глаша, старшая повариха, заявила, что кухня - это кухня, а не клееварня. А клей был очень нужен для гербарных папок. На кухне нельзя? Что ж, пионеры всегда найдут выход! На то они и пионеры. И стали клей варить на костре. Получилось ещё лучше: горьковатый смолистый запах дыма стлался по лагерю, навевая думы о кострах настоящих, походных, о неведомых далях и славных подвигах.

В общем дел оказалось очень много.

А больше всего было их, конечно, у Маши Сизовой. Она записалась сразу во все кружки. Записаться-то было не трудно, а вот посещать все занятия оказалось просто невозможным.

Маша приходила на лужайку, где располагались ботаники, и сначала энергично принималась за дело. Но скоро её начинала мучить мысль о том, что необходимо же заняться и геологией. Тогда, чтобы оправдаться перед подругами, она начинала рассуждать о том, как это важно - исследовать остров Скалистый и как много нужно для этого знать:

- Вот мы с вами будем собирать на острове травы, определять, какая там растительность, и вдруг Попадается какой-нибудь камешек. А мы не знаем - что это. А если он драгоценный?

- Ну, драгоценный-то сразу можно узнать: он блестящий.

- Вот и .нет! Ничего ты в геологии не понимаешь. Вот есть такой камень… Вот забыла, как он называется… В общем мы в геологическом кружке…

- Машук, иди ты в свой геологический кружок.

Аня говорила это спокойно и даже почта ласково, но Маша прекрасно знала, что спокойствие это ничего особенно хорошего не предвещает. Однако уйти «просто так» она не хотела и, чтобы подзадорить подруг, заявляла небрежно и снисходительно.

- Говорят, Данко просил у Аси Васильевны, чтобы меня включили в разведку. Надо пойти с Асей Васильевной поговорить.