Третья – стачечное движение, возникшее в первой четверти XIX века и приведшее к образованию рабочих союзов.

Четвертая – стихийные восстания рабочих целых фабрик, городов, провинций в 30 – 40-х годах XIX века. Наиболее ярким примером этой формы борьбы явились восстания лионских рабочих в 1831 и 1834 годах во Франции. Восставшие рабочие боролись под лозунгом: «Жить работая или умереть сражаясь». Лишь 20-тысячная правительственная регулярная армия, вооруженная ружьями и пушками, сумела подавить эти восстания. В Германии в 1844 году произошло восстание силезских ткачей. В этих сражениях рабочие держались мужественно, показывая образцы героизма и самоотверженности.

Пятая – чартистское движение, возникшее в Англии во второй половине 30-х годов XIX века и достигшее в начале 40-х годов своего наивысшего развития. В чартизме, писал Энгельс, против буржуазии поднимается весь рабочий класс, нападая прежде всего на ее политическую мощь, на ту стену законов, которой она себя окружила. Высокую оценку чартистского движения дал В.И. Ленин. «…Англия, – писал Ленин, – дала миру первое широкое, действительно массовое, политически оформленное, пролетарски-революционное движение, чартизм…»[4].

Но чартистское движение не было вполне зрелым рабочим движением. Его слабость заключалась в том, что оно было расколото на две группы: сторонников моральной силы и сторонников физической силы, а также в том, что социализм, формировавшийся параллельно с чартистским движением, не был соединен с ним; социализм и чартистское движение существовали раздельно. Без руководства партии, вооруженной революционной теорией, английские рабочие выступали недостаточно организованно, поэтому их борьба, имевшая в истории рабочего движения огромное значение, не увенчалась успехом.

Таким образом, рабочее движение того времени, развивавшееся поступательно от низших форм борьбы к высшим и принимавшее все более политический характер, не являлось еще выражением вполне зрелого классового самосознания. Тем не менее рабочий класс различных европейских стран уже проявил себя как самый передовой, самый революционный класс, мужественно выступающий против феодального и буржуазного строя.

Маркс и Энгельс, став идеологами рабочего класса, изучая и обобщая практику его революционной борьбы, создали марксизм – диалектический материализм, политическую экономию и научный социализм. Самые глубокие истоки марксизма коренятся, таким образом, в рабочем движении того времени. Классовая борьба пролетариата с буржуазией – вот главное историческое условие возникновения марксизма. Марксизм явился теоретическим выражением коренных классовых интересов и исторических задач пролетариата.

Возникновение марксизма как научного мировоззрения пролетариата и его партии имело также естественно-научные предпосылки и теоретические источники.

Разработка и создание Марксом и Энгельсом диалектического и исторического материализма, политической экономии и научного социализма совершались через революционно-критическую переработку всего прогрессивного, что было накоплено человеческой мыслью на протяжении тысячелетий.

Подвергая критике враждебных марксизму теоретиков, утверждавших, будто марксизм представляет собой нечто вроде секты, В.И. Ленин писал: «История философии и история социальной науки показывают с полной ясностью, что в марксизме нет ничего похожего на „сектантство“ в смысле какого-то замкнутого, закостенелого учения, возникшего в стороне от столбовой дороги развития мировой цивилизации. Напротив, вся гениальность Маркса состоит именно в том, что он дал ответы на вопросы, которые передовая мысль человечества уже поставила. Его учение возникло как прямое и непосредственное продолжение учения величайших представителей философии, политической экономии и социализма.

Учение Маркса всесильно, потому что оно верно. Оно полно и стройно, давая людям цельное миросозерцание, непримиримое ни с каким суеверием, ни с какой реакцией…»[5].

Немецкая классическая философия, английская классическая политическая экономия и французский утопический социализм явились тремя теоретическими источниками марксизма. Эти теоретические источники были подвергнуты коренной критической переработке Марксом и Энгельсом при создании марксизма, состоящего из трех составных частей: диалектического и исторического материализма, марксистской политической экономии и научного социализма.

Одним из теоретических источников марксизма явилась философия немецких мыслителей – Гегеля (1770 – 1831 гг.) и Фейербаха (1804 – 1872 гг.).

Отношение марксистской философии к философии Гегеля и Фейербаха со всей ясностью определили основоположники марксизма-ленинизма, которые различали в философии Гегеля две стороны – прогрессивный диалектический метод и консервативную идеалистическую систему. Энгельс считал великой заслугой Гегеля то обстоятельство, что «он впервые представил весь естественный, исторический и духовный мир в виде процесса, то есть в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и пытался раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития»[6]. Энгельс отметил, что Гегель не разрешил этой задачи до конца, но его заслуга состоит уже в том, что он поставил ее. Ленин отзывался о диалектике Гегеля как о величайшем приобретении классической немецкой философии. Одновременно основоположники марксизма-ленинизма решительно критиковали консервативную метафизическую систему философии Гегеля, считая ее средством оправдания и укрепления религии и прусской монархии. С такой же непримиримостью они относились к попыткам отождествления марксистской диалектики с диалектикой Гегеля. Известно, что за подобные попытки Энгельс подверг резкому разоблачению Дюринга, а Ленин – русских либеральных народников 90-х годов XIX века.

С точки зрения марксизма-ленинизма историческое значение философии Гегеля состоит в том, что он выдвинул и вполне сознательно отстаивал идею диалектического развития, которая пробивала себе дорогу в науке и философии. Гегель сформулировал основные черты диалектики, но сформулировал их на идеалистической основе. Категории диалектики: качество и количество, сущность и явление, форма и содержание, необходимость и случайность и другие, он считал выражением различных ступеней развития абсолютной идеи, но рассматривал их во взаимном проникновении. Гегелю принадлежит определение свободы как познанной необходимости, а случайности – как дополнения и формы проявления необходимости. Логические формы, по Гегелю, являются не пустой оболочкой, оторванной от содержания, а находятся в диалектическом единстве с содержанием. По этому поводу Ленин замечает: «Гегель же требует логики, в коей формы были бы содержательными формами, формами живого, реального содержания, связанными неразрывно с содержанием»[7].

Гегель признавал гибкость понятий и рассматривал их в движении, изменении и развитии, в переходах в свою противоположность. Движение Гегель определял как противоречие; движение, писал он, есть само существующее противоречие. Источник развития понятий Гегель усматривал в свойственных им внутренних противоречиях. «…Противоречие же есть корень всякого движения и жизненности; лишь поскольку нечто имеет в самом себе противоречие, оно движется, обладает импульсом и деятельностью»[8].

В этом заключается, говоря словами Маркса, рациональное зерно диалектики Гегеля. Это не могло не повлиять и действительно повлияло на формирование философских взглядов Маркса и Энгельса. Основоположники марксизма не отбросили диалектики Гегеля, как это сделал Фейербах, а использовали то прогрессивное, что содержалось в ней, для создания высшей, научной формы диалектики, диалектики материалистической. «У Гегеля, – писал Маркс, – диалектика стоит на голове. Надо ее поставить на ноги, чтобы вскрыть под мистической оболочкой рациональное зерно»[9].