Имя Николая Ивановича Костомарова (1817–1885), 175-летие со дня рождения которого в 1992 г. по решению ЮНЕСКО отмечалось во всем мире, по праву занимает одно из первых мест в отечественной историографии. Фигура его не меркнет даже в сравнении с такими столпами русской исторической науки, как Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, а лишь по-своему, «по-костомаровски», дополняет их.

Главное, что отличает Костомарова, это, конечно же, желание вырваться из привычного для его времени набора исторических описаний, стремление расширить их круг. «Царские дворы, правительственные приемы, законодательства, войны, дипломатические отношения, — говорит он в одной из своих работ, — не удовлетворяли желания знать прошедшую жизнь. Кроме политической сферы оставалась еще нетронутой жизнь народных масс с их общественным и домашним бытом, с их привычками, обычаями, воспитанием, сочувствиями, пороками и стремлениями»1.

Это желание более углубленного знания народной жизни историк реализовывал в двух направлениях. Первое — нестандартный выбор для исследования исторических лиц, что особенно наглядно проявилось в классическом его труде «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей», где рядом с именами великих князей и государей мы встретим имена иноков, книжников и землепроходцев. Второе — непосредственная разработка темы народного быта в научных и литературных трудах. К подобным произведениям историка и относятся предлагаемые вашему вниманию «Очерк домашней жизни, и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях», а также рассказ «Сын», в послесловии к которому автор подчеркивает, что целью данного сочинения «было представить в повествовательной форме черты нравов, понятий, обычаев и домашнего быта в XVII веке»2.

«Очерку домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях» Н. И. Костомаров посвятил несколько лет жизни. Работа над ним началась и в основном была закончена в Саратове, куда тридцатилетний адъюнкт-профессор русской истории Киевского университета был сослан за участие в Кирилло-Мефодиевском обществе. В своей «Автобиографии» историк вспоминает, что в 1853 г. (на шестом году ссылки) он принялся за «Очерк...» — «перебрал все, что мог найти печатного из актов и документов, касающихся внутреннего русского быта прошедших времен»3. Работа увлекла и затянулась на годы. После окончания ссылки, поселившись в 1855 г. в Петербурге, историк продолжал трудиться над «Очерком...», пользуясь богатыми фондами Публичной библиотеки.

В 1860 г. «Очерк...» был опубликован в журнале «Современник». Однако и после этого историк продолжал кропотливо собирать все новые и новые материалы к нему. Обилие привлеченных к «Очерку...» источников впечатляет. Здесь и записки иностранных путешественников, и документы Археографической комиссии, и рукописи Кирилло-Белозерского монастыря, и многое, многое другое.

Однако, несмотря на серьезность и глубину, «Очерк...» все-таки задуман автором не как труд для ученых мужей, а как общедоступное сочинение о древнем быте. Историк, словно экскурсовод, проводит читателя по площадям и улицам древних русских городов, заглядывает в усадьбы государей и простолюдинов, рассматривает их жилища, домашнюю утварь, одежду и другие предметы средневекового обихода, приглашает побывать на родинах, крестинах и свадьбах наших далеких предков, рассказывает об их нравах, обычаях и традициях.

Сразу же после выхода в свет «Очерк...» привлек к себе внимание читающей публики и в 1862 г. был отмечен почетным отзывом Академии наук. Кроме публикации в «Современнике» «Очерк...» выдержал еще три издания. Однако с 1906 г. в течение почти 86 лет не переиздавался и является книжной редкостью.

Рассказ «Сын», как видно из дат его первой публикации (1859–1860) в «Архиве исторических и практических сведений, относящихся до России» Н. В. Калачова, создавался историком одновременно с «Очерком...» и является попыткой ученого в еще более доступной (литературно-художественной) форме изложить накопленные им сведения о быте и нравах русского народа, попыткой явно удачной, потому что, как в том убедится читатель, Н. И. Костомаров кроме таланта историка обладал еще и ярким писательским даром.

Текст «Очерка...» в настоящем сборнике с незначительными сокращениями устаревших сносок и длиннот приведен по XIX тому собрания сочинений историка (Костомаров Н. И. Исторические монографии и исследования. СПб., 1887. С. 3–314), снабжен комментариями и редко публикуемыми иллюстрациями, которые помогут читателю глубже проникнуть в суть рассматриваемого предмета. Текст рассказа «Сын» приводится по изданию: Костомаров М. I. Твори в двох томах. Киев, 1990. Т. II. С. 6–118.

С. Л. Николаев

Наша историческая литература не бедна сборниками актов и летописей и многими добросовестными исследованиями по разным отраслям русской старины. Но это составляет драгоценность или для специальных ученых, или для лиц, которым положение их и воспитание дозволяют следить постоянно за ходом науки и знакомиться со всеми текущими явлениями в ее области. Но за этим немногочисленным классом читателей есть гораздо большая масса публики, погруженная в занятия, которые лишают ее и времени, и средств, чтоб обращаться к чтению ученых исследований, решающих тот или другой вопрос прошедшей русской жизни. Нередко случается слышать укоры в невежестве и отсутствии мысли, обращенные на тех, которые, получая журналы, читают в них одни легкие статьи и оставляют неразрезанными ученые; но часто так поступают люди образованные и развитые и столько же в своей сфере полезные для общества, как и авторы ученых статей, не читаемых ими. Нельзя их обвинять, если после трудов на своем поприще они ищут в чтении отдохновения: невозможно требовать, чтоб их интересовал частный вопрос по науке, когда их деятельность обращена к другим предметам. Еще менее возможно, чтоб они читали сырые материалы, как, например, Акты Археографической комиссии. Но это не значит, чтоб прошедшая жизнь не возбуждала в них никакого интереса: для этой части публики нужны только не частные исследования, а очерки, из которых они могут составить себе целостные представления.

Для этого класса читающей публики я предпринял составить очерк прошедшей русской жизни во всех ее видах. Отрывок моего труда — о торговле в нашем государстве — был напечатан в «Современнике» 1857 года; теперь я предлагаю «Очерк домашней жизни». Таким образом я надеюсь составить впоследствии очерки церковного устройства, администрации, судопроизводства, военного быта. Я далек от того, чтоб считать предлагаемый очерк оконченным трудом, но смею надеяться, что собрание рассеянных в русских и иностранных источниках сведений о нашей старой домашней жизни не останется без некоторой пользы.