На зипун надевали вторую одежду, которая имела несколько названий; но их различие между собой в отношении покроя теперь определить трудно. Самый обыкновенный и повсеместный вид этого рода одежды был кафтан, достигавший до пят или же только до икр, чтоб оставлять напоказ раззолоченные сапоги. Иногда сзади делали его на вершок или на полвершка короче, чем спереди, и по длине различали два рода кафтанов: кафтаны и кафтанцы. Рукава их были чрезвычайно длинны, достигали до земли и сбирались в складки или брыжи, так что ладонь можно было по произволу закрывать и оставлять открытою, и таким образом концы рукавов заменяли перчатки. В зимнее время эти рукава служили вместо муфты от стужи, а рабочие люди посредством их могли удобно брать вещи, до которых нельзя касаться голыми руками, например, горячую посуду. В нарядных кафтанах часть рукава при конце называлась запястье, вышивалась золотом, украшалась жемчугами и пристегивалась к кафтану особо. Разрез на кафтане был только спереди и отсрочивался тесьмою: так же точно отсрочивался и подол. К этой тесьме прикрепляли металлическое кружево (золотое или серебряное), сделанное в виде разных фигур. Вдоль по кафтану, параллельно с разрезом, по обеим сторонам делались нашивки из другой материи и другого цвета, в виде четвероугольников или кругов, и на эти нашивки пришивались завязки с кистями и шнурки, чтобы застегивать кафтан; иногда же вместо завязок делали на одной стороне на нашивках висячие петли, на другой также к нашивкам прикрепляли пуговицы. В XVI веке кафтаны застегивались чаще завязками, наподобие татарских; но русские отличали свои от татарских тем, что застегивали их не на левой, а на правой стороне. Впоследствии начали употреблять чаще пуговицы — до двенадцати и до тринадцати на кафтане: они все были на груди; остальная часть разреза всегда оставалась незастегнутою. Воротники на кафтанах обыкновенно были узкие и малые; из-под них высовывалась обнизь зипуна или ожерелье рубахи; но иногда к кафтану пристегивалось отложное ожерелье, расшитое золотом и усыпанное жемчугами. Изнанка кафтана подбивалась всегда материями низшего достоинства, чем лицевая, и сверх того, кафтаны, кроме тесьмы по подолу, под нею и выше ее, окаймлялись полосою материи другого цвета, чем кафтан; она называлась подпушкою. Зимние кафтаны делались и на мехах, но обыкновенно легких, например, на собольих пупках или на беличьих черевах; такие теплые кафтаны назывались кожухами.

К этому разряду средней одежды относится чуга — одежда, приспособленная к путешествию и верховой езде. Это был узкий кафтан с рукавами только по локоть и короче обыкновенных кафтанов, как это видно из кройки его, ибо когда кафтан был длиною в два аршина шесть вершков, с рукавами длиною в один аршин пять вершков, чуга для той же особы была длиною в один аршин с тремя четвертями и с рукавами в девять вершков. Чуга подпоясывалась поясом, за который закладывался нож и ложка, а на грудь привешивалась перевязь с дорожною сулеею. Те же принадлежности, какими украшались кафтаны, — нашивки, кружева, подпушки, — были, по желанию, и на чугах; чуги всегда застегивались пуговицами.

Ферезями назывались одежды, надеваемые так же, как и кафтан, на зипуны; они были с длинными рукавами, широкие в плечах и уже кафтанов в подоле, почти всегда без кружева и отложного ожерелья, летом из какой-нибудь легкой материи, зимою теплые на мехах. Трудно себе представить, чем отличалась эта одежда от кафтана. У Флетчера при описании русской одежды она поставлена третьим верхним платьем; первое — зипун, второе, или среднее, — узкий кафтан с ножом и ложкою за поясом (под которым англичанин разумел чугу), третье — ферязь, просторное платье, окаймленное позументом46. У Олеария, напротив, говорится, что русские надевали рубаху и штаны, потом зипун, на зипун ферязь, сделанную из какой-нибудь легкой материи, а на ферязь кафтан, так что у него выходит четыре одежды (с верхнею, или накидною), и ферязью называлась одежда средняя между зипуном и кафтаном. Все, что можно вывести из сбивчивых известий об этом роде одежды, это то, что ферязь был более комнатный род кафтана. Название его персидское и вошло к нам в XVI веке. Оно было в употреблении как у царей, так и у простого народа. На ферязях делались нашивки, называемые образцами. Это были несколько вышитых золотом или шелками небольших мест формы круглой или четырехугольной, отделенные друг от друга другой материей. Ферязи застегивались завязками.

Кроме кафтана, чуги и ферязей, к разряду средней одежды относились: армяк, тегиляй, терлик. Армяки делались с прорехами, с кружевами, образцами, как ферязи, и с вышитыми воротниками. Его полы не сходились вместе, а закидывались одна на другую. Тегиляй была одежда со множеством пуговиц, например с 68 или с 56 штуками. Особенности покроя его неизвестны, как и терлика. Впрочем, под последним, кажется, разумели то же, что и под именем чуги, то есть короткое платье, удобное для верховой езды; но он носился также разом с кафтаном, как, например, в одном описании свадеб свадебные поезжане описываются одетыми в терликах и кафтанах разом.

Верхние, или накидные, одежды были: опашень, охабень, однорядка, ферезея, епанча и шуба. Опашень была летняя одежда, ибо в царских выходах упоминается только летом; осенью и весною и вообще в ненастную и сырую погоду надевали однорядку. Как опашень, так и однорядка делались широкие, длиною до пят, с длинными рукавами, с кружевами по краям разреза, нашивками по бокам вдоль разреза, застегивались пуговицами; иногда к воротнику пристегивалось ожерелье. Опашни делались из сукна, у богачей нередко из шелковых материй; однорядка всегда из сукна. Охабень был плащ с рукавами и с капюшоном сзади. Ферезея — плащ с рукавами — надевалась во время дороги. Епанча была двух родов: одна дорожная из верблюжьей шерсти или грубого сукна, другая нарядная из богатой материи, подбитая мехом больше для пышности, чем для тепла. Последнего рода епанчу надевали, когда выезжали верхом и красовались перед народом; они делались без рукавов и без прорех для рук, накидывались на плечи и застегивались на шее пуговицами или завязками. Шубы были самым нарядным платьем для русского, потому что русские, при бедности природы своего отечества, только и могли щеголять перед другими народами, что мехами. Множество мехов в доме составляло признак довольства и зажиточности. Случалось, что русские не только выходили в шубах на мороз, но сидели в них в комнатах, принимая гостей, чтобы выказать свое богатство. У бедных были шубы овчинные, или тулупы, и заячьи, у людей среднего состояния — беличьи и куньи, у богатых — собольи и лисьи разных видов: лисиц черно-бурых, черных, серых, сиводушчатых47. Делали также шубы из горностаев, вероятно, только для щегольства. На шубы употребляли разные части звериного меха, не смешивая одну с другою; шубы делались на пупках, черевах и хребтах и имели поэтому свои названия: хребтовая шуба, черевая и прочие. Шубы покрывались обыкновенно сукном, но часто и шелковыми тканями. На них помещали по бокам разреза нашивки, но другой материи, а не той, которою покрыта сама шуба, на эти нашивки пришивались петли и пуговицы, а сам разрез окаймлялся металлическим кружевом. Но щегольство не всегда требовало пышного покрытия и блестящих украшений для шубы; иногда русские щеголяли одними мехами и полагали, что достоинство меха выказывается ярче, когда он лишен всяких посторонних прикрас; таким образом, иногда ходили просто в нагольных шубах. Так, однажды царь Михаил Федорович сидел за парадным столом в нагольной шубе. Вообще шубы различались в этом отношении на нарядные и санные. В первых только ходили в церковь, в гости да являлись дома перед гостями напоказ; в последних выезжали в дорогу.

Для всех вообще мужских одежд, описанных здесь, люди среднего состояния употребляли сукна, привозимые из-за границы, зуфь (род камлота)48, а для праздничных платьев шелковые материи. У людей более зажиточных покрывались шелковыми тканями и будничные одежды. В старину более употребительными были шелковые материи: дороги, киндяки, тафта (роды дешевые), камки, бархат, атлас, объярь, алтабас и зарбев. Тогдашний вкус требовал самых ярких цветов, как на сукнах, так и на материях. Черные и вообще темные цвета употреблялись только на печальных (траурных), или так называемых смирных одеждах. По понятиям века, ярких цветов платья внушали уважение, и потому цари приказывали начальствующим лицам в торжественных случаях, когда надобно было действовать на народ, одеваться в цветное платье. Служилые люди во время какого-нибудь торжественного события, выходящего из повседневной среды, одевались в цветные одежды. Всевозможные цвета самых ярких оттенков можно было встретить на русских одеждах, но преимущественно красные; из них особенно любили червчатый отлив (красно-фиолетовый). Этот цвет был в таком употреблении, что один иностранец заметил, что все городские жители (посадские) носят платье такого цвета. Даже духовные особы носили рясы красных цветов. За красными цветами в числе более употребительных были цвета: лазоревый, зеленый и вишневый, за этими следовали: рудо-желтый, шафранный, лимонный, песочный, кирпичный, сизовый, сливный, маковый, таусинный49, дымчатый, ценинный и прочие. Шелковые материи, исключая невысокие сорта, как, например, дороги, киндяки и тафты, ткались вместе с золотом и серебром, одни с золотыми и с серебряными узорами по цветному фону ткани, другие были затканы золотом и серебром, так что по золотому полю выводились серебряные, а по серебряному — золотые узоры и фигуры, как, например: чешуи, большие и малые круги, струи (преимущественно в объяри), реки, травы, листья, птицы, змейки, изображения людей, и стоящих и лежащих, и с крыльями, и прочее и прочее; иногда серебро и золото переплеталось с шелками, например, по серебряной земле (фону) золотые узоры пополам с шелками трех цветов или круги из золота, переплетенного с зеленым и червчатым шелками, а между кругами листья; иногда золотые и серебряные узоры по ткани чередовались между собою, а иногда по серебряной или по золотой земле вышивались узоры шелками и выбивался бархат; иногда золотые и серебряные полосы на ткани чередовались с шелковыми, например, атлас золотной, а по нему полосы червчатого, лазоревого и вишневого цветов. Из тогдашних шелковых материй самые ценные были: бархат, атлас, алтабас и зарбев: последние два вида привозились с Востока и употреблялись на самые драгоценные одежды царей и знатных бояр. Золотое платье считалось атрибутом достоинства у бояр и думных людей, окружавших царскую особу, и когда принимали послов, то всем, не имеющим такого рода платьев, раздавали их на время из царской казны. Особенная драгоценность русских мужских нарядов заключалась преимущественно в нашивках, ожерельях, запястьях, кружевах и пуговицах. Нашивки, как сказано, делались всегда из материи, отличной от той, которая была на лицевой стороне всей одежды, например: при зеленом сукне нашивки красные, при красном или червчатом нашивки зеленые или голубые. Под цвет нашивок делались завязки и кисти, называемые ворворки. Нашивки, ожерелья и запястья у богатых унизывались жемчугом и драгоценными камнями, на ожерельях, кроме жемчуга и камней, всегда ставились золотые пуговицы, у бедных для них служили куски материи, а пуговки на ожерельях были из шелка или из пряжи. Кружева были разнообразны и носили по своим формам разные названия, например, кольчатое, коленастое, решетчатое, плетеное, петельчатое, цепковое; кружево окаймлялось бахромою. Пуговицы у богатых делались иногда из жемчужин, и щеголи отличались тем, что каждая пуговица состояла из одной большой жемчужины; золотые и серебряные пуговицы носили разные названия по роду работы, как, например, канфаренные, сканные, грановитые, или по своей форме, как, например, грушевидные, остроконечные, прорезные, сенчатые, клинчатые, половинчатые, желобчатые. Случалось, пришивали вместо металлических пуговиц плетеные из канители и трунцала50 и хрустальные. Бедняки носили оловянные пуговицы таких же форм, как и богачи. Величина их была очень различна, например, иногда они доходили до размера яйца. Число их было чаще всего 11 и 12 на одежде, иногда 14 и 15; они пристегивались на нашивках. Только в тегиляе, как выше сказано, число их было значительно больше, но они были малы.