— Ничего себе — по душе! Я ж его подпалил! — удивился Павел.

— Ха! Твои ожоги для него, что для тебя царапина от лапы кошачьей. Не того он огня боится, Паша! А ты не враг ему, вот он и помогает тебе, чем может.

— Даганд, — Павел решился, наконец, задать вопрос, который весь день не давал ему покоя. — Я же чувствовал его приближение, сканировал его, правда, поверхностно. У лешего сильная аура, но она ни Темная, и ни Светлая. Какой он на самом деле?

— Какой? Сильный — это ты правильно сказал. А Темный, или светлый — это от людей зависит. Может, через тысячу лет он Темным станет, а может и Светлым… Это уж как вам повезет. Он, Паша, еще не определился, с кем он — с тьмой, или со светом. Поэтому он просто есть, и все тут. Также и Водяной… Он ведь и исцелять и проклинать умеет… Даже огненный хозяин, хотя и стал давным-давно Темным, а все же может и помочь, если его очень об этом попросить. Не всякий, Паша, свой цвет имеет. Да и не всякий цвет правду говорит. Вот Георгий твой, он же Светлым был, сильным и добрым. Я чувствовал это, когда он ко мне приходил. Ан нет, на сторону Темных переметнулся!

Третий день блужданий по тайге (точнее, блуждал только Павел, ведомый неутомимым дедом) ознаменовался тем, что Даганд вывел его из леса к высоченной сопке, вздымавшейся над тайгой на добрые пятьсот метров. Если бы не пологий склон, увитый разнообразной зеленью, эту сопку вполне можно было бы назвать скалой…

Даганд остановился у подножья и поклонился сопке, будто просил у кого-то разрешения подняться на нее, или же просто приветствовал очередное лесное божество, живущее здесь.

— Кто тут обитает? — спросил Павел, уже усвоивший, что таежное путешествие, похоже, сводится к знакомству со всеми местными сущностями, олицетворяющими стихии (он упорно не хотел употреблять, даже про себя, словечко Даганда — «духи»). — Хозяин земли что ли?

— Нет, Паша, хозяин земли таежной дальше живет, во-он туда, на север… — по взмаху руки старика Павел с тоской определил, что идти им еще и идти… — А здесь живет хозяин ветра. И он приглашает нас!

Несгибаемый старец бодро двинулся вверх, и не сбавил скорости до самой вершины, на которую Павел забрался еле живой, тяжело дыша и шатаясь от усталости… Воздух здесь был какой-то особенно чистый и приятный на вкус… Он щекотал ноздри, ерошил волосы, даря удивительное чувство, что стоит сейчас прыгнуть вниз, раскинув руки, и он подхватит тебя, понесет над тайгой, сплошным зеленым ковром простирающимся вокруг.

— Э, нет, Паша, — одернул своего спутника дед, прочтя у того на лице мечтательное выражение. — Хозяин ветра у нас юморист! Только шутки у него жестокие… Любит он с людьми играть — то песни им поет, то взлететь позволяет… Только больше всего он любит возвращать людей на место, доказывать, что нет ему на этой земле равных, что без него жизнь остановится… Хозяин ветра, пожалуй, ближе всех к Темным духам, да только пока что не перешел он на их сторону. Но и на нашей не стоит… Он сам по себе!

Хозяин земли, к которому дед вывел Павла на четвертый день пути, жил в глубоком овраге, еще во время приближения к которому Павел ощутил мощные веяния светлой ауры. Ощущение было сходным тем, что он испытал, сканируя Урыкту, вот только здесь аура была гораздо светлее и ярче, и тайга сияла ею на несколько километров в округе.

— Знакомься, Паша, — Даганд указал рукой вниз, и там, на глубине доброй сотни метров, что-то заворочалось, осыпая комья земли со стен оврага. — Хозяин земли таежной…

— Он что, Светлый?

— Да. Он — единственный Светлый из всех таежных духов. Остальные еще не определились с тем, на чью сторону они перейдут, а он понял это миллиарды лет назад. В те времена, когда дух огня еще не перешел на сторону Темных!

Павел стоял на краю оврага, чувствуя, как ласковый ветер касается его лица… Совсем как пальцы Вали — она любила такие вот невесомые, нежные прикосновения. В душе Павла царило смятение. Что изменилось в Москве за время его отсутствия? Жива ли еще Валя, или Темные добрались до нее? Уезжая из города, он рассчитывал на то, что Георгий воспримет этот отъезд как бегство, что решит, будто он улетел домой, в Англию… Англия… Как странно было вспоминать о том, что Англия когда-то была его домом.

— Даганд, а он поможет мне? Он, хозяин земли?

— Поможет, Паша. Власть хозяина велика везде, где рядом есть его родня — другие духи. В городе его сила ослабевает, но все равно, даже там он останется сильнейшим из них. Земля всегда остается землей, даже если скована асфальтом и обезображена бульдозерами. Он сказал, что чувствует в тебе дух магии жизни, а это — самое главное…

— А когда ты научишь меня, как спасти Валю?

— Ты еще не понял? Я уже научил тебя! Чего ты ждал? Что я дам тебе какой-нибудь гриб, съев который, она вырвется из-под власти Темных? Или научу произносить заклинание, которое сразу убьет Георгия? Я дал тебе силу, Паша! Я привел тебя ко всем хозяевам тайги, и все они поделились с тобой кусочком своего могущества. Им не жалко, у них его столько, что тебе и не снилось! А вот тебе оно очень пригодится… Сила, она не в заклинаниях, и не в приемах. Сила — она вокруг тебя, и нужно лишь уметь впитать ее… Подобное тянется к подобному. Вот Георгия, например, даже приди он ко мне когда был еще Светлым, и попроси о том же, о чем просишь ты, я бы не смог научить, как брать силу у самой жизни. Он родом не отсюда, не из этих просторов… Значит и сила его лежит не здесь! Не здесь он ей учиться должен…

И как всегда, резко прервав свой монолог, Даганд двинулся в обратную сторону, даже не удостоив Павла кивком или жестом. Интуитивно ощутив, что это и был главный урок Светлого деда, Павел двинулся за ним, так ничего толком не поняв.

— Даганд… Так как мне спасти ее?

— Вернешься — и сам все поймешь… Подожди немного! — болтливый старик опять стал немногословным старцем.

— А Георгий? Как мне быть с ним?

— Паша! — Даганд, вдруг остановился и обернулся. — Окажи любезность, не донимай меня пустыми разговорами! Пойми, что сначала решается одна проблема, а затем — другая. Сейчас твоя проблема — выбраться из тайги, а уж потом — вернуться в Москву и решить там остальные задачки. Если ты не усвоил мои уроки, то мне больше нечего сказать. Если усвоил, но еще не понял этого — ничего, поймешь потом, когда придет время. А пока — молчи и топай.

Так Павел и поступил. Еще трое суток он шел за Дагандом, теперь уже в обратную сторону, к Урыкте… Трое суток однообразного леса вокруг, криков птиц и скрипа деревьев, гнущихся на ветру. И теперь в каждом звуке тайги Павел слышал голоса вездесущих хозяев. Вот Леший переругивается с хозяином ветра о том, что тот слишком сильно раскачивает деревья, вот хозяин земли распекает Водяного за то, что тот выбрал неудачное русло для своего ручья… Лес говорил на сотне языков, из которых Павел понимал лишь отдельные слова и фразы.

Иногда Даганд наклонялся, выкапывая тот, или иной корешок, или срывая веточку с дерева, и молча передавал их Павлу. Тот принимал подарки, распихивая их по карманам, понимая, что это какие-то компоненты для снадобья, которое должно спасти Валю.

На седьмой день, ближе к обеду, они вышли из тайги в том же месте, в котором вошли в нее — на окраине Урыкты, неподалеку от избушки Даганда.

— Переночуешь у меня, — сказал старик. — За ночь я приготовлю кое что для твоей Валентины… Но учти, этот отвар сам по себе не лечит, он лишь дополняет твою силу. Если же ты так и не обрел ее — никакое зелье не поможет снять ту черную ауру, что висит над ней…

Сойдя с трапа самолета Павел глубоко вдохнул воздух Москвы. Запахи бензина, керосина, дыма и озона смешивались с летними ароматами цветов и листвы. Москва была также похожа на Северобайкальск, как сам Павел на Лешего…

Женя ждал его у терминала, заранее поймав такси. Павел позвонил ему из Оленьего Ключа на следующий день после того, как Даганд выпроводил его из дома, сунув в руку пузырек с какой-то мутной жидкостью, отдававшей спиртом. В Москве, по уверениям Жени, все было в порядке, за исключением того, что состояние Вали оставалось без изменений. Она лежала на кровати, худая и бледная, не подавая ни малейших признаков жизни. Два раза в день сюда наведывался один из Жениных знакомых, студент-медик, который за энную сумму (которую Женя называл грабительской) вводил ей питательный раствор через капельницу.