— Да… — признался он, — Хотя с недавнего времени, кажется, стал привыкать к тому, что ее больше нет. Жизнь продолжается, забот выше крыши… Москва напичкана Темными, да и вообще, вся эта история с моей настоящей родиной…

Анджей понимающе хмыкнул. Все это время никто из Ордена не знал об истинных причинах, побудивших Павла взять отпуск и отправиться именно в Россию. Вполне логичным объяснением для всех послужило то, что он немного сдал после провала в Мексике, и решил отдохнуть. И вот, лишь несколько часов назад Павел впервые рассказал кому-то в Ордене (кроме, конечно, психиатра Родригеса, который и посоветовал ему отправиться в Россию) о своих корнях и событиях, связанных с этим.

— Если бы я вдруг выяснил, что я — это вовсе не я… Ну, ты понимаешь… Тогда, наверное, я тоже меньше думал бы о Люсии.

Павел промолчал, решив лишний раз не бередить старую рану, но Анджей истолковал его молчание по-своему.

— Не вини себя, Пол. Я ведь тоже был там. Даже МакКормик, анализируя наши с тобой отчеты, пришел к выводу, что никто на нашем месте не смог бы предугадать ловушку. И вообще, их было слишком много!

Павел встряхнул головой, отгоняя воспоминание о щупальцах, обвивающих нежную шею Люсии, в то время, как сам он, рубясь с другой омароподобной тварью, не может придти ей на помощь.

— Не в том дело, Анджей… Я думаю о другом. И вообще, тебе не трудно перестать называть меня Полом? Мне больше по душе русское имя Павел.

— Павел… — нараспев протянул Крашевский. — Хорошо, будешь Павлом. Тем более что у поляков это имя звучит точно так же. Однако быстро же ты «обрусел» в этой стране.

Разговор прервал телефонный звонок.

— Пол! — крикнула в трубку Чжоу. — Может быть ты все же соблаговолишь оторвать задницу от дивана и спустишься сюда, чтобы сказать этому наглому портье, что я не киллер из восточного блока, а твой лучший друг, и что на те пистолеты, которые так испугали этого придурка, у меня есть специальное разрешение!

— Сейчас, иду, — ответил Павел, вставая.

— Чжоу? — спросил Анджей.

— Она самая. Как всегда, устроила скандал… Наверняка опять вошла в фойе даже не удосужившись спрятать оружие. Я вообще удивляюсь, как она ухитрилась добраться сюда?

Несколько минут спустя Чжоу Чен восседала на кресле в номере Павла, закинув ногу на ногу и с аппетитом уплетая заказанную жареную рыбу.

— Так, — подвела она итог. — Расклад ясен и понятен даже дилетанту. В Москве действует слаженная организация Темных, возглавляемая очень сильным Наделенным. С ним ты в одиночку не справишься, не говоря уже обо всех сразу. Наша задача — нейтрализовать, а лучше — уничтожить их всех и счастливо отбыть домой вместе с тобой. Я, конечно, понимаю, что после столь грандиозного провала в Мексике, — Чжоу будто не заметила испепеляющего взгляда, который бросил на нее Крашевский, — тебе требовалось отдохнуть, вот только не могу понять, кой черт занес тебя в Россию? Впрочем, раз ты и здесь умудрился найти на свою, пардон, задницу, приключений, то я буду рада помочь тебе в нелегком деле зарабатывания тумаков и шишек. Предлагаю наведаться в больницу, к этому главврачу, покрошить его и остальных в капусту и убраться из этого медвежьего логова…

Павел тяжело вздохнул, стараясь этим вздохом высказать все, что он думает об этой дикой амазонке Чжоу, но так, чтобы это понял только Крашевский.

— Чжоу, тебя, кажется, необходимо ввести в курс дела, — заговорил Анджей. — Ты чуточку отстала от жизни. Перед тобой, между прочим, не Пол Тейлор, а Павел, как там тебя?..

— Ткачев, — подсказал Павел.

— Вот… Так что эта операция против Темных в Москве для нашего героя превратилась в битву за новую родину, в которой мы и должны ему помочь. Причем, вне зависимости от успеха операции, домой вернемся только мы с тобой, а наш дорогой Тейлор, он же Ткачев, останется здесь. Я правильно говорю, Пол? Ой, прости, Павел…

Павел не отвечал, погруженный в свои мысли. До этого момента он и в самом деле ни разу не задумывался о том, что будет после, когда закончатся все эти передряги. Сначала секта Темных и чуть не вернувшийся из мира мертвых демон тьмы, затем — вурдалаки Глинска, нападение на Валю, Григорий и его приспешники, таежный старец… Его отпуск, даже продленный лично МакКормиком, после уничтожения Ларисы Кирьяш закончился. Случилось это больше недели назад, и теперь МакКормик, скрепя сердце, позволил Павлу задержаться в Москве еще на несколько дней, вновь не в счет отпуска, а в счет очередного задания — ликвидации Георгия и его сообщников. «У Ордена нет своих интересов в России, — сказал ему тогда шеф. — Заканчивай развлекаться и возвращайся обратно!»

Но Крашевский, всегда с полувзгляда улавливавший настроение друга, понял все гораздо быстрее самого Павла. Он не хотел возвращаться обратно в Англию, теперь его дом был здесь, в этой стране, которая, похоже, уже не казалась Павлу холодной и враждебной. Лето здесь было теплым и солнечным, в Сибирской глухомани жил Светлый Наделенный, в сравнении с силой которого мерк даже Акира Моримото… Наконец, здесь он обрел новых друзей и новую любовь…

Даже Даганд говорил ему о том, что он русский…

«Неужели, — думал Павел, — родина действительно не там, где ты вырос, а там, где родился?.. Нет, дом там, где сердце… А мое сердце, похоже, здесь.»

— Не торопи события, Анджей, — ответил он, наконец. — Сначала одна проблема, потом другая. А сейчас наша проблема — Георгий, или как его там зовут на самом деле, а уже потом будем выяснять, русский я, или не очень…

Солнце уже клонилось к закату, когда три человеческие фигуры, не торопясь прогуливающиеся по городу, свернули к зданию одной из больниц… Той самой, что неделю назад фигурировала в выпуске новостей, в котором сообщалось, что неизвестные террористы заложили в туалете первого этажа взрывчатку и заряд с отравляющим газом неизвестного происхождения, вызвавшим у большинства людей, находившихся в этот момент поблизости, кратковременную потерю памяти и временный паралич.

Из всех москвичей только эти трое да еще парочка людей знали, что же тут произошло на самом деле. Но об этом не сообщали в новостях.

Не сообщали там также, что Георгий Максимович Михайлов, главный врач больницы, сразу после террористического акта куда-то пропал и объявился лишь спустя несколько дней. Персоналу, и вообще всем любопытствующим, было объявлено, что у Георгия Михайловича от пережитого случился сердечный приступ, после которого он подлечивался в частной клинике, где его очень быстро поставили на ноги. И лишь те трое, что шли сейчас к нему, знали, что лечение потребовалось Михайлову вовсе не из-за сердечного приступа, а из-за трех пулевых ранений…

Даже сейчас, когда июньское солнце склонялось к горизонту, было довольно жарко, поэтому многие тихо посмеивались над троицей, облаченной в длинные плащи. И лишь несколько милиционеров, встретившихся на пути, проводили их более цепким взглядом, зная, что именно под такими плащами профессиональные убийцы любят прятать помповые ружья… У одного из них даже мелькнула мысль задержать подозрительную компанию для проверки документов и небольшого досмотра, но эта мысль тут же сменилась другой — не случится ли очередного скандала, если он, простой служитель закона, вздумает проверить документы у этой милой китаянки? Да и вообще, девушка с такими добрыми глазами просто не могла быть преступницей! Проводив троицу взглядом, милиционер подметил, что глаза добрые у всех троих, так что наверняка это вполне законопослушные туристы… Даже не наверняка, а точно!

Чжоу умела отводить глаза, поэтому шествуя по Москве с ног до головы обвешанные оружием, они не допускали мысли о том, что в компании с Чен их могут обыскать…

— Стоп! — скомандовал Павел, когда до входа в больницу осталось не больше полусотни метров. — Диспозиция такова. К Григорию вхожу я один, беседую с ним и вежливо предлагаю убраться из этого города к чертовой бабушке в течение ближайших нескольких часов.