Не то чтобы Павел всерьез опасался за жизнь Вали или Жени. Просто… Просто не давало покоя щемящее чувство какого-то раздвоения в душе. Члены Иерархии знали его одним, а Женя и Валентина — совсем иным. Для первых он был англичанином (хотя друзья уже успели приывыкнуть называть его не Полом, а Павлом), а для вторых… Англичанином с русскими корнями? Или, быть может, все же русским? Павел не знал. Поэтому он и не хотел сводить их — пусть лучше у него останется два круга друзей.

К тому же, давала знать о себе история Люсией, причины гибели которой скрывались в его вечном соперничестве с Крашевским. Все их общие знакомые поражались, как можно одновременно быть лучшими друзьями и соперниками во всем, а уж тем более в любви. Но выходит, это было возможно. Павел не боялся, что Крашевский уведет у него Валю. Но даже услышать от нее что-нибудь вроде: «А твой Крашевский — ничего, галантный мужчина….» было выше его сил.

И все же, провожая друзей на рейс до Лондона, вняв мольбам той и другой стороны, Павел разрешил Вале и Жене приехать в аэропорт… Странно, но в тот миг, когда все формальности знакомства были соблюдены, чувство раздвоенности вдруг куда-то ушло само собой. Ему не нужно было выбирать, кто же он — Рыцарь Ордена, или русский. Он был русским Рыцарем Ордена, и даже более того — руководителем Московского отделения Иерархии, которое, правда, пока что состояло из одного Павла да еще разве горячо напрашивавшегося в рыцари Жени.

После двухчасового разговора с подробным пересказом всех событий и, в частности, рассказа о деде Даганде, МакКормик не колеблясь признал, что деятельность Ордена в России действительно оставляет желать лучшего и что с работой в этой необычной стране может справиться только русский. После согласования с центральным отделением Ордена (то есть с Эженом Муатье, который хорошо знал Павла и доверял ему), Пол Тейлор, он же Павел Ткачев был назначен главой Московского отделения Ордена.

— И все-таки, почему Георгий не убил тебя тогда, при вашей первой встрече? — спросил Женя, когда они сидели в баре аэропорта и потягивали коктейли.

— Говорю же, не знаю! — ответил Павел. — У него тогда действительно был шанс. Да что там шанс! У него на руках были все козыри. Меня подавляли, причем подавляли весьма основательно… И вообще он на тот момент был сильнее меня. Да и в парке, если бы не помощь хозяев тайги — не знаю, смог бы я его одолеть… Но ему почему-то до самого последнего момента важно было именно выдворить меня из Москвы, а не убить.

— А вы не догадываетесь, почему? — обратился Женя к Чжоу и Анджею.

Те ненадолго задумались, затем покачали головами.

— Он сказал мне, чтобы я спросил об этом у Муатье, — добавил Павел. — Когда увижу его — обязательно спрошу.

— О! — прислушавшись воскликнула Чжоу. — Наш рейс. Будем прощаться?!

Прощались горячо, по-русски, обнимаясь напоследок, будто родные (причем Павлу показалось, что Анджей как-то уж слишком сильно обнял Валю), с клятвенными обещаниями обязательно увидеться вновь и т. д. Женя убеждал Анджея подарить ему один из его «Зауэров», а Валя напоследок выспрашивала у Чжоу, какими косметическими средствами пользуются китаянки.

Наконец, проводив друзей, Павел, Женя и Валя двинулись к выходу.

— Слушай, Паш, — заговорил вдруг Женя. — Ты же теперь главный Рыцарь Света в Москве? Так?

— И единственный, — добавил Павел, чувствуя, что ему уже серьезно не хватает ироничной Чжоу.

— Ну, вот и я о том же! Может уже пора принять меня в Орден? Я столько тебе помогал! Ведь для того, чтобы вступить в ваш Орден, вовсе не обязательно быть, как вы там это называете… Наделенным!

— Не обязательно… — согласился Павел.

— Ну?

— Подумаем! — обнадежил его Павел и обнял Валю за плечи. — У МакКормика ты уже был. Теперь напишем рекомендательное письмо в центральное отделение, там твою характеристику отдадут на рассмотрение верховному совету Ордена… Через годик, глядишь, если ты им понравишься, тебя примут.

Женя лишь тяжко вздохнул:

— Через годик! Я смотрю, и у вас бюрократы не хуже наших! А что мне делать весь этот годик? Быть одиноким борцом со злом? Этаким Светлым Бэтмэном!

Павел лишь рассмеялся в ответ. Он думал о другом. О том, что в России нужно начинать все с нуля — искать Светлых Наделенных, создавать Московский орден Иерархии, вербовать агентурную сеть в других городах… и еще… заехать в больницу, где столько времени главенствовал Григорий, и подарить бутылку коньяка той милой медсестре. Причем последнее надо проделать, чтобы об этом не узнала Валя — мало ли, вдруг воспримет это как ухаживание за другой девушкой? Ну а о его приключениях в Глинске и знакомстве с Катей она вообще знать не должна…

— Знаешь, — сказала Валя, когда они уже садились в такси. — А твои друзья мне понравились. Особенно Анджей… такой обходительный английский джентльмен…

— Вообще-то он поляк, — машинально ответил Павел, и лишь затем, когда до него дошел смысл Валиных слов, стиснул зубы и добавил, обращаясь к Жене. — Подскажи, где по дороге будет хороший винный магазин, ладно?

— Ладно. А что ты хотел?

— Да так, бутылку коньяка пообещал одной девушке, медсестре в больнице, — и Павел довольно улыбнулся, увидев, как надула губки Валя.

Влад повернулся к Павлу и передал ему пистолет.

— На всякий пожарный, — сказал он.

— Тогда уж на всякий ментовский! — заржал водитель Костя по кличке Бадья.

— Не нужно… — спокойно улыбнулся в ответ Павел. — Я работаю без оружия.

— Никогда этого не понимал! — буркнул Влад, поворачиваясь обратно.

«БМВ» Влада ехал по одной из центральных улиц Москвы, именно ехал, а не летел, как это принято делать среди владельцев автомобилей такого ранга. Но сейчас им были не нужны не то что неприятности с ГАИ, но даже мелкие стычки с ними. Светиться было категорически нельзя…

Машина была куплена в гараже с сомнительной репутацией, номера прибили тут же, что называется, не сходя с места. Павел ничуть не сомневался, что этот белый «Бумер» еще недавно принадлежал кому-то другому, и что этот кто-то отнюдь не желал расставаться со своей машиной.

— Слышь, мужики! — обратился Павел к троим своим попутчикам (третьим был угрюмый татуированный детинушка, которого Павел в банде Влада раньше не видел, впрочем, он и сам внедрился в эту группировку сравнительно недавно), анекдот хотите?

— Да ну тебя на хрен, — беззлобно выругался Влад. — Почти приехали.

— Ладно тебе, шеф, — заступился за Павла Бадья. — Пусть Марсианин расскажет. Что, поржать перед делом нельзя?

Марсианином Павла прозвали уже в банде Влада, хотя сам он, познакомившись с ним, представился как Денди, намекая на свое английское прошлое и аристократическое воспитание. Что поделать, в этих кругах каждый обязан был иметь прозвище… Исключением был разве что суровый Влад, которого раньше именовали Пуленепробиваемым за его потрясающее везение в перестрелках, но потом, то ли из-за длины этого прозвища, то ли еще из-за чего, Влад стал просто Владом.

Павел же стал Марсианином после того, как продемонстрировал Владу свои способности в затуманивании разума. Фактически, это был всего лишь гипноз высокого уровня, овладеть техникой которого могли лишь Наделенные, да и то с помощью методики, известной лишь в Ордене Иерархии. И вот, когда на глазах потрясенных ребят Влада, Павел растворился в воздухе и, будучи невидимым, подошел к нему и вынул из его кобуры пистолет, братки единогласно признали Павла инопланетянином. Поскольку знание ребят в области астрономии было почерпнуто, видимо, из мультиков о Сейлормун, то памяти на названия планет дальше Марса у них, естественно, не хватило. Ну а раз инопланетянин, то откуда? Конечно же с Марса!

— Ну так вот, — начал Павел. — Едет, значит, мужик на иномарке по городу, на такой вот, как наша… Светофор. Мужик останавливается, и тут к машине разом подкатывают четверо амбалов, открывают все дверцы, и один говорит ему: «Слышь, кент, выметайся из ворованной машины!» Мужик в непонятках, «Ребята, — говорит, — Вы чего?! Это моя машина!» — «Была твоя. А теперь — ворованная!»