Сам пишущий, начиная изложение, уже знает смысл всего сочинения в целом, читатель же, читая первые фразы, знать его не может. Не учитывая этого, неумелые писатели часто начинают с таких фраз, которые могут приобрести смысл только при условии знания всего дальнейшего.

Монологическая устная речь и письменная речь должны быть в полной мере развернутыми и связными.

Отсюда понятно, что эти виды речи требуют гораздо более высокого уровня речевой культуры и что нельзя выработать настоящего мастерства излагать свои мысли связно, понятно и выразительно, не овладев упорным трудом, тренировкой и самоконтролем за своей речью, анализом реакций своих слушателей или читателей на свою речь (устную или письменную), постоянным ее совершенствованием.

Однако следует не упускать из виду, что и диалогическая речь предъявляет свои своеобразные требования, неисполнение которых делает человека тяжелым, скучным и даже неприятным собеседником.

Самое важное из этих требований – умение слушать собеседника, понимать его вопросы и возражения и отвечать именно на них, а не на собственные мысли. У некоторых людей отсутствие интереса к чужим словам и неумение слушать проявляется в очень неприятной привычке – прерывать собеседника, не дав ему договорить до конца.

Имеется еще одно существенное различие между письменной и устной речью. Когда человек пишет, он сознательно и произвольно строит свою речь, подыскивает подходящие слова, находит наилучшее построение фразы, выбирает порядок слов и т. д. Писать – значит работать над словесным выражением мысли.

И письменная речь позволяет писателю неторопливо работать над своим произведением, оттачивать его, возвращаться к написанному и вносить необходимые исправления, перестановки и т. д. в написанное. Именно в такой работе над письменной речью и заключается мастерство писателя.

Устная речь в этом отношении резко отличается от письменной. Хорошая устная речь не допускает сколько-нибудь развернутой и длительной работы над словом. Нельзя в разговоре, перед тем как произнести фразу, долго обдумывать ее построение, тем более нельзя по несколько раз произносить одну и ту же фразу, постепенно усовершенствуя ее.

Этого делать нельзя и в докладе, лекции или выступлении. Устная речь должна литься свободно и без задержек. Сами собой должны приходить на ум нужные слова, и сами собой они должны укладываться в правильные и выразительные фразы.

Итак, устная речь легче, проще по своему строению, чем письменная речь, но она не допускает длительной работы над словом в процессе говорения. Письменная речь труднее, сложнее по своей конструкции, но она позволяет в процессе писания сколько угодно тщательно работать над словесным выражением мысли. Отсюда понятно, какое важное место в развитии общей речевой культуры должна занимать письменная речь, дающая наибольшие возможности для сознательной работы над словом.

Вот почему хорошие лекторы не ленятся свои ответственные лекции сначала дома изложить на бумаге, чтобы тем самым подготовить себя к ответственному выступлению, отнюдь не читая это выступление, лекцию по написанному конспекту, а свободно излагая заранее приготовленный текст.

Понимание речи и текста

Обучаемый понимает учебный материал, если он в состоянии соотнести его с собственной категориальной системой наиболее общих понятий (таких, как количество, качество, движение, развитие, причина и следствие, пространство, время и т. д.) и поместить его в наличных у него непересекающихся классах объектов; если же он не в состоянии это сделать, то это означает, что он учебный материал не понял.

Разные люди по-разному понимают одно и то же явление потому, что у них разные категориальные системы и разные наборы непересекающихся классов объектов. Зачастую непонимание учебного материала вызывается тем, что у обучаемого не сложилась научная категориальная система (плохая предварительная подготовка), тем более что в процессе обучения эта система многократно перестраивается.

Понимание может быть разной степени глубины. Понять что-либо – значит раскрыть его сущность. Основным отличием степени понимания являются прежде всего глубина понимания. Выражением этого являются полнота, разносторонность и, что самое важное, существенность связей, вскрываемых в процессе познания. Чем шире круг предметов, явлений, с которыми ставится в связь познаваемое нами в данный момент, тем глубже понимание, тем более высокий уровень его достижения.

Существенное место занимают также различия в отчетливости понимания. Начальной ступенью здесь является предвосхищение понимания: мы еще не поняли, что воспринято, но чувствуем, что вот-вот что-то будет понято нами. На следующей ступени понимание уже имеется, но оно еще находится в самом общем, неразвернутом виде – это ступень смутного понимания.

На следующей ступени понимание субъективно переживается как достигнутое, хотя выразить его мы еще не можем. Дальнейшая ступень отчетливости понимания характеризуется тем, что мы уже можем изложить воспринятое, но пока еще в неизменной формулировке, максимально близкой к словам подлинника.

Наконец, подлинное понимание наступает тогда, когда мы можем изложить воспринятое своими словами, когда воспринятое подвергается некоторой творческой переработке и становится как бы «своим».

Использование в обучении привычных (знакомых) знаков и алгоритмов (формул, правил и т. д.), конечно, необходимо, но в то же время оно может приводить к труднопреодолимому психологическому барьеру.

Вызывая чувство понимания (точнее – иллюзию понимания), ибо привычные знаки и алгоритмы кажутся простыми и понятными, они не вызывают познавательного интереса, что зачастую, когда сущность этих знаков была в свое время усвоена недостаточно глубоко, приводит к формализму знаний, когда обучаемый оперирует знаками и алгоритмами без их понимания. Поэтому, встречаясь в процессе обучения с ранее известными знаками и алгоритмами, всегда полезно проверить знание студентами их сущности (или хотя бы напомнить им ее).

Понимание речевого высказывания, т. е. процесс декодирования поступающей речевой информации, начинается с восприятия внешней развернутой речи, переходит в понимание общего значения высказывания, а далее – и в понимание подтекста этого высказывания.

Мало понять непосредственное значение сообщения. Необходимо выделить тот внутренний смысл, который стоит за этими значениями, т. е. необходим переход от текста к подтексту, к выделению того, в чем состоит центральный внутренний смысл сообщения.

Неверно думать, что целое сообщение состоит лишь из цепи отдельных фраз и что для понимания текста достаточно понять значение каждой фразы. Человек осуществляет ориентировочную деятельность в процессе объединения далеко отстающих друг от друга элементов высказывания, выделяя в сложном сообщении «смысловые ядра».

В устной речи вспомогательные приемы – интонация, выделение слов или выражений акцентом, применение пауз, мимики, жестов и т. д. – позволяют лучше выделить (а следовательно, и понять) существенные смысловые ядра и переходить к общему смыслу сообщения.

В письменной речи вспомогательные приемы – выделение абзацев, разрядка, знаки препинания – еще не обеспечивают полностью возможности понимания внутреннего смысла текста, поэтому процесс понимания подтекста или смысла, таящегося за написанным текстом, требует от читателя сложной самостоятельной внутренней работы над текстом.

Общим условием успешности понимания текста является высокая степень выраженности субъектно-предикативных отношений, а именно признаков новизны субъекта и отнесенности его к уже известной более общей мысли и разрешающей функции предиката.

Новое положение необходимо излагать так, чтобы оно имело не просто какое-то содержание, а такое содержание, которое требует дальнейшего разъяснения, доказательства и т.п.

Эта особенность изложения создает у обучаемого впечатление известной незаконченности мысли, неясности, а поэтому и желание узнать в чем дело, почему, что это значит и т.п., поддерживая тем самым сосредоточенное внимание к изложению. В результате осознается также отличие текстового субъекта от его предиката.