Мириам показалось, что даже рейдеры, бегущие по улицам от восточных ворот, замерли на несколько секунд, наблюдая за взрывом артиллерии. А затем, вслед за ударной волной, на город обрушился дождь из обломков.

Куски металла и дерева, дымящиеся стволы и камни – оставляя в воздухе бледные дымящиеся следы, они падали из пыльного облака, нависающего над холмами, беспорядочно и страшно, ударяясь о крыши на южном холме бесформенным градом. На глазах у Мириам двигатель кара врезался в стену дома над Обзорной площадью, пробив в ней новое окно. А прямо на баррикады рухнуло дымящееся дерево – яблоня, лишенная веток и листьев. Из облака сыпался шуршащий песок, попадая в глаза и за шиворот. Что-то металлическое, прошелестев в высоте, ударилось в камень башни где-то за спиной, покатилось, отскакивая со звоном.

Затем, после долгой паузы, снова взвыл миномет.

– Вероника? – Снова шепотом спросила Мириам.

– Кто такая Вероника? – Хрипло отозвалась Би. – Тут чертовски жарко. Кейн?

– Не вижу тебя.

– Это хорошо, дым. Возвращаюсь в город, слева. Прикрой меня.

Мириам вздохнула с облегчением.

– У них взрывчатки хватало. – Сказал Ланье. – Хорошо, что это все не упало нам на голову.

– И бегут они помедленнее. – Зло рассмеялся Арго. – Наверное, обгадились, если не все, то половина точно. Эй, на баррикадах, головы вниз!

– По местам! – Крикнул Торренс. – Без команды не стрелять!

Мириам снова присела, упираясь плечом в край бойницы. Улицы за баррикадами все еще были полны людей, бегущих к воротам. Но сейчас их стало меньше – редкие группы по три-четыре человека, нагруженные вещами, которых Молоты, стоящие у баррикад, пропускали вглубь укреплений.

– Закрываем ворота. – Произнес в переговорнике голос Никки, охрипший, но все еще узнаваемый. – Праздничная площадь захвачена, готовьтесь.

– Без команды не стрелять! – Громко повторил Торренс. И, будто услышав его, к взрывам мин, раздающихся на улицах к западу, добавились звуки выстрелов – редкие хлопки порохового оружия.

– Видать, народу было на Праздничной… – Тихо сказал сержант.

Выстрелы прекратились быстро. Еще несколько ракет, сорвавшихся из-за края оседающего черного вихря на восточном въезде, заставили Мириам посмотреть в ту сторону. Ракеты упали, не долетев до Магистрата сотни метров, полыхнув на улицах – и в этот момент кто-то дотронулся до ее плеча, заставив подпрыгнуть на месте.

– Прости. – Сказала Анита. – Ты радио слушаешь… скажи, он живой еще?

– Кейн? Да, живой. Взорвал много машин… они с Би.

– И то хорошо. – Анита отошла на пару шагов, и присела у соседней бойницы. – Ты мне скажи, если что не так будет, ладно?

– Да, не волнуйся…

– А что мне волноваться? Хорошо сидим, считай, как у себя дома. Еще пару рюмашек, и можно танцевать идти. – Анита не отрываясь смотрела вниз, на площадь, где, за нагромождениями баррикад в устьях улиц, уже мелькали белые облачка выстрелов.

– Вот и начинается. – Продолжила Анита немного рассеянно. – Бегут. Слушай, ты, если что, передай Кею…

– Что передать?

– А… что он рожа разрисованная. Ничего не надо… ничего умного в голову не лезет.

Ее цвета мерцали, изменяясь с каждой секундой, не давая сосредоточиться. Мириам перевела взгляд вниз – туда, где передовые отряды рейдеров уже завязали перестрелку с Молотами, прикрывающими бегущих горожан.

– Почему не все успели убежать? – Спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь. – Ведь людей на площади начали собирать еще ночью?

– А все всегда идет не так. – Мрачно ответил шериф. – Мы, что смогли – сделали. А что не все успеют… знали ведь, что так будет. Да и не помещаются на площади все. Вон, у нас в церковь одну народу человек триста набилось…

– Триста? – Мириам с сомнением посмотрела на металлический конус, вспоминая, насколько велика церковь внутри. А затем выстрелы заглушили слова в переговорнике, заставив ее инстинктивно пригнуться. На улицы перед Обзорной площадью, раздвигая испуганные огни жителей города, вливались хорошо знакомые цвета рейдеров, ставшие еще ярче за последние пятнадцать минут. Несколько пуль с визгом ударили в стену под бойницей, у баррикады с грохотом взорвалась граната. А потом над площадью, хриплым эхом отдавшись в переговорнике, раздался жуткий рев – звериный, полный тоски и ярости, заставивший ряды рейдеров, наступающих на баррикады, сбиться с шага.

Мириам не сразу поняла, что это кричит Арго. Его огромная фигура в доспехах поднялась над центральной баррикадой, и длинный меч взлетел высоко в воздух, заставив Молотов взреветь в ответ.

Нестройный залп из ружей и игольников затянул улицы дымом. Цветная волна рейдеров, заглушив выстрелы криками и визгом, хлынула на укрепления.

IV.

Прицел разделялся на четыре части черными линиями, не шире волоса, сходящимися к кругу в центре. Назначения тонких насечек, покрывающих линии сверху и слева, отмеченных зелеными цифрами, Мириам не понимала – хотя наверняка более опытный стрелок мог судить по ним о чем-то важном. Ей достаточно было красной точки, появляющейся на цели – вроде той, что она запомнила по перестрелке в «Индюке».

Би назвала это "лазерным целеуказателем". Красная точка должна оказаться в центре круга, и сразу станет видно, куда ударит игла – все просто.

Нужно только нажать на спуск.

Мириам дотронулась до шарика, регулирующего прицел, и толпа рейдеров, бегущих на центральную баррикаду, приблизилась. Превратившись из скопления размытых пятен в людей, освещенных сразу двумя источниками света: утренним солнцем, пробивающимся сквозь пыльные облака, и призрачным свечением "Белой грани". В тусклом розоватом солнечном сиянии терялись оттенки, но все равно было заметно, как сильно отличаются нападающие с запада рейдеры от Волков, прорывающихся на другой холм с востока. Их черные бронежилеты военного типа соседствовали с желтыми песчаными плащами, и яркими лоскутами материи, нашитыми на грубую кожаную броню. Лица танцевали в прицеле, совсем близко, и Мириам с некоторым удивлением поняла, что многие из них – женщины, тоже вооруженные ножами и игольниками.

И «Белая грань» освещала их гораздо ярче солнца.

В прицеле двигались огни, полные судорожной дрожи ожидания и кипящей злобы. Мириам не могла понять, какие из цветов реальнее – те, что у них внутри, или снаружи? Цвет лазерного указателя, скользящего по лицам, броне и загорелой коже – или злость, смешанная со страхом, пожирающая девушек с лицами, разрисованными желтым и зеленым?

Эта мысль мелькнула и ушла, заняв время, достаточное для нескольких ударов сердца. В ушах еще звенел боевой клич Арго, когда вой миномета снова разорвал воздух над башней. В глубине улиц, ведущих вниз, на Праздничную площадь, подпрыгнули черные фонтаны взрывов, разбрасывая рейдеров изломанными цветными куклами.

– Огонь! – Закричал Торренс, и палец Мириам лег на спуск. Огни заполняли прицел, яркие до тошноты, до дрожи в коленях. Хотелось отвернуться, сесть, прислонившись спиной к шершавому камню, и закрыть глаза. Зажмуриться, чтобы не видеть, что будет дальше, не стоять на пути у этих людей. Как тем, далеким утром, у нее во дворе, онемение поползло по пальцам, охватило плечи… И замерло – потому что навстречу ему рванулась злость, многократно усиленная "Белой гранью".

– Это не страх. – Прошептала Мириам, словно заклинание. Ее слова утонули в хлопках игольников. – Не умею бояться. Не умею…

Красное пятнышко прицела легло на грудь девушки – очень загорелой, в броне, покрытой желтыми матерчатыми полосками. И Мириам внезапно ощутила, что сама бежит на баррикаду, на вспышки ружей, сжимая короткое копье. И чувствует взгляд сверху, с белых зубцов на стене, закрывающей половину неба, едва различая алую нить лазерного луча, пробившуюся сквозь пыль, поднятую взрывами.

– Не страшно. – Прошептала Мириам, и нажала на спуск.

Это было не больно – пламя мигнуло недоумением, и померкло, будто свеча под дуновением ветра. Мириам успела ощутить, как подкашиваются ноги, несется навстречу мостовая, из белой становящаяся черной – и перевела прицел.