— Вот как? — отозвалась аристократка. — И о чем же вы хотели со мной говорить, миз Глизон?

— Ну, миз Миландер. Мне… мне можно называть вас Сьюзен? То есть вы такая дружелюбная и все такое…

Мири подалась вперед, так что ворот ее комбинезона распахнулся. Женщина на экране судорожно вздохнула.

— Если так вам легче, миз Глизон, то, конечно, зовите меня Сьюзен.

— Спасибо. Ну, понимаешь, Сьюзен, тут замешан парень. — Мири снова помахала руками и закатила глаза. — Ну, это всегда бывает парень, правда? Короче, мы какое-то время встречались, и я ему понравилась, и он мне понравился. То есть у него были деньги, и работа постоянная — механиком на шаттле. Не жмотился покупать девушке подарки, водить по хорошим ресторанам… — Мири пожала плечами, не спеша продолжить рассказ. — Предложил мне пожениться: стандартный гетероконтракт, в пункте «потомство» говорится, что он будет заботиться о тех детях, которые у нас родятся, пока мы будем женаты, даже если мы контракт продлевать не станем.

Она замолчала.

— Я знакома со стандартным контрактом брака и потомства, миз Глизон. Вы его подписали?

— Угу, ну, подписали. Я к нему переехала. Спустя три месяца оказалось, что я беременна. Я думаю, что все в порядке — там ведь был пункт про потомство… — Она замолчала, резко наклонила голову и подняла руку, чтобы вытереть глаза. — Этот подонок от меня ушел!

Наступило короткое молчание. Мири подняла голову, отважно демонстрируя свою улыбку.

— Я не вполне понимаю, миз Глизон, какое отношение это имеет к фирме «Миландер и Зантал», — проговорила Сьюзен Миландер с профессиональным недоумением.

— Я ж к этому и веду, — ответила Мири, с усилием беря себя в руки. — Дело в том, что он ушел. Контракт был сроком на три года. Я рожаю ребенка, а он говорит, забудь, мол, контракт тут ни при чем, потому что ребенок не его!

— А он не его? — спросила миз Миландер, глядя на «миз Глизон» почти с удивлением.

Мири передернула плечами.

— Да вроде бы его. Конечно, тут проблема, потому что это случилось примерно тогда же, когда мы контракт подписывали. Я же не знала, что он предложит мне контракт, и… ну, я же живой человек, понимаешь, Сьюзен? А механики две недели работают, две недели — дома.

— Но я все еще не понимаю, зачем вам понадобилась фирма по сбору долгов, миз Глизон.

— Но он задолжал мне деньги! — воскликнула Мири на повышенных тонах. — Он подписал контракт, где сказано, что он будет платить за всех сопляков, которых я рожу, пока мы женаты. Да и он, может, его, а не еще чей-то. И мы ведь были женаты! — Она глубоко вздохнула и позволила себе заговорить немного спокойнее. — Он должен мне кучу денег. И говорит, что не станет платить. Вот почему мне понадобилось агентство по сбору долгов, миз Миландер. Чтобы вы выбили из него мои деньги.

— Понимаю… — Миз Миландер немного помолчала. — Миз Глизон, боюсь, что на данный момент вам нужно не агентство по сбору долгов. Я бы посоветовала вам заручиться услугами адвоката. Если вы поговорите с юристом и он сочтет целесообразным предъявить вашему мужу иск за невыполнение условий контракта, выиграет ваше дело и получит решение суда, по которому вашего мужа обяжут выплатить вам определенную сумму, а затем, если ваш муж откажется эту сумму выплатить, «Миландер и Зантал» будут счастливы вам помочь. — Она сложила домиком пальцы под подбородком. — Однако сначала вам следует нанять адвоката, миз Глизон, и добиться решения суда в отношении того, должен ли ваш муж содержать вашего ребенка или же он имеет право на расторжение контракта. Мы не в состоянии помочь вам в этих вопросах.

— О! — проговорила Мири, и кончики ее ярких губ немного опустились вниз. Она выдавила из себя еще одну отвратительную улыбку, хотя у нее уже начало болеть лицо. — О, ну, тогда все прекрасно, Сьюзен. Я знаю пару адвокатов. Деловые парни.

Она снова подалась к экрану и протянула руку, словно хотела потрепать собеседницу по руке.

Миз Миландер была женщиной закаленной. Она не отпрянула от этой невозможной ласки, хотя и поджала губы.

— Спасибо тебе огромное за помощь, Сьюзен, — проворковала Мири, нажимая клавишу «Разъединить».

Она смеялась не меньше пяти минут, бессильно упав на мягкие подушки и захлебываясь от хохота. Из уголков ее густо накрашенных глаз лились слезы. Когда она успокоилась настолько, чтобы держаться на ногах, то отправилась на кухню за чашкой кофе.

Усевшись перед коммом, она начала редактировать сделанную запись.

Лиз сама открыла дверь и осталась стоять, пристально глядя на него.

Вал Кон адресовал ей поклон юноши старшему и, выпрямившись, увидел, что она продолжает хмуро разглядывать его с высоты своего роста.

— Я пришел сюда, — тихо проговорил он, — за коробкой Мири.

Не говоря ни слова, она открыла дверь шире и пропустила его в комнату. Убедившись, что замки закрылись, она провела его по короткому темному коридору в ярко освещенную комнату. Он остался стоять в дверях, а она прошла к единственному стулу — вообще единственной пустой поверхности, не заваленной книжными пленками.

— Иди сюда, лиадиец.

Это был приказ, и довольно резкий.

Он как всегда бесшумно прошел по комнате и остановился перед ней, свободно сложив руки на груди.

Она молча смотрела на него, и он ответил тем же, обратив внимание на темные волосы, подернутые сединой, морщины в уголках губ и глаз, сами глаза и подбородок. Он понял, что перед ним человек, привыкший командовать и для которого командование является обязанностью.

— Ты пришел за коробкой Мири.

— Да, Элдема, — мягко сказал он, адресуя ей вежливое обращение к Первому представителю Клана.

Она хмыкнула:

— Скажи мне, лиадиец: почему я должна тебе доверять?

Он поднял брови:

— Мири…

— …Тебе доверяет, — прервала она, — потому что ты — красавец. Этот недостаток приобретаешь, когда растешь там, где нет ничего прекрасного, а кругом сплошные опасности. Совсем не похоже на солнечную Лиад.

Он продолжал спокойно стоять, ожидая продолжения.

Лиз резко мотнула головой.

— Так оно бывает, когда вырастаешь на планете вроде Пустоши, каким-то образом ухитряешься оттуда вырваться — и наконец встречаешь красоту. И тебе хочется дать ей все шансы. Тебе не хочется думать, что красивая крыса — все равно крыса. И что она все равно тебя цапнет.

Она крепко сжала губы. Вал Кон ждал.

— Мне наплевать, если у тебя три головы, одна уродливее другой! — рявкнула она. — Я хочу знать, с чего это я должна тебе доверять?

Он вздохнул.

— Вы можете доверять мне потому, что сюда меня прислала Мири. Вам судить, могла ли она сделать это — даже потеряв голову от моей красоты, — если бы я представлял для вас опасность.

Она рассмеялась:

— А ты горячий. Тебе это понадобится. — Она тут же посерьезнела. — Во что она влипла, что ей вообще понадобилось тебя посылать? Почему было не прийти самой?

— Влипла в такое, что безопаснее не знать подробностей, — осторожно ответил он. — Важно только, что влипла.

— Ага. Влипла в такое, что всех нас когда-нибудь ждет?

Ее слова прозвучали довольно тихо: ему показалось, что она говорит сама с собой. Однако она продолжала так смотреть на него, что он начал опасаться, не выросла ли у него и правда еще одна голова.

— Ты отправишься с ней, когда она будет улетать? А? Будешь ее прикрывать? Она назвала тебя своим напарником.

— Элдема, когда мы улетим, то улетим вместе. Мне кажется вероятным, что нам удастся уйти от беды. Совсем уйти.

Контур никак не отреагировал на этот оптимизм, не опроверг его, что очень обрадовало Вал Кона.

Женщина неожиданно кивнула, а потом повернулась к заваленному всякой всячиной столу и достала из-под стопки книжных пленок черную лакированную шкатулку. Она была шириной в две его ладони, а длиной — вдвое больше. Слишком большая, чтобы удобно войти в карман или кошель.

Лиз нахмурилась, еще покопалась на столе и отыскала весьма не новую холщовую сумку, горловина которой затягивалась шнурком. Она положила шкатулку в сумку, затянула шнурок и вручила ему готовый пакет.