— У тебя здесь были какие-то дела? — спросила Мари по дороге в аэропорт. Ей хотелось понять, насколько сильно Энди связан с происходящим.

— Нет, я приехал за тобой. Полли сообщила мне, что ты работаешь в каком-то из здешних кафе. Для начала я обзвонил их все, но хозяева подобных заведений редко регистрируют временных работников. Пришлось лететь сюда и проводить собственные поиски.

— Я должна была дать Полли свой адрес. Прости, что все так вышло, — пробормотала Мари, придя в сильное замешательство при мысли о том, какие неудобства причинила Энди эта история. Подумать только, ему пришлось лететь на Мальорку только ради нее! — И.. спасибо тебе.

Поблагодарив его, она надолго умолкла. Ей подумалось, что Энди, должно быть, ужасно зол на нее. Но разве станешь его винить? Вообще-то Макгвайры всегда подчеркивали, что заботятся о своих работниках. А Жан, если можно так выразиться, потомственный служащий. И еще существует Полли, которой всего шестнадцать. Кто-то должен опекать ее. Внутренне содрогаясь, Мари догадалась, что данную миссию возложил на себя Энди.

Весь полет она проспала. Энди разбудил ее за двадцать минут до приземления, чтобы она успела сходить освежиться. Несмотря на сильнейшее беспокойство об отце, Мари не могла не отметить того прискорбного факта, что Энди очень сдержан с ней. Разумеется, он внимателен, вежлив, старается оказывать всяческую поддержку, но… уж очень отстранен и холоден.

— До больницы я доберусь сама, — сказала Мари, когда они прибыли в Эдинбург. — Еще раз спасибо за все. Ты оказал мне неоценимую услугу.

— Нет, я еду с тобой, — возразил Макгвайр. — Попробую уговорить Полли сделать передышку. Она уже валится с ног. Кстати, не удивляйся, увидев у постели отца мою экономку.

— Салли Хадсон?

— Если не ошибаюсь, на прошлой неделе Жан сделал ей предложение. — Заметив изумленный взгляд Мари, Энди вздохнул. — Вижу, отец не сообщал тебе, как разворачиваются дела в семье.

Он угадал. Мари действительно была не в курсе происходящего. Впрочем, она знала, что между отцом и Салли давно установились дружеские отношения. То, что они переросли в нечто большее, могло ее только порадовать. В конце концов, Жан долго оставался вдовцом.

Обо всем этом Мари размышляла по пути в госпиталь. У самых дверей она посмотрела на Энди, уловив момент, когда его взгляд был устремлен в другую сторону. Тот показался ей очень напряженным. Наверное, его неимоверно раздражает наше вынужденное общение, пронеслось в ее голове.

— Мне ужасно неловко, что все так обернулось, — в очередной раз заметила Мари, входя впереди Энди в больничный лифт.

Когда дверцы закрылись, он окинул ее непроницаемым взглядом.

— Не пойми меня неправильно, но твоя благодарность создает у меня ощущение крайней неловкости. Ты ничем мне не обязана. Я всего лишь сделал то, что должен был сделать. Это не так уж много. И на том покончим.

Мари уставилась в пол. Ей до боли хотелось ощутить объятия Энди, но она прекрасно понимала, что на это рассчитывать нечего. Слишком многое их сейчас разделяет.

Полли сидела возле палаты. Она как будто стала старше, и уродливой металлической серьги в ее ухе больше не было. Девочка радостно бросилась к Мари, однако, обнимая сестру, обменялась взглядом с Энди.

— Не могу поверить, что ты так быстро привез ее! С папой сейчас Салли, и…

— Я хочу его увидеть, — прервала ее Мари.

— Тогда Салли придется выйти. В палате интенсивной терапии разрешается находиться только одному посетителю. Там очень мало места. — Энди приоткрыл дверь и шепотом позвал экономку.

— Это Энди все устроил, — тем временем сообщила Полли сестре на ухо. — Если бы не он, боюсь, папы уже не было бы в живых…

Наскоро поздоровавшись с Салли, Мари вошла в палату и увидела окруженного множеством аппаратов отца. Тот лежал, не открывая глаз. Черты его лица заострились. Мгновенно позабыв о собственных невзгодах, Мари принялась горячо молиться, прося небеса придать отцу сил для борьбы с болезнью.

Когда спустя долгое время она вернулась в коридор, там ее ждала лишь Салли. Они обнялись и расплакались.

— Не возражаешь, если я вернусь к нему? — спросила Салли, все еще всхлипывая.

— Конечно нет. А где Полли?

— Мистер Макгвайр увез ее к себе, в свою городскую квартиру. Девочке необходимо отдохнуть. Позвони им, пожалуйста. Вот номер. — Салли сунула в руку Мари клочок бумаги с цифрами. Было заметно, что ей не терпится поскорей вернуться к Жану.

Спустившись в вестибюль, Мари позвонила Энди. Тот ответил так быстро, будто дежурил у телефона. Он настоял на том, чтобы Полли как следует выспалась. Мари очень удивило то обстоятельство, что сестра вообще согласилась уехать с Энди, но у нее уже не было сил объясняться на этот счет. Повесив трубку, она устроилась в углу на стуле и попыталась вздремнуть.

Утром Энди привез Полли. Вскоре поступило первое вселяющее надежду известие: Жану стало лучше. Он не только пришел в себя и открыл глаза, но также узнал всех, кто к нему заходил. А Мари даже улыбнулся. Впрочем, через приоткрытую дверь она увидела, что появление Салли обрадовало его еще больше.

Позже Энди предложил Мари отправиться к нему, чтобы выспаться.

— Нет, спасибо, — сдержанно ответила та.

— Послушай, не нужно усложнять и без того непростую ситуацию. — Он взглянул на нее с неодобрением. — Ведь не станешь же ты назло мне спать на садовой скамейке!

— Конечно, соглашайся! — вклинилась в разговор Полли. Затем, с видом давней приятельницы, она принялась прощаться с Энди, почти не обращая внимания на сестру.

Похоже, негодница нашла себе нового кумира, мелькнуло в голове Мари. Действительно, Полли, которая с посторонними обычно держалась замкнуто, с Макгвайром оживлялась, напоминая своим поведением щенка-переростка. Вероятно, их сблизила болезнь Жана. И все же не стоит девчонке забывать, что она общается с работодателем своего отца, а не с приятелем или страшим братом!

— Я вовсе не назло… — начала было Мари, но действия Энди заставили ее остановиться.

Тот подхватил со стула дорожную сумку, обнял Мари за плечи и молча повел к лифту. Она чуть не расплакалась от благодарности. В итоге ей пришлось бороться и со слезами, и с огромным желанием прижаться к Энди, уткнуться лицом ему в грудь и разрыдаться.

Похоже, семья больше не нуждается в Мари. Отец и сестра привыкли обходиться без нее. К тому же рядом с ними пребывает Энди, взявший на себя роль ангела-хранителя. Причем он не желает слышать от Мари слов благодарности. В свою очередь она не хочет быть благодарной. Ей нужна только его любовь, а если это невозможно, то ничего иного не нужно вообще!

Энди заботливо усадил Мари в лимузин.

— У тебя измученный вид. Ты нуждаешься в отдыхе. А может, тебе стоит поплакать? Говорят, женщинам это помогает…

— Прекрати изображать благородство! — поморщилась она, забиваясь подальше в угол.

Энди сел и постучал в перегородку, отделяющую салон от водителя. Лимузин тронулся с места. В тот же миг он рывком притянул Мари к себе. Та успела лишь пискнуть, как улепетывающий от повара цыпленок, и в следующую секунду ее губы жадно накрыл рот Энди. И тут же от состояния плаксивости Мари перешла к демонстрации откровенной чувственности. Лихорадочно отвечая на поцелуй, Мари гладила плечи и волосы Энди. Ее сердце словно сошло с ума, совершая бешеные кульбиты.

Она была настолько рада вновь оказаться в объятиях Энди, что совсем не задумывалась над тем, что делает. Ею двигала лишь любовь и отчаянная жажда близости. Последняя была так велика, что Мари даже испугалась. И, когда Энди прервал поцелуй, она испытала жесточайшее разочарование, к которому примешивалось острое чувство потери.

Глаза смотрящего на нее Энди в полумраке салона мерцали золотом.

— Прости, дорогая. В качестве оправдания могу выдвинуть лишь недосыпание последних дней и недостаток терпения, — произнес он хриплым голосом. — Если подобное повторится, просто оттолкни меня.