Денем не смог сдержать улыбки.

Сев на скамейку, Лидия Маккракен обвела взглядом сквер. На ней был голубой костюм, на коленях – дамская сумочка. По скверу прогуливалось человек сорок-пятьдесят: конторские служащие дышали свежим воздухом, перед тем как вернуться за свои компьютеры. Кто-то из них вполне может оказаться среди сотен людей, обреченных погибнуть от взрыва, который раздастся в полукилометре от места, где она сейчас сидела.

Маккракен и раньше помогала устанавливать бомбы, но ни разу не принимала участия в их изготовлении. Она ни минуты не сомневалась в правильности того, что делает, – англичан из Ирландии убрать можно только силой – и, когда пошел так называемый мирный процесс, сочла, что ее предали. Ее младший брат погиб в перестрелке с английскими десантниками в начале восьмидесятых, двое двоюродных братьев – при попытке прорваться через блокпост. Она мечтала отомстить англичанам за страдания, которые они принесли ее стране и ее семье. Иган предложил способ мести: бомба, взорвавшаяся в Сити, положит конец перемирию.

– Неплохой денек, – сказал мужчина в темно-синем костюме, усевшись на другой край скамейки. Черный дипломат он поставил на землю. Это был Иган. Он протянул ей пакет из «Маркса энд Спенсера». – Сандвич хочешь?

Маккракен заглянула в пакет – там лежало два багета.

– Спасибо.

– Как там дела?

– По графику. Куинн, правда, меня беспокоит. Все время пристает к Андреа. Она нервничает, а это нам совсем ни к чему.

– Разберусь, – сказал Иган и показал глазами на дипломат. – С этим поосторожнее.

Маккракен обиженно усмехнулась.

– Я знаю, что делаю.

– Мне это известно. – Иган встал, поправил галстук. – Поэтому я тебя и нанял. Предварительное испытание завтра?

– По графику – да.

– Приведи Куинна.

Маккракен взяла дипломат, осторожно положила его себе на колени.

– Да, так, наверное, будет лучше. Не хочу оставлять его с Андреа наедине.

Иган ушел. Маккракен проследила за тем, как он смешался с толпой мужчин в таких же костюмах и скрылся за углом, после чего встала и пошла в другую сторону. Дипломат она несла очень осторожно – знала, что в нем лежит столько пластита, что, если он взорвется, образуется воронка диаметром метров двадцать.

«Геркулес» приземлился в аэропорту неподалеку от Уика, на северо-западе Шотландии. На сей раз Денема встречал только один человек на стареньком «вольво». Встречающему было за пятьдесят. Он поднял воротник короткой дубленки, пытаясь защититься от пронизывающего ветра.

– Добро пожаловать в Уик! – Он крепко пожал руку Денема. – Гарри Маккени. Прошу прощения за машину. Служебная в ремонте, пришлось пригнать свою.

Денем сел вперед, достал сигареты и спросил:

– Не возражаете, если я закурю?

– С условием, что вторую дадите мне. – Денем прикурил две сигареты, одну протянул Маккени.

– Вот какие имеются сведения, – сказал Маккени. – Майкл Герати, или, как называют его друзья, Мики, живет километрах в пяти к западу от Турсо. Местечко называется Гарриоуэн-Фарм. Там организовал очень дорогие учебные курсы для людей среднего возраста. Занимается с ними альпинизмом, учит управлять каноэ, разбивать лагерь и так далее.

– Ничем предосудительным не занимается?

– Насколько известно, нет.

До Турсо ехали с полчаса, затем, съехав с А882, Маккени повернул на восток. Еще минут через десять он снова повернул, на сей раз на узкую дорогу, и сбросил скорость.

– Это там, впереди, – сказал он.

Фары осветили двухэтажное здание серого камня, с крутой шиферной крышей. Свет нигде не горел. Остановив машину, Маккени забарабанил пальцами по рулю.

– Вот черт!

– Давайте посмотрим за домом, – предложил Денем.

Они вылезли из машины, обошли дом. Денем несколько раз постучал в заднюю дверь. Маккени отошел проверить, не зажегся ли на втором этаже свет, и только покачал головой. Рядом с дверью было большое подъемное окно. Денем прижался лбом к стеклу, пытаясь разглядеть, что там внутри. Это было окно кухни, но признаков жизни за окном не наблюдалось.

Маккени изучил дверной замок.

– Врезной, – объявил он. – Без инструментов не справиться. А взлома я не планировал.

Он подошел к сараю, осмотрел висевший на нем замок.

– Вот это – другое дело, – сказал он.

Вскрыв замок за тридцать секунд, Маккени зашел в сарай и вынес оттуда здоровенную лопату. Улыбнувшись Денему, он подошел к подъемному окну и вставил край лопаты между подоконником и рамой. Надавил на ручку лопаты, и рама подалась.

– Вы этому в МИ-5 научились? – криво усмехнулся Денем.

– Ошибки молодости, – ответил Маккени и, открыв окно, полез в дом.

Ключ торчал с внутренней стороны двери. Через несколько секунд в кухне зажегся свет, дверь отворилась, Маккени жестом пригласил Денема войти. Под прорезью для почты валялась груда корреспонденции.

– Проверьте спальню, – сказал Денем.

Маккени пошел наверх, а Денем шагнул в соседнюю с кухней комнату. Это оказался кабинет – по одной стене книжные полки от пола до потолка, остальные обиты деревянными панелями, на них – гравюры с охотничьими собаками. Мебель крепкая, но довольно обшарпанная, просиженные кожаные кресла, огромный письменный стол, на нем – медная лампа. Денем сел за стол, выдвинул верхний ящик. Он оказался набит какими-то документами, и Денем вытащил всю пачку. Самая свежая бумага, трехмесячной давности, была письмом из банка с просьбой позвонить управляющему по поводу превышения кредита. Во втором ящике он обнаружил дневник, в который Герати записывал, когда и с какой группой он занимался. Последняя запись была сделана пять месяцев назад. Судя по всему, дела уже давно шли из рук вон плохо.

Маккени спустился вниз. Денем услышал, как он по пути в кабинет прихватил с пола почту.

– Почты накопилось за три месяца, – сказал Маккени. – В шкафу пустых вешалок нет, зубная щетка на месте. Ваше мнение?

– Думаю, надо как следует осмотреть дом.

Денем встал. Из кухни одна дверь вела в подвал. Денем подергал ее – заперта. Он обернулся к Маккени.

– А с этим ошибки молодости разобраться помогут?

Маккени, усмехнувшись, снова взялся за лопату, вставил ее между дверью и косяком, надавил на ручку. Дерево треснуло, дверь открылась.

Денем поморщился. Из подвала поднималась волна душного зловония. Он прикрыл лицо носовым платком и нашарил на стене выключатель. Маккени, тоже не выдержав отвратительного запаха, замотал лицо кухонным полотенцем и только тогда спустился за Денемом.

На стене подвала напротив лестницы висело альпинистское снаряжение. В углу стоял металлический контейнер. Денем открыл крышку, и запах стал еще сильнее. Денем отвернулся – его тошнило. Маккени заглянул в контейнер. В нем лежало согнутое пополам тело, обернутое черными мешками для мусора.

Маккени подошел к стене, порылся в альпинистском снаряжении, нашел крюк, надорвал им один из мешков.

– Бог ты мой! – выговорил он через силу.

Денем отступил в сторону. Он давно уже не имел дела с трупами, но запаха разлагающейся плоти забыть невозможно. Задержав дыхание, он снова шагнул к контейнеру. В рубашке Герати было две дыры, на ней запеклась кровь. Мизинец и безымянный палец были отрублены. Маккени поморщился.

– Что ж, теперь все понятно, – сказал Денем и закрыл контейнер. – Вы, Гарри, приберитесь здесь, а я позвоню Патси, сообщу ей печальные новости.

Зеленоглазая позвала Энди и показала ей видеокассету.

– Вот что пришло, – сказала она и сунула кассету в видеомагнитофон.

На экране появилась Кэти. Это была короткая запись, секунд двадцать, не больше. Кэти сказала, что сегодня понедельник, что она в порядке, что хочет домой, к маме и папе. Вид у нее был напуганный, голос дрожал. Энди смотрела, зажав ладонью рот.

– Она боится! – сказала Энди. – Я хочу с ней поговорить.

– Ты только что убедилась, что с ней все в порядке, – возразила Зеленоглазая.