Принадлежу к поколению бывших советских людей, которые любили Польшу, восхищались поляками, в звуках их речи улавливали прельстительно вдохновенную ноту. Это происходило без нажима со стороны, само собою, наперекор традиции.

Этому феномену внезапно возникшей в СССР полонофилии есть конкретное объяснение. Проще всего оно укладывается в афоризм: «Все мы живём в одном лагере, но в нашем бараке – веселее». Чистая правда. В бедной, с трудом возрождавшейся Польше процветал непочтительный юмор, в других «братских» странах решительно невозможный, печатались ядовито-остроумные журналы, работали студенческие кабаре и джазовые клубы, выставлялись художники любых направлений, за столиками кавярен восседали и стар и млад, наперекор идеологическому ханжеству и перманентному дефициту ценилось умение жить по возможности красиво и светски. Приезжему из Москвы тотчас бросалась в глаза обаятельная польская «гжечность», соединяющая изысканную вежливость с романтическим рыцарством.

Однако, если вдуматься, всё было гораздо серьёзнее. О своей стороне нашей полной драматизма судьбы полякам удавалось говорить свободнее и откровеннее. Этим прежде всего и объяснялась взволнованная любовь советских зрителей к польскому кинематографу, к его заносчивым и обречённым героям, воплощённым такими интеллектуалами, как Збигнев Цыбульский. В послевоенных советских поколениях хватало молодых бунтарей, одержимых невыразимым идеалом «вечной свободы», но у нас не было ходу актёрам, которым было бы позволено его воплотить. Когда же такие актёры, поэты и барды стали у нас появляться, их, опять же против обыкновений и традиций, беззаветно полюбили в Польше.

Как ни парадоксально, легендарный герценовский лозунг «За вашу и нашу свободу!», смягчавший сердца самых непримиримых польских «непринимателей» России, наиболее полнокровно воплощался творческой интеллигенцией обеих стран в период проклинаемых ныне 50–80-х. И в житейской обыденности пресловутый антирусский синдром поляков сменялся ощущением, деликатно выражаясь, отчуждения-притяжения. Нельзя сказать, что советского гостя встречали с особым радушием. Вас неизменно прощупывали на предмет пресловутого российского великодержавия и всех русско-польских конфликтов. Утомлённый вежливой, но настойчивой инспекцией, я однажды напрямую заявил своим новым знакомым, что я – частный отдельный человек и за действия царя и Сталина ответственности нести не могу. К тому же имею представление и о том, что произошло в Катыни, и о том, где находилась Красная армия во время Варшавского восстания, о подготовке которого всё же неплохо было бы её командование предупредить. Прямота возымела эффект, случайное знакомство обернулось нескончаемой фиестой, чтобы не сказать загулом, с русскими романсами на ночном Новом Святе, с засыпанием в элегантном кафе на аллеях Уяздовских и пробуждением в рабочей пивной на Воле. Если это не повязанность общей судьбой, то что же ещё?

Зачем я всё это пишу? Из знакомого сожаления по поводу того, что совсем как в приватной жизни, сопротивление несвободе сближает людей, а достигнутая свобода зачастую разлучает. Увы. Можно было строить отношения на достигнутом притяжении, варшавские лидеры предпочли культивировать классическое отчуждение. Знаться с далёкими богатыми знакомыми оказалось не в пример престижнее, нежели с близкими соседями.

И понадобилось страшное, почти мистическое несчастье, чтобы об этом соседстве вспомнить. Чтобы вдруг догадаться, что самое честное понимание и самое искреннее сочувствие можно встретить среди людей близкого языка, похожих обычаев, сходных традиций. Короче, одной судьбы.

Я не очень надеюсь на то, что предрассудки поляков и русских по отношению друг к другу когда-нибудь совершенно исчезнут. Да этого и не надо, без них станет даже скучнее, общение утратит взаимную подкалывающую остроту. Однако надеюсь на возвращение того, быть может, не самого блаженного климата, когда барьер вековых предубеждений усилиями культуры преодолевался, а бескорыстный творческий порыв способствовал взаимному притяжению.

Можно соперничать, можно друг над другом иронизировать, даже заноситься друг перед другом – не такой уж смертельный грех. Во всяком случае, это лучше, чем бесконечно расчёсывать старые раны и лелеять исторические обиды, претворяя этот сладостный для самолюбия процесс в реальную политику.

Точка зрения авторов колонки может не совпадать с позицией редакции

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 2,4 Проголосовало: 9 чел. 12345

Комментарии: 22.04.2010 11:15:06 - Леонид Серафимович Татарин пишет:

&

Поганенькая статейка.

21.04.2010 16:33:57 - Валентин Иванович Колесов пишет:

Прочитал с большим и искренним отвращением. Отстаньте от меня со всеми вашими претензиями ко мне, русскому во всех поколениях.______________В траурный день я скорбел по 95 погибшим в катастрофе.

События и мнения

Наркозависимая политика

ОПРОС

Предложения России по уничтожению маковых посевов в Афганистане в очередной раз были отклонены представителями западного альянса на расширенном заседании Совета Россия–НАТО. Между тем от наркотиков афганского происхождения в нашей стране, по оценкам некоторых экспертов, гибнет до 40 тысяч человек в год. Почему американцы не хотят уничтожать мак? Что мы можем сделать, чтобы защитить себя?

Александр ГУРОВ, депутат Государственной Думы РФ:

– Не только среди наших, но и среди европейских специалистов распространено мнение, что США заинтересованы в наркотизации России и Европы. Якобы именно поэтому они не борются с афганской наркомафией и закрывают глаза на действия албанских преступных группировок, которые, как известно, контролируют около 80 процентов всех поступлений наркотиков из Афганистана. Однако я не думаю, что американцы сознательно пытаются ослабить своих потенциальных противников таким способом. Есть гораздо более ухищрённые методы достижения подобных целей.

Надо понимать, что представляют войска НАТО в Афганистане. Из самых разных источников мне приходилось получать информацию, что многие боевые офицеры оккупационных войск заключили негласные договоры с талибами «о ненападении». Суть их проста: натовцы не трогают маковые посевы, а моджахеды не трогают натовцев. Стоит какой-нибудь из воинских частей союзников нарушить этот принцип «мирного сосуществования», начинаются активные боевые действия, американцы и их союзники несут чувствительные потери… В итоге всё возвращается на круги своя. Так что, сколько бы ни говорили уничижительных слов о советских войсках в Афганистане, они куда лучше контролировали обстановку в этой стране, чем сегодня коалиция НАТО.

Американцы не могут не понимать, что уничтожить маковые посевы в Афганистане – значит ввергнуть эту страну в катастрофу. Ведь афганцы уже не одно десятилетие существуют в основном за счёт доходов от наркоторговли.

Наиболее эффективный способ бороться с маковыми посевами – помогать афганским крестьянам. В своё время американцы выплачивали жителям сельскохозяйственных районов Турции большие деньги, чтобы те отказались от посевов мака. И такая политика принесла определённый положительный эффект.