— Где, холера ясная, Хервиг?

— Понятия не имею, — сказал Лютик, протирая рукавом пряжки на модном камзоле цвета вереска. — A где Цири?

— Не знаю, — Йеннифэр сморщилась и потянула носом. — От тебя жутко несет петрушкой, Лютик. Перешел в вегетарианство?

Гости собирались, понемногу заполняя огромную часовню. Агловаль, весь в строгом черном, вел бело-салатную Шъееназ, рядом с ними семенила толпа низушков в коричневом, бежевом и охряном, явились Ярпен Зигрин и дракон Виллентретенмерт, оба искрящиеся золотом, Фрейксенет и Доррегарай в фиолетовом, королевские послы в геральдических цветах, эльфы и дриады в зеленом и знакомые Лютика во всех цветах радуги.

— Кто-нибудь видел Локи? — спросил Мышовур.

— Локи? — Эскель, подойдя, глянул на них сквозь фазаньи перья, украшающие берет. — Локи рыбачил с Хервигом. Я их видел в лодке на озере. Цири поехала туда, чтобы сказать им, что начинается.

— Давно?

— Давно.

— Чтоб их зараза взяла, рыбаков засраных, — выругался Крах ан Крайт. — Когда хороший клев, забывают обо всем на свете. Рагнар, лети за ними.

— Сейчас, — сказала Браэнн, стряхивая с глубокого декольте пушинку одуванчика. — Тут нужен кто-то, кто быстро бегает. Мона, Кашка! Raenn'ess aen laeke, va!

— Я же говорила, — фыркнула Нэннеке, — что на Хервига полагаться нельзя. Безответственный остолоп, как все атеисты. Кому взбрело в голову именно ему доверить роль распорядителя на церемонии?

— Он же король, — неуверенно сказал Геральт. — Хоть и бывший, но все-таки король…

— Многая лета, многая лета… — неожиданно запел один из пророков, но дрессировщица крокодилов угомонила его ударом по шее. В толпе низушков завозились, кто-то выругался, а кто-то еще схлопотал плюху. Гардения Бибервельт взвизгнула, потому что допплер Тельико наступил ей на платье. Медиум женского пола начал всхлипывать, совершенно без всякого повода.

— Еще минута, — сквозь зубы прошипела Йеннифэр, мило улыбаясь и стискивая в руке букет, — Еще минута, и меня удар хватит. Пусть все наконец начнется. И пусть все наконец кончится.

— Не вертись, Йен, — рявкнула Трисс. — Шлейф оторвется!

— Где гном Шуттенбах? — прокричал кто-то из поэтов.

— Понятия не имеем! — откликнулись хором четыре девицы.

— Так пусть его кто-нибудь поищет, холера! — заорал Лютик. — Обещал нарвать цветов! И что? Ни Шуттенбаха, ни цветов! И на кого мы похожи?

Толпа у входа в часовню забурлила, и на середину выбежали, тонко крича, обе посланные на озеро дриады, а за ними ворвался Локи; с него капала вода и тина, из раны на лбу текла кровь.

— Локи! — крикнул Крах ан Крайт. — Что случилось?

— Мааамааа! — надрывалась Кашка.

— Que'ss aen? — Браэнн подбежала к дочерям, совершенно потрясенная, в волнении переходя на диалект брокилонских дриад. — Que'ss aen? Que suecc'ss feal, caer me?

— Перевернул лодку… — выдохнул Локи. — Возле самого берега… Страшный, ужас! Я стукнул его веслом, а он перекусил, перекусил весло!

— Кто? Что?

— Геральт! — прокричала Браэнн. — Геральт, Мона говорит, это cinerea!

— Жряк! — гаркнул ведьмак. — Эскель, лети за моим мечом!

— Моя палочка! — вторил ему Доррегарай. — Радклифф! Где моя палочка?

— Цири! — продолжал Локи, отирая кровь со лба. — Цири с ним бьется! С чудищем!

— Зараза! У Цири нет никаких шансов одолеть жряка! Эскель! Коня!

— Подождите! — Йеннифэр сорвала диадемку и шваркнула ее о паркет. — Мы вас телепортируем! Так быстрее! Доррегарай, Трисс, Радклифф! Дайте руки…

Все примолкли, а потом громко загалдели. В дверях часовни стоял король Хервиг, мокрый, но невредимый. Рядом с ним возник молоденький мальчик с непокрытой головой, в блестящий доспехах странной конструкции. А за ними вошла и Цири — грязная, растрепанная, с Гвеиром в руке. С нее капала вода, через щеку, от виска до подбородка, бежала глубокая, паскудного вида рана, сильно кровоточащая даже сквозь прижатый к лицу оторванный рукав рубашки.

— Цири!!!

— Я его убила, — невнятно сообщила ведьмачка. — Развалила башку.

Она пошатнулась. Геральт, Эскель и Лютик поддержали ее, подняли. Цири не выпустила меча.

— Снова… — простонал поэт. — Снова прямо в лицо… Что за сволочное невезенье у девчонки…

Йеннифэр громко охнула, подбежала к Цири, оттолкнув Ярре, который с одной рукой только мешал. Не обращая внимания на то, что смешанная с илом и водой кровь пачкает и портит ей платье, чародейка прижала пальцы к лицу ведьмачки и выкрикнула заклинание. Геральту показалось, что весь замок затрясся, а солнце на секунду погасло.

Йеннифэр отняла руку от лица Цири, и все ахнули от изумления — отвратительная рана стянулась в тоненькую красную царапину, обозначенную несколькими маленькими капельками крови.

Цири обвисла в держащих ее руках.

— Браво, — сказал Доррегарай. — Рука мастера.

— Преклоняюсь, Йен, — глухо произнесла Трисс, а Нэннеке расплакалась.

Йеннифэр улыбнулась, повела глазами и потеряла сознание. Геральт сумел подхватить ее раньше, чем она опустилась на землю, мягко, как шелковая лента.