- Видите ли,- улыбнулся я в ответ,- с журналами здешними он еще не имел возможности ознакомиться, а что до лошадей спиртных, то им он всегда предпочитает цирковых. Привычка, знаете...

Шутка моя, кажется, имела успех, судя по тому, что несколько джентльменов, с интересом наблюдавших за этой сценкой, тотчас же, выхватив блокноты и ручки, стали быстро что-то записывать, оживленно обмениваясь веселыми репликами.

- Тогда разрешите предложить ему другое угощение,- с этими словами один из официантов, не без опаски поглядывая на Гошу, осторожно поставил на столик перед ним откупоренную баночку меда. Медведь мигом опорожнил ее. Хозяин бара что-то шепнул официанту, и тот расторопно поставил еще несколько баночек. Одну за другой Гоша с удовольствием опустошил их.

* * *

Наша премьера, состоявшаяся 7 сентября в переполненном огромном зале, вмещавшем двенадцать тысяч зрителей, прошла с исключительным, я бы сказал, триумфальным успехом. Буквально каждый номер шел под несмолкающие аплодисменты. А наутро и в последующие дни в газетах над рецензиями о нашем представлении запестрели восторженные заголовки: "Захватывает дух", "Московский цирк превосходен", "Удачная, разнообразная программа", "Непревзойденное мастерство" и т. д. А "Монреаль-матен", одна из самых больших газет этого крупнейшего города Канады, население которого превышает два с половиной миллиона человек, озаглавила свою статью просто и выразительно: "Да здравствует Московский цирк!"

Пресса подчеркивала, что посещаемость советского цирка по сравнению с другими зрелищами рекордна, она занимает первое место. И действительно, множество людей с утра до вечера толпилось вокруг стадиона, где проходили наши гастроли, в тщетных попытках раздобыть заветный билет на цирковое представление. Увы, в первую же неделю все билеты до единого были распроданы. У каждого входа были выставлены усиленные наряды полиции, которые строго следили за порядком и за тем, чтобы в зал никоим образом не проникли "зайцы".

Полицейские необычайно рьяно выполняли эту свою миссию. Как-то раз мы пригласили на представление одного сотрудника нашего павильона на "ЭКСПО-67", предварительно рассказав ему, как проникнуть к нам со служебного хода, где обычно полицейских не бывало. Но они его все-таки заметили и, не слушая никаких объяснений, пустили было в ход свои дубинки. К счастью, два наших товарища оказались поблизости, им удалось быстро выручить попавшего в беду земляка. Посмотрев программу, тот потом шутил:

- За такое зрелище я согласен и больше тумаков получить.

В Монреале нам повезло: тут за восемнадцатидневную работу мы имели два выходных дня, в отличие от последующих пяти с половиной месяцев гастролей в США и Канаде, когда не удалось уже выкроить ни одного дня отдыха.

В первый свой выходной мы отправились на знаменитый Ниагарский водопад, на канатном автобусе совершили прогулку на противоположный берег Ниагары в США, любовались поразительным творением природы. Это в самом деле грандиозное, необычайно внушительное зрелище. Два рукава, два яростно ревущих бешеных водных потока низвергаются, один - Американский - с пятидесятиметровой высоты, а другой, так называемая "Канадская подкова", - сорокасемиметровой.. Причем ширина первого рукава около полукилометра, а второго - почти восемьсот метров. Нам рассказали, что эта могучая стихийная сила необычайно велика. Под ее неодолимым натиском верхняя ступень водопада разрушается примерно на полтора метра в год. Любопытно, что давние аборигены этих мест индейцы-ирокезы назвали водопад на родном языке необычайно выразительно: "Гром потоков". По-моему, лучше не скажешь.

Второй свой день отдыха мы посвятили осмотру "ЭКСПО-67". Этот своеобразный красавец город привольно раскинулся на искусственном полуострове площадью в четыреста гектаров, специально сооруженном для размещения выставки.

Генеральная тема Всемирной выставки 1967 года, ее девиз - "Человек и его мир".

Ежедневно десятки тысяч посетителей - пестрые толпы разноязычных людей со всей планеты - как бы получали возможность побывать в самых различных странах мира, познакомиться со всеми сторонами человеческой деятельности чуть ли не от самого возникновения жизни на Земле до нашей эпохи - эпохи освоения космоса.

Находясь на далеком континенте, мы спешили прежде всего встретиться со своей Родиной. На вопрос, как найти советский павильон, мы услышали:

- О, найти его нетрудно. Попасть в него - невозможно! Вот увидите самый красивый, самый величественный, с самой большой очередью желающих войти в него - это и будет русский павильон.

Надо сказать, что незнакомец, так ответивший на наш вопрос, оказался совершенно прав. Еще издали мы увидели павильон - поразительное, светлое сооружение из стекла и бетона, со взметнувшейся вверх крышей, будто огромное хранилище неисчислимых богатств, вершина которого приподнята спереди невидимым гигантом-волшебником. Легкий ветерок ласково полоскал в вышине над зданием красный флаг Советского Союза и флаги всех наших союзных республик, развевавшиеся рядом. У центрального входа - большие, высотой в несколько метров, серп и молот. Длиннющий людской поток толпился возле павильона.

Интерес ко всему советскому был очень велик. Мы даже обнаружили известную взаимозависимость - люди, побывавшие в нашем павильоне на выставке, после этого непременно стремились поближе узнать и наше искусство - театр, кинематограф, различные ансамбли, а также цирк. И наоборот, люди, познакомившиеся с советским искусством, усиленно стремились попасть в павильон СССР.

Наши гастроли в Торонто, втором по величине городе Канады, совпавшие с празднованием столетия независимости страны (1867-1967), также прошли очень успешно, при неизменно переполненном зале. А после Торонто мы на три с половиной месяца отправились в Соединенные Штаты.

Еще во время нашего пребывания в Монреале из Нью-Йорка приезжало несколько журналистов, чтобы заранее познакомиться с нашей программой и с от-дельными исполнителями. Приходили тележурналисты и ко мне, чтобы, как шутили мои товарищи, "сосватать" Гошу на выступление по Нью-Йоркскому телевидению. Мне даже довелось дважды заполнить какие-то специальные анкеты для пропуска на тамошнюю студию. Однако кое-кому в Америке был явно не по душе наш успех у зрителей, в чем мы очень скоро убедились. И против нас стали строить коварные козни.

По Соединенным Штатам мы передвигались тремя видами транспорта - самолетами, автобусами и специальным железнодорожным составом, в котором вместе со своим багажом и животными проделали большой путь с востока страны на запад, оттуда - сперва на юг, затем на север. Последовательно наш гастрольный маршрут по США выглядел так: Нью-Йорк, Бостон, Балтимор, Хершей, Филадельфия, Кливленд, Сан-Франциско, Окленд, Лос-Анджелес, Сан-Диего, Портленд, Сиэтл.

Если бы меня спросили, с чего начинается Нью-Йорк, я бы, пожалуй, ответил, что с рекламы. Право же, реклама не оставляет вас в покое в любом уголке этого огромного города.

Через несколько часов после вылета из Канады поздно вечером миловидная стюардесса объявила:

- Под нами Нью-Йорк. Прошу пристегнуть ремни и воздержаться от курения!

Каков же он, этот знаменитый, но никогда еще не виданный город, о котором столько слышал, столько читал? Я взглянул в иллюминатор. Далеко внизу, на-сколько охватывал глаз, колыхалось, покачивалось нескончаемое волнистое море золотых огней. Золотых? Да, да, именно золотых! Город Желтого Дьявола, как некогда окрестил его Максим Горький, словно стремился с первой же встречи ошеломить людей слепящим, дьявольским блеском золота...

Самолет между тем, кружа в небе, все снижался и снижался. И вот уже можно различить высоченные, как скалы, громады домов, разукрашенные многоцветными огнями. Наконец, чуть приглушенный, осторожный толчок о землю, и наша машина, слегка подпрыгивая, стремглав бежит по бетонной полосе нью-йоркского международного аэродрома к зданию вокзала. Потом она останавливается, подрагивая, словно переводит дыхание после долгого и трудного бега, и вдруг как-то сразу умолкает. Нас окутывает звенящая тишина.