В США хорошо знают и любят иллюзионное искусство, там много любителей-фокусников, состоящих в так называемом "Братстве волшебников". И тем не менее Игорь Кио произвел там большое впечатление, которое автор статьи в журнале "Нью топс" Милбурн Кристофер выразил следующим образом: "Я видел иллюзионистов во многих цирках - здесь, в Египте, Франции, Англии, Японии и многих других странах, но то, что делает Кио, безусловно,- самое яркое зрелище, которое можно увидеть на цирковой арене".
Между прочим, любопытные эпизоды имели место в связи с выступлениями Игоря Кио. Однажды в Нью-Йорке на представлении он раскрыл публике, как делается один из очень старых трюков - распиливание женщины. Зрители восторженно встретили это "разоблачение", они горячо аплодировали, узнав секрет забавного фокуса, который только что смотрели удивленно раскрытыми глазами. В цирке долго не смолкала овация - люди очень любят узнавать, как их в сущности без особого труда ловко и весело дурачит артист.
В тот вечер, кажется, только и разговора было, что об этом распиливании. А назавтра представители здешнего "Братства волшебников" заявили артисту официальный протест. Они, видите ли, усмотрели в данном случае некое разглашение профессиональной тайны, разглашение, которое может иметь далеко идущие последствия. Ход их рассуждений, видимо, был таков: если каждый иллюзионист раскроет по одному трюку, то в мире не останется вскоре ни одного чуда, ни одного волшебства, что, естественно, повлечет за собой автоматический распад "Братства волшебников", А отсюда, как при распиливании,- ее просто сжигают. Нашему импрессарио мистеру Чалфену очень импонировал этот трюк, и вполне понятно, что сообщение о "сожжении женщины" было в каждой афише, в каждом рекламном проспекте, во всех касающихся наших гастролей сообщениях прессы, радио, телевидения. Между тем все, что так или иначе связано с огнем, встречает в Америке весьма настороженное, подозрительное отношение - там очень опасаются пожаров. (Говорю об этом без тени иромол, рукой подать до еще более существенных социальных потрясений...
Так или иначе, но нам всем, исключая разве Игоря Кио, история эта доставила немало веселых минут.
Вспоминается и другой случай. Есть в репертуаре Кио трюк, где с женщиной обращаются почти столь же эффектно и столь же непочтинии. На мой взгляд, подобного рода деятельное опасение очень похвально). И не случайно представители пожарной охраны повсюду строго-настрого предупреждали наших руководителей и самого артиста об особой осторожности при демонстрации огненного трюка. И повсеместно пожарные предварительно специально просматривали фокус, проверяя силу огня, его высоту и т. д. Пожарные, таким образом, были везде первыми зрителями этого трюка. И, конечно же, они лишь удивленно разводили руками, наблюдая "сожжение". Как-то один из них обратился через переводчика к Юрию Никулину:
- Как же ее все-таки сжигают? Не моргнув глазом, с серьезным, чисто никулинским, выражением лица Юрий Владимирович "авторитетно" пояснил:
-- Очень просто. Мы привезли с собой двести девушек и каждый вечер сжигаем по одной. Сейчас запросили новую партию, специально для Калифорнии.
Надо отдать должное бравому американскому пожарному-он весело расхохотался в ответ, но расспросы о тайнах фокуса прекратил, как по команде брандмейстера. Возможно, он побоялся вызвать рецидив гнева у "Братства волшебников", которое могло ведь, чего доброго, усмотреть в его настойчивых вопросах что- то угрожающее общественному спокойствию...
Высокую оценку американские журналисты дали каждому номеру нашей программы, а уж Гошу они захвалили совершенно безудержно. Мне даже иногда казалось, что это абсолютно непедагогично, но утешало то обстоятельство, что мой питомец, при всей своей сообразительности, так и не научится читать. По-английски, во всяком случае.
И тут мне бы хотелось рассказать читателю об очень любопытном эпизоде биографии моего четвероногого партнера, который вдруг, помимо своей воли, стал участником важного политического события в жизни Соединенных Штатов. Вот как это произошло.
Наши гастроли в США начались, когда в стране уже развернулась подготовка к очередным президентским выборам, намечавшимся на ноябрь следующего 1968 года. И вот через два дня после начала наших гастролей, 6 октября 1967 года, в газете "Нью-Йорк дейль ньюс" была опубликована статья, автор которой в иронической форме обращался к президенту Джонсону и, восхищаясь русским дрессированным медведем Гошей, его умением привлекать и завоевывать публику, предлагал идею выставить его кандидатуру в вице-президенты.
На второй же день после опубликования заметки, ранним утром, когда мы еще только собирались начать репетицию, в цирк прибыла большая группа корреспондентов с магнитофонами, кино- и телеаппаратурой. Прямо у медвежьих клеток началась импровизированная пресс-конференция. Меня засыпали вопросами о нашей стране, о советских людях, но больше всего - о советском цирке.
Как мог, я старался подробнее обо всем этом рассказать журналистам. Вдруг один из них, наиболее напористый,- высокий, худощавый парень - вплотную пододвинул ко мне микрофон и, в то время как другой нацелился в меня кинокамерой, спросил:
- Скажите, мистер Кудрявцев, как вы смотрите на опубликованное вчера в газете предложение выдвинуть Гошу кандидатом в вице-президенты?
Я отрицательно покачал головой:
- Не согласен.
- А почему вы этому противитесь? - тотчас же последовал очередной вопрос.
- Потому,- ответил я,- что в Соединенных Штатах государственных деятелей нередко убивают. А Гоша мне очень дорог. К тому же он доставляет людям удовольствие, радость. Пусть лучше живет и работает.
Не задав больше ни одного вопроса, корреспонденты собрали свои аппараты и молча удалились.
В общем, как я уже говорил, работники печати США относились к нам хорошо. Но и среди них были люди, старавшиеся при каждом удобном и неудобном случае как-то ужалить нас. Один такой тип, довольно хорошо говоривший по-русски, брал у меня однажды интервью. Но как? Будто не интервьюировал, а допрашивал. Частенько после своего вопроса он строго добавлял:
- Говорите только правду!
Он вел двойную запись моих ответов - в блокнот и на магнитофонную ленту. Сперва расспросил о делах цирковых - о медведях, о принципах дрессуры и т. п. А вскоре перешел на проблемы от цирка весьма далекие.
- Как вы расцениваете войну во Вьетнаме?
- Помогают ли советские профсоюзы трудящимся?
- Кто из вашего коллектива состоит в КПСС?
На все эти вопросы я дал ему довольно исчерпывающие и недвусмысленные ответы, которые он, как мне показалось, чрезвычайно кратко заносил в блокнот, особенно, когда я сказал, что каждый из нас считает себя душой, сердцем принадлежащим Коммунистической партии.
...Я внимательно следил за всеми материалами о нашем цирке, появившимися в печати США. Этого интервью мне так и не удалось обнаружить. Полагаю, что оно по сей день не увидело света.
Окидывая сейчас мысленным взором эту гастрольную поездку, ставшую уже далеким прошлым, вспоминая десятки провокационных враждебных вылазок против нас, артистов, единственная "вина" которых состояла в том, что мы все стремились достойно представлять свою великую страну, наилучшим образом демонстрировать советское искусство цирка, уверенно занимающее главенствующее место в мире,- вспоминая обо всем этом, не могу не думать с теплым чувством о многих фактах изъявления нам искренней симпатии, самого сердечного расположения. В наш адрес поступали сотни писем, авторы которых не только выражали негодование и горечь по поводу злобных действий разномастных фашиствующих элементов, но и настойчиво, с подкупающим чистосердечием приглашали нас в гости. По мере возможности мы принимали эти приглашения, но, разумеется, далеко не всеми мы могли воспользоваться - время наше было очень уплотнено: спектакли, репетиции, уход за животными, наконец, частые переезды оставляли нам крайне мало свободных часов. И все же иногда удавалось выкроить свободный вечер, чтобы отозваться на эти, повторяю, весьма настойчивые приглашения.